Порог греха - Юрий Францевич Курц

Выпил за уходящий год. Закутался в тулуп и стал смотреть на огонь. Костёр разгорался, стрелял искрами, которые вместе с дымом улетали в звёздное небо.

Алесь включил транзистор. Эфир трещал от звонких похвал достижениям страны в росте благосостояния народа. Что-то построили, кому-то дали новую квартиру, кого-то наградили. С горькой усмешкой Алесь слушал голоса подкупленных подарками дедушек и бабушек, молодых рабочих и студентов, благодарящих власть за стремительно набирающую высоту народное счастье. Приводили примеры: в прошлом году на душу населения приходилось по пять съеденных кур, а в уходящем – уже восемь (к «душам», естественно, причислялся и тот субъект, который ни одной курицы и в глаза не видел).

Местное лесогорское радио трещало в таком же пропагандистском русле, славя «мудрое руководство губернатора». Назывались объявляемые Салиподом кампании года инвалида, года матери, года села, года здравоохранения, года спорта. Инвалидов не убавлялось, напротив, прибывало от спивающихся безработных и молодых наркоманов. Разводов становилось всё больше, детей рождалось всё меньше.

Пустопорожние передачи обрамлялись бравурной музыкой. Алесь поставил кассету с записью произведений Морриконе. Дивная музыка отвлекла его от мрачных мыслей. Он погрузился в расслабляющую дрёму, как бы и не думая ни о чём, скользя мыслью по каким-то событиям жизни, не задерживаясь на них.

Ровно в полночь под Алесем вздрогнула земля. С деревьев посыпалась затвердевшая на морозе кухта. Андакан, тоже дремавший рядом у костра, вскочил и уставился мордой в сторону озера. Над поверхностью воды гулял синий огонь, похожий на горящий спирт. Он собрался на середине в жгут, столбом взметнулся в небо, рассыпаясь на мелкие звёздочки и освещая всё вокруг рвущимся матовым светом.

– Ну, дружочек мой, с Новым годом! – Алесь прикоснулся рюмкой к носу Андакана. Тот благодарно лизнул руку и взобрался на колени.

Алесь перебирал пальцами подушечку и коготки на мягкой распустившейся передней лапе рыси. Вот оно – дивное орудие зверя: ласковое и нежное в сытой неге, острое и смертельно разящее в голодной схватке. Всё в одном! «Иному ты должен подать не руку, а только лапу – и я хочу, чтобы у твоей лапы были когти». Ницше прав. Надо достать лапой Салипода, а потом решать, что делать дальше.

В эту ночь Андакан не захотел гулять на морозе и улёгся в постель одновременно с хозяином. Алесь обнял друга и быстро уснул. Ему приснился большой и красивый город со старинными замками, зелёной рекой и ажурными мостами над нею. Под сенью пышных деревьев гуляли ярко одетые, улыбающиеся люди. Он бывал здесь раньше, но не мог вспомнить, когда. Красивая седая женщина взяла Алеся за руку и повела его в глубину прекрасного парка.

– Кто вы и куда мы идём? – спросил её Алесь.

– Разве ты не узнаёшь меня, мой мальчик? Я твоя бабушка. Мы идём в дом, где родился твой отец. Ты жил очень далеко от нас. И вот, наконец, вернулся на родину!

С неба падал оранжевый свет. Звучала необыкновенно нежная музыка органа. В зелёных водоворотах реки кружились алые маки.

– Что это за город?

– Разве ты не узнаёшь его? Это злата Прага!

Алесь проснулся. В окно пробивался рассвет раннего утра. Он успокоил вскочившего Андакана:

– Тише, тише, я никуда не ухожу!

Андакан сладко зевнул и вытянулся.

Алесь засветил свечку. Снял с полки книгу толкования снов Зигмунда Фрейда. «Если вы оказались во сне в незнакомом городе, – это предвестье того, что печальный повод послужит смене ваших занятий, изменению образа жизни и даже, может быть, места жительства. Над вами нависла опасность. Надо быть чрезвычайно осторожным».

– Занятно, – сказал Алесь вслух, – куда же я могу уехать? Не представляю.

Но сердце забилось в болезненной тревоге.

Этот день специальный корреспондент московской газеты «Провинциальная жизнь» Ксения Друбач посчитала самым счастливым в своей творческой биографии: дал о себе знать тот, кто уже больше года наводил ужас на всю нерадивую чиновничью рать Лесогорска!

О Рыси она уже опубликовала несколько материалов, вызывая всякий раз поток благодарных читательских писем. Вопреки многим своим коллегам, она никогда не называла народного мстителя ни террористом, ни бандитом, ни убийцей, ни уголовником. Она пыталась понять, философски осмыслить причины всех его поступков и понуждала читателя к размышлению. Подспудно её согревала вера в то, что этот несомненно умный, расчётливый, образованный и сильный духом человек читает местные газеты и слушает радио. Несколько небольших корреспонденций она публиковала в «Лесогорском вестнике» и участвовала в большой пресс-конференции, которая транслировалась по радио. Ксения защищала Рысь. Напрямую заявляла о желании встретиться с ним для абсолютно честного и непредвзятого разговора.

В канун старого Нового года во второй половине ночи её разбудил телефонный звонок. Мягкий мужской баритон поздравил её с наступающим праздником. «Разве нельзя было сделать это вечером, – вскинулась Ксения, – посмотрите на часы!» «Простите за беспокойство! Я не мог иначе. Я тот, с кем вы давно ищите встречи. Ждите моего следующего звонка, – незнакомец сделал короткую паузу и уточнил, – в это же самое время». На часах высвечивалась цифра два. «Час быка, – запульсировала мысль, – самый глухой период суток, по восточным верованиям, – начало движения тёмных сил природы. Случайное совпадение или сознательный намёк на обстоятельства, в которых находился этот человек?»

Несколько ночей, не досыпая, не без душевного трепета, Ксения ждала повторного звонка. Телефон прозвенел ровно через семь дней в два часа ночи: «В вашем почтовом ящике письмо. Возьмите его немедленно». Набросив халат на плечи, она сбежала на второй этаж, где теснился ряд железных почтовых ящиков. Достала письмо. Также бегом вернулась в квартиру и прямо у дверей вскрыла конверт: «В середине будущего месяца жду вас в северном селе Осикта. Спросите главу администрации. Очень прошу: никому ни слова! Записку уничтожьте». Последнее предложение послания было жирно подчёркнуто красным фломастером.

В Москве уже начался рабочий день. Ксения, не медля ни минуты, позвонила шеф-редактору.

– Срочно высылайте деньги. Еду в экспедицию.

– Уж не на поиски ли снежного человека? – пошутил шеф-редактор.

– Именно так, – Ксения задыхалась от радости. – Он дал знать о себе. Вы поняли, о ком я?

За Рысью охотились не только опера силовых структур, но и репортёры.

– Давай, Ксеньюшка! Давай, милая! – обрадовался редактор. – Все страницы газеты станут твоими! Жду звонка! Жду материала!

Ксения предполагала, что в условиях тотального контроля за жизнью лесогорцев, слежка за журналистами была первостепенной и её телефон не мог не прослушиваться, но на миг она потеряла бдительность. Спохватившись, успокоила себя мыслью: кто догадается, о каком снежном человеке идёт речь? Она явно недооценивала провинциальный сыск.

До Осикты Друбач почти два часа летела на стареньком