Петербургские хроники. Роман-дневник 1983-2010 - Дмитрий Дмитрий

…Пять сел цепочкой тянулись по крутому берегу Днестра, и я с мучительной нежностью воображал себе молодых прадедов и прабабушек, живших среди фруктовых садов, открывавших массивные двери церкви, слышал скрип колодезного журавля в их усадьбе, видел горбатый мостик, по которому стучат колеса повозок, здоровался на длинной улице с селянами, чьи предки знали моих предков, спускался по каменным ступеням в прохладную темноту гигантских подвалов-пещер, куда подводами свозили на зиму фрукты и выдерживалось в пузатых бочках доброе красное вино, а во время последней войны там прятались зенитки, а теперь пещеры стояли заброшенные, как и бассейны, размером с футбольное поле, в которых при советской власти нагревалась вода из Днестра, необходимая для полива километровых яблоневых садов колхоза-миллионера, что владел во времена Советского Союза родовыми землями семейства Бузни.

Одно из поместий — в деревне Ярово — гигантским зеленым лугом сбегало к Днестру, где у берега смотрелись в воду пирамидальные тополя и старые сосны — остатки аллеи. Именно здесь, как утверждает молва, Остап Бендер пытался перейти по льду румынскую границу и, получив по кумполу золотым блюдом и услышав лязг затвора, грустно произнес: «Графа Монте-Кристо из меня не вышло, придется переквалифицироваться в управдомы». Я сфотографировал эту старую румынскую пограничную заставу — двухэтажное каменное здание, где при советской власти был санаторий для нервнобольных, а теперь живет лишь сторож с хромой собакой.

Все получается складно: поместья найдены, исхожен взятый под охрану государства парк с тенистыми каменными дорожками, дубами, кленами, грабами, буком, редкими деревьями гингко, разрушенной эстрадой, старым каменным колодцем с глубокой ледяной водой. Сфотографирована школа с каминами и резными потолками — бывший господский дом в Ярове, обхожены старинные каменные амбары и конюшни из желтого известняка — на их фоне можно было снимать фильмы из старинной жизни… И ломило зубы от ледяной воды из колодца предков — он был в пещере, куда мог заехать и развернуться грузовик, и вода оказалась на удивление вкусной.

И я уже знал из документов кишиневского архива, что мой прадед Николай Иванович в 1859 году после смерти родителей продал свою часть имений родному брату, отставному капитану, и перебрался в более обрусевшую Подолию, что лежала на другом берегу Днестра — в город Каменец-Подольский. И в исповедальных книгах нашлось подтверждение тому: сорокалетний прадед и его жена Альфонсина Викентьевна, католического вероисповедания, двадцати пяти лет от роду, с 1859 года в записях уже не встречаются. Это та самая польская красавица, чья дагеротипия в возрасте «совсем юной девушки» упоминается в дневниках моего деда.

Казалось бы, пустячок, вычислил год рождения прабабушки — 1833-й, а приятно: еще одна клеточка заполнится. И таких клеточек мы с женой заполнили во время этой генеалогической экспедиции в Молдову изрядное количество — родовое древо затучнело новыми плодами.

Но где родился мой дед Александр Николаевич Бузни, дворянин-бунтарь и профессор химии в одной реторте, по-прежнему остается тайной, не дающей мне покоя…

26 июля 2002 г. Поезд Кишинев — С.-Петербург.

Встречались с Николаем Руссо и его женой Вероникой. Гуляли по Кишиневу, посидели в ресторане, обменялись сувенирами. Николай подарил нам свирель-флуер местного умельца Любомира Йорги. Молдавский умелец и музыкант Йорга играет на зеленом листе, рыбьей чешуе и йоргофоне, сделанном из специального сорта тыквы. Он запатентовал свой инструмент. Бывший президент США Билл Клинтон приглашал музыканта в Белый дом, и они на пару играли — на йоргофоне и саксофоне.

Еще нам подарили учебник румынского языка и баночку варенья из грецких орехов — от стрессов и для лечения поджелудочной железы. Вероника сказала, что «орехи наши, молдавские». Выяснилось, что она в чем-то права — раньше грецкие орехи назывались валашскими, от слова «валах», т. е. румын.

Николай пишет новую книгу. Ищет переводчика на русский.

Союз писателей Молдовы — 280 чел. Русская секция — 20 чел. Было 60 чел. Уехали в Израиль, США, Россию…

Е. А. Румянцев: «Евреи очень не любят, когда их начинают изучать. Вот Холокост, погромы, — пожалуйста. Чем больше об этом вспоминают, тем лучше. А если берешься за другие темы, значит, ты антисемит».

См. П. Крушеван «Путевые заметки», «Что такое Россия?».

Поезд идет через Белоруссию. Румянцев, который едет с нами в Петербург, смотрит в окно, видит аккуратный деревенский домик с автомобилем во дворе и придумывает стих:

Я вкусно пью и ем свежо,

А под окном стоит «пежо».

29 июля 2002 г.

В «Литературной газете» вышла моя статья «Немного мата в холодной воде, или Осторожно: ненормативная лексика!» Писал долго — собирал материал в БАНе.

29 августа 2002 г.

Вытащил из Сети:

27 августа на Богословском кладбище Санкт-Петербурга прошли похороны известного российского писателя Михаила Чулаки. Проститься с ним пришли члены Союза писателей Петербурга, который он возглавлял последние 10 лет, деятели культуры и представители правозащитных организаций города.

Михал Чулаки скончался в ночь на 21 августа в городской больнице, куда был доставлен после того, как его сбил автомобиль.

Чулаки родился 25 февраля 1941 г. в Ленинграде. По образованию он был медиком, 6 лет проработал психиатром на знаменитой в Ленинграде «Пряжке». Чулаки написал более 25 романов и повестей, среди которых «Прощай, Зеленая Пряжка», «Тенор», «Праздник похорон», «Отшельник».

Он занимался общественной и правозащитной деятельностью. В марте 1997 г. был выбран председателем комиссии по правам человека при администрации Санкт-Петербурга.

Гражданская панихида прошла в Доме дружбы народов, на Фонтанке. Был губернатор Яковлев.

Михал Михалыч переходил с собакой через шоссе. У него было несколько собак и кошек…

Я — первый заместитель Чулаки. Но председателем — даже временно, до новых выборов — быть не хочу. Мне хватает забот с Литфондом и своим Центром. Попросил Илью Олеговича Фонякова, заместителя по международным связям. Он подумал и согласился.

28 декабря 2002 г.

…Совершенно фантастической выглядит недавно присланная мне статья из румынского исторического журнала, свидетельствующая о родственных связях моей матушки, тушившей в блокадном Ленинграде зажигалки на ночных крышах, с тринадцатью королевскими династиями Европы и, кажется, уже не существующим Императорским домом Бразилии. В статье наглядно прослеживается, что нынешние короли Швеции, Португалии, Болгарии, Испании, Дании, Норвегии и проч., и проч. и моя партийная матушка, вступившая в ВКП(б) в блокадном Ленинграде, имеют в глубине веков единых предков.

Великое смешение народов и сословий во флаконе одной ленинградско-петербургской семьи…

Меня приводят в восторг и одновременно пугают миллионы лично моих предков, любивших друг друга, в результате чего на свет Божий появились пятеро моих старших братьев, две сестры и я!

Злые, добрые, жадные, щедрые, расчетливые и транжиристые, гуляки и отменные семьянины, храбрые и трусоватые, суетливые и неторопливые, решительные и удалые, терпеливые и занудливые — они все живут во мне, и я — один из продолжателей их жизней.

Вот они — в камзолах, сапогах, лаптях, посконных рубахах, босиком, со шпагами на перевязи или с вилами в руках, в кандалах и рубище, идущие по пашне с деревянной сохой или едущие в правительственном ЗИСе, которому отдает честь орудовец. Вот на этого рыжего красавца пучеглазый турок льет горящую смолу с центральной башни крепости Бендеры, а этот, курчавый, как барашек, зло натягивает тетиву арбалета, целя в шею венгру; вот кто-то выпрыгивает из горящего самолета (знаю кто), а кого-то продают в рабство под плеск теплых волн на берегу Босфора, этот высокий, с голубыми глазами воюет всего третий месяц, и в роте его зовут Товарищ Ленинград, он ползет со связкой гранат и карабином в сухой траве по правому берегу Днепра к фашистскому доту, а некто с усами и нашивками за ранения по пояс в осенней воде ладит из бревен мост через речку Равка — в Первую мировую под польским Казимиржем. Кто-то ворует темной ночью коня — кто-то скачет в погоню за вором. Предков секут розгами и награждают георгиевскими крестами, хоронят с воинскими почестями и зарывают в землю на безвестных ныне погостах, и над их могилами нынче асфальт, о который стучит звонкий детский мяч и топочут сандалики детворы…

2003 год

2 января 2003 г.

Полнейшая апатия. Морозы до минус 28. Все признаки болезни печени: всё время хочется есть, спать, и кажется, что мало платят. А телевизор хочется разнести в щепки!