Откровение в Галисии - Долорес Редондо

по извилистому руслу, миновав семь давным-давно затопленных и превратившихся в фантомы деревень. Мануэль повторил рассказ управляющего почти слово в слово, удивляясь, как он вообще все запомнил, пребывая в каком-то подобии летаргического сна. Писатель почувствовал облегчение и даже начал улыбаться, глядя на лица слушавших его с восхищением девочек. Встревоженный внутренний голос, начавший было задавать вопросы, умолк.

Лаура сидела рядом с Ортигосой, слушала смех дочерей и улыбалась. Белесар ей понравился. Сеньора Ногейра спрашивала себя, почему они никогда сюда не приезжали, хотя знала ответ: стоило ли мучить дочерей и тащить их так далеко только для того, чтобы в последний момент не решиться подняться на туристическую яхту. Она отпила глоток вина и посмотрела на темный след, оставшийся на стенках бокала.

Лауре не нравились лодки, она их ненавидела и сторонилась портов с тех пор, как один ужасный шторм все круто изменил, когда она была еще девочкой. Сегодня, взглянув на Мануэля, она поняла, что его душат страдания, которые связывают по рукам и ногам всякого, кто добровольно решил стать их пленником. Сеньора Ногейра с первого взгляда узнала родственную душу, того, кто отступил перед собственными страхами, решив, что боль невыносима, слишком сильна, чтобы с ней бороться. Она наблюдала за своим новым другом сквозь стекло бокала, в котором плескалась темно-красная жидкость, оставляя на стенках лиловый след.

Бордовая капля скатилась по горлышку бутылки и пробежала по этикетке. Мануэль провел пальцем, повторяя ее путь, и остановил взгляд на названии, написанном уверенным почерком: «Героика». Склонив голову набок, он задумчиво рассматривал серебряные буквы, предавшись печальным размышлениям.

Его внимание привлек веселый смех. Писатель взглянул на реку и увидел возникших словно по его желанию трех девушек, которых они видели с Даниэлем. Сеньориты плыли вниз по течению на своем странном судне. Загорелые ноги, сильные руки, волосы, небрежно собранные в хвосты, торчащие из-под соломенных шляп. И смех, который звучал, словно качающиеся на ветру колокольчики. Мануэль с непередаваемым удовольствием наблюдал за этими юными наядами. Девушки рассеянно смотрели в сторону берега, и Ортигоса, поддавшись неожиданному порыву, помахал им. Его маневр заметили, но никак не отреагировали; внезапно магия исчезла, и писатель почувствовал себя старым и смешным. Дочери Абу его не узнали, да и с какой стати? И вдруг одна из них улыбнулась и крикнула:

— Это же маркиз, девочки!

Ее сестры отреагировали с таким энтузиазмом, хохоча и размахивая шляпами, что привлекли внимание людей на берегу.

— Сеньор маркиз, отец передает вам привет! Заезжайте в гости! — крикнула одна из девушек, прижав руки рупором ко рту.

— Обязательно, — тихо ответил Мануэль, так что его услышала одна только Лаура. Он улыбаясь глядел вслед удалявшейся от них странной лодке.

— А ведь ты не сможешь уехать из Галисии, — вдруг выдала жена лейтенанта.

Ортигоса спокойно посмотрел на нее. Еще несколько дней назад он расценил бы такое предсказание как проклятие. Но сейчас, вопреки здравому смыслу, он счел его добрым предзнаменованием. Чтобы развеять сомнения — или, наоборот, вызвать новые, — Лаура добавила:

— Эти места западают в душу и уже не отпускают.

Писатель промолчал, но не сомневался в том, что она права. Очарование природы, умиротворенность, которую Мануэль неожиданно ощутил, собирая виноград на террасах около винодельни, доброжелательность юных наяд — все это оказывало на него поистине магическое воздействие. И все-таки Ортигоса не забывал, зачем приехал в эти края.

Потягивая вино, он чувствовал себя так, словно причащается. Очередной глоток вдруг стал поперек горла. Писатель снова бросил взгляд на этикетку с серебряными буквами и провел по ней пальцем.

Лаура с удивлением взглянула на него с таким видом, будто неожиданно что-то поняла.

— Ты здесь не для того, чтобы собрать материал для новой книги?

Мануэль поднял голову, встретился с ней глазами и с глубокой грустью ответил:

— Нет, не для того.

* * *

Сгущались сумерки. Безоблачное небо не потемнело, а казалось серебряным, и в лившемся с него свете силуэты деревьев, окаймлявших ведущую к дому Ногейры дорогу, выступали особенно отчетливо. Лейтенант курил на крыльце, облокотившись о перила и наслаждаясь спокойствием вечера и тишиной пустого дома. Он широко открыл дверь, чтобы впустить внутрь вечернюю прохладу, пришедшую на смену дневной жаре. Гвардеец поднял голову, привлеченный щебетанием ласточек, которые на лету ловили мошек, роящихся в свете недавно зажженных фонарей, и увидел, как на дороге появился автомобиль Ортигосы. Ногейра продолжал спокойно курить, пока машина не подъехала ближе и он не различил на переднем пассажирском сиденье фигуру своей жены. Лейтенант поспешно потушил сигарету и сунул окурок в цветочный горшок, висевший на перилах. «БМВ» остановился, и из задних дверей вышли его дочки в сопровождении Кофейка. Антия подбежала к отцу, обняла его и затараторила:

— Папа, представляешь, у Мануэля есть лодка. Он отвез нас в Белесар, и мы плавали вниз по реке. Там под водой целых семь затопленных деревень, в них были и церкви, и школы… А еще мы видели виноград, который дозреет к концу недели. Мануэль сказал, мы можем приехать и помочь собрать урожай. Круто, правда? Ты к нам присоединишься?

Тронутый восторженностью младшей дочери, Ногейра поцеловал ее в макушку, но Антия выскользнула из его объятий и умчалась в дом, а за ней последовал и Кофеёк.

Лаура стояла у машины, прощаясь с Мануэлем, а Шулия подошла к крыльцу и тепло сказала:

— Привет, папа!

Лейтенант с удивлением обернулся. Он не помнил, когда старшая дочь в последний раз разговаривала с ним таким тоном — спокойно и расслабленно, без малейшего признака напряжения, без скрытого недовольства, которое он ощущал всякий раз. Гвардеец внезапно вспомнил, что еще совсем недавно она была маленькой девочкой, радостно бежала к двери и бросалась в его объятия, когда он возвращался с работы.

Ногейра спустился с крыльца и подошел к машине. Лаура на прощанье обняла Мануэля, и лейтенант почувствовал укол ревности. Проходя мимо него, жена замедлила шаг.

— Я видела, что ты курил, — с серьезным видом сказала она, но тут же не выдержала и улыбнулась. — Только не прячь окурки в моих цветах, иначе я тебя прибью. — И, не сказав больше ни слова, направилась к дому.

Гвардеец подошел к Мануэлю, который старался скрыть улыбку.

— Я получил твое сообщение и договорился со священником. Встретимся в девять там же, где вчера. Но было бы неплохо, если б ты иногда отвечал на звонки.

— Я управлял моторной лодкой.

Ногейра бросил на писателя косой взгляд.

— Да, на которой увез мою семью… Мог бы и предупредить.

Ортигоса сел в машину, подождал, пока лейтенант к нему присоединится,