Два голоса, или поминовение - Владислав Броневский

Происшествие с музыкой

Хоть и была очарована чудом —Моцарта розовым скерцо,шутку душа поняла – и откудаболь эта колкая в сердце.

Через минуту-другую из мракаплыло адажио жалоб,звёздной гармонией, магией largo[16]струны души дрожали.

Тут же смычки демонически остроосвободились от груза.Гофман из Гданьска и граф Калиостровышли во фраках кургузых,

черной повязкой глаза завязали,взяли под белые руки,чтобы вести посреди истязанийк новой неведомой муке.

Хочет душа убежать от потокамузыки – тщетны потуги,режут и режут смычки con fuoco[17],Куклу заводят по кругу...

Время из темы Кукле исчезнуть —слушатель ждет напрасно,в сердце – фермата тоски, порезысочатся красным.

Скорпион

Астрономию я изучалпо звездам Иерусалима,я их подсчитывал и получалв сумме тебя, любимая.

По вечерам в голубой вышине,украшен звездной короной,астроном лунноокий показывал мнесозвездие Скорпиона.

И поклонялся я звездным мирам,лирик и оккультист:твоя улыбка мне чудилась там,где свет их особенно чист.

Но как-то так получилось у нас,что месяц тебя я не видел.Звезды зажглись – шар лунный погас.словно на звезды в обиде.

Я шел куда-то. Был пьян слегка.И ни одно из созвездийне нравилось мне. Ты была далека,я думать не смел о твоем приезде.

Впервые очнувшись от смутных снов,душа содрогнулась от стона:больше не было в сердце стихов,а в небесах Скорпиона.

Враждебным созвездием ранен я был,оно меня отравило,и сколько б ни требовал я, ни просил —все бесполезно было.

Письмо без адреса

Ожидание... Небо Иерусалима...Ничего не осталось мне от любимой.Не знаю даже (а старость все ближе!),увижу ли Лондон, тебя увижу ль?

С утра коньяк, тоска, малярия,все реже звучит это имя – Мария.Твоя фотография – спутник мой,жить по-другому теперь нет мочи:я каждый день говорю с тобой —с добрым утром, спокойной ночи.

Открываю коробку – копилку минут,канувших в вечность. Все пусто и немо.Цветы сухие и стеклышки тут —поэма!

Ты стеклышки эти бросала в окно,чтоб канули в бездну они... А нынедождь за окном, на душе темно —пустыня.

А эти цветы и засохший листиз писем, сожженных перед отъездом...Смотрю, лирический оккультист,в звездную бездну:

где ж Скорпион,и где же ты?Окончена поэма,оборвались мечты...

Каждый день по авиапочтеписал бы утром: «День добрый, родная»,писал бы вечером: «Спокойной ночи»...Но почта пропадает, и я пропадаю.

Со злости

Тебя я любил бы (черт побери!),когда бы не эти метанья:тут злость, и тоска, и душа горит,и преданность... сверх ожиданья.

Да! Предан тебе я был бы, как пёс,но знай: при твоей натурелюбой влюбленный такого б не снес,в моей оказавшись шкуре.

Тебя всей душой (сто тысяч чертей!)любил бы я (кровь из носа!),но что-то творится с душой моей:сомненья, терзанья, вопросы...

С твоей фотографией счеты веду(черт бы побрал все это!).Грехи твои вспомню – и, как на беду,заснуть не могу до рассвета.

(О дьявол!) Я злюсь и к тому же раскис:сам грешен, хотя и не очень —вчера вот выпил... И пани Икс...Но это так, между прочим.

До гроба я верен... Ну, хорошо...(А, черт! Кого я ругаю?)Моя дорогая, октябрь прошел,проходит ноябрь, дорогая!

Любимая! Жизнь ведь проходит! Смотри:мой стон не находит ответа.Тебя я люблю (о черт побери!),и меня убивает это.

Моя комната номер 2

«Я живу в стране паслёнов…» —а напрасно, если честно,мне здесь попросту позорно,нестерпимо, горько, пресно.

Спозаранку у раввинадверь откроется, и видно,как старательно занудараспевает из Талмуда.

После визави соседкижидковато защебечут:перепалка в пользу нищих.«Где моя беретта?» – хнычу,застрелил бы их, да нечем.

«В иерусалимскомпереулке» пианистка меритпядью клавиши фальшиво;всё по кругу – придушил бы.

Я приду домой в четыре,аки перст единый в мире,тошно мне – весь лоск растраченв лужах винных и коньячных.

Никаких стихотворений(не впервые),этой хреньюсыт (поздравь меня, подруга!)под завязку; всё по кругу.

Мысли-мысли, как паслёны,я торчу у телефона,мучусь, маюсь, прозябаю,не ручаюсь за себя я…Телефон? – Да ни при чём он.

Джин Артур

Я был в кино, и актриса роста скромного,красивая, милая, разве что без звездного лоска,кого-то мне ярко напомнила,хотя смотрелась, в общем, неброско.

Ту актрису из кино в Варшавея не забыл – но вот подумалось сейчас:откуда столько у нее, при всей-то славе,«гусиных лапок» было вокруг глаз?

Она выглядела, как моя женаи еще кто-то, совсем недавно...Март. Хамсин. Память напряжена.Может быть, всё это неправда?

Помню Жолибож, сада цвет,радость – глубокую и чуть тревожную.А теперь я живу, как анахорет,хотя знаю: долго так жить невозможно.

Я с тобой, Джин Артур, Мария,красивая, милая, скромная!Узы меж нами – живые,ты была и осталась сном моим...

А там я – пышущий славянинпосреди Среднего Востока —влюбился в некую пани (ДжинАртур?), бешено и жестоко!

И так с нею беседуем мы,когда я по-английски брежу:– Do you want to go without me?Yes, my darling, but without pleasure[18].

Последнее стихотворение

Может, любила ты... Но не так,не с той силою.Вместе мы шли с тобой, но не в такт...Прости, милая!..

Год буду помнить... Еще год...Боль притупится.Справим же тризну, пока трясетогневица.

Нет, ты стиха поминальный звонслышишь едва ли!Мелкое чувство – из сердца вон!Идешь далее.

Что мне осталось с этого дня, если тебя нет?..Только – поэзия. Та меняне обманет.

Что мне осталось?.. Грусть за двоих...Твой след потерян.Только лишь грусть. Только мой стих...Он мне верен.

К фотографии

Пишу! – да, иногда в Ерусалим,Но через Вавилон доходят письма,И где я прав, и где пересолил -Не важно мне... пишу дневник артиста.Безумный, говорю с собой самим,И слог коряв! – но всё же к правде близко!

Норвид[19]

Тут уж не нежность – растравленность,не отчаянье – тошно, скука,а сначала-то показалось ведь —трагедия входит без стука.

Милая... Да какое там «милая»?В мире бескрайнемнет её! Я б хотел, чтоб любила меня,но – хожу неприкаянный.

Хотел бы сгинуть – видно, невмочь мне,всё как в тумане...Смотрю на твою карточку, дочка, —болван болваном.

Против женщин

Мало от женщин я видел любви...(Вздох сожаленья. Рифма: «увы».)А не то я жил бы совсем иначе:не знал, что такое бессонные ночи,радостный поднимался б с утра,и была бы тут рифма: «ура».Выпускал бы я больше книг,меньше закладывал за воротник(по крайней мере,я в это верю).Не лез бы в Вийоны или в Бодлеры,берег бы нервы, —да я вообще своротил бы горы,кабы не эти стервы!

Причины пьянства

Я проснулся часу в четвертом.В голове моей мысль стучится:если жизнь такая, ни к чёрту,надо проще к ней относиться.

Тем не менее – «в сердце рана»...Чтобы сладить с этой прорухой,коньячку дёрнул я полстаканаи с утра нахожусь «под мухой».

К...

Вздохнуть не трудно, такую встретив:«Мила... прелестна...»Но эти очи и слёзы этидостойны песни...

Как в южном небе, там звезды тонутв густых ресницах.Несчастье, если их знойный омутмне станет сниться.

Сравнить их с Гоплом? С ночною Вислой?С фиалкой? – Мало!Цветок волшебней создать не мыслилИван Купала.

Глазам печальным, тоску их чуя,на память – стих мой...«Прощай, колдунья!» – тебе шепчу явслед, с грустью тихой.

Доисторическая прогулка

В саду, в первозданной гущеперед заходом солнцапапоротниковые кущиглядят в водяные оконца.

Есть там странная птица —как бишь ее... прилетала в сны...Попугаев непуганых вереницарастянула радугуво-от такой вышины!

Циклопы там на котурнахгуляют и в спорах бурныхдруг дружке корчат рожи(не шабаш, но похоже).

И мирно дремлет на Древепознанья, среди ветвей,совершенно безвредный,добропорядочный змей.

И лишь на Яблоне,хищной Яблоне,покачиваясь, как во хмелю,растет и зреетмедленно,яростнозлодейское слово: люблю.

Моему сердцу в Палестине