Порог греха - Юрий Францевич Курц

его силы! Знаете в чём уникальность этого князя тьмы?

– В чём же?

– Он сумел внушить миру мысль о том, что на самом деле не существует на свете. И действует гораздо энергичнее Бога. Попробуй-ка докричаться до Бога? А дьявола только упомяни! Он всегда рядом. Его дыхание за спиной вы услышите сразу, как только замыслите дело неправое: украсть, убить, оболгать. Это он подталкивает человека к запойной рюмке, табаку, к косушке наркотика, в конечном счёте, к яду и петле.

– Значит, вы не верите в Бога?

– В того, что придумали люди, упиваясь ложной радостью сотворения по его образу и подобию, – нет! Он другой.

– Вы открываетесь миру… Не значит ли это, что завершается ваша борьба?

– Всё когда-то заканчивается. Я не вечен. Но я не хотел бы исчезнуть бесследно, да ещё и с позором. Простые люди должны знать причины, побудившие меня встать на тропу войны.

– Не кажется ли вам, что борьба с властью в одиночку не имеет победной перспективы?

– Я выступаю не против власти вообще, а против власти преступной.

– Почему вы выбрали псевдоним Рысь?

– С детства любил кошек. Моё таёжное одиночество сейчас разделяет лесная кошка – настоящий рысь: чудный, умный и лучший в мире друг. Видимо, мне послала его судьба. Я даже представить себе не могу, как бы жил без него!

– Вы фаталист?

– Скорее да, чем нет.

– И готовы всю жизнь прожить в тайге, вдали от людей?

– Не задумывался об этом. Я живу – и всё!

– Насколько мне известно, вы были членом Коммунистической партии Советского Союза?

– Некогда я даже гордился этим! Но после её бесславного обрушения много размышлял. Конец был предопределён исторически, ибо ничего коммунистического в ней не осталось, одни лозунги! Карл Маркс это предсказывал. Нынешние записные философы рано списали его со счетов. Теория, которую мы с натугой и поверхностно изучали в советское время, проверяется ныне капиталистической практикой. Ленин прав: учение Маркса бессмертно, ибо оно – верно. Народ это ощущает собственной шкурой.

– Не значит ли это, что в убеждениях вы остались на коммунистических позициях?

– Да, можно считать меня ортодоксальным марксистом. Коммунизм сродни христианству. Но, как и христианство, с самого своего зарождения подвергается ревизии и бесконечным нападкам.

– Вам бы хотелось стать членом нынешней Коммунистической партии России?

– Нет!

– Почему?

– В ней собрались люди с мировоззрением тех, кто способствовал гибели великой страны СССР: краснобаи, лозунгисты, не способные поднимать народ на борьбу. За высокими словами прячется желание спокойно жить, хорошо кушать и отдыхать.

– Какая партия вам ныне по душе?

– Такой партии нет. У всех одна цель – удобно устроиться на хребтине народа и править.

– Вот уже два года вы живёте в условиях, которые не могут не формировать ваш собственный взгляд на жизнь, не замутнённый цивилизацией. Так сказать, свою философию, – Ксения повела объективом камеры по кругу, захватывая то кусок неба, то вершины деревьев, опускаясь по их стволам к земле, укрупняя засыпанные снегом кусты, прослеживая полёт искр от костра до их истаивания в воздухе.

Голос Алеся звучал за кадром. Он догадался, что она хотела услышать.

– В таёжной глухомани существует такой мир растений и животных, на таком мудром уровне равенства и подчинения, который определила природа. Никто никому ничем не обязан и ничего не должен. И звери, и птицы, и даже растения понимают законы, установленные ею, и не оспаривают их. Коли жизнь устроена так, значит другого не дано. Природа – рачительная мать. Она бережёт детей своих, не даёт им жить бесцельно и пропадать бесследно. У неё на всё своя мера. Только человек в преступной жадности своей не желает понимать это. Всё только для себя, всё только под себя, всё изводит под корень. Уж и мест на земле не остаётся, где бы он сам мог спрятаться для отдохновения души. И как хорошо – вы скоро почувствуете это сами, – что его загребущие руки не дотянулись вот до таких уголков земли, – Алесь обвёл вокруг себя рукой, – и даст Господь – не дотянутся никогда! Должны на земле оставаться в первозданном естестве такие заповедные места никем не испохабленной жизни. Скоро я вам покажу одно из них. Туда звери приходят для того, чтобы явить миру своё потомство.

Зрелище дивное из дивных: рядом с волчицей ягнится косуля, рядом с новорождёнными зайчатами пестует молодое семейство рысь, медведь спокойно проходит мимо оленухи, облизывающей своего детёныша. Звери природным чутьём своим понимают великое назначение материнства, именно здесь, куда нельзя вторгаться лапами с острыми когтями и совать клыкастую морду. Разве так в нашем человеческом мире России? Где её счастливые мамы? Где её здоровые и звонкоголосые ребятишки? Где её старики, преисполненные покоя и мудрости? Всё смешалось! Всё в чаду! Всё в сокрушении! – в глазах Алеся загорячился гнев. Он начал давиться воздухом. Ксения выключила камеру.

– На сегодня хватит: вы начали волноваться, это может испортить общий антураж беседы!

– Кажется, да, – согласился Алесь. – Первый раз в жизни перед объективом. Больше-то приходится под прицелом! – грустно усмехнулся он. – Тогда – в путь!

Широкие полозья санок были лыжно загнуты с обоих концов и могли одинаково хорошо двигаться и вперёд, и назад. Алесь развернул повозку: таким образом Ксения могла удобно ехать лицом вперёд, обозревая пространство перед собой. В тусклом свете дня поверхность болота пятналась дымящимися прососами воды. Пахло серой.

Алесь уверенно вёл снегоход, объезжая тёмные прогалины, упавшие деревья, буреломы и завалы. Чувствовалось, подобный путь он проделывает не впервые. Иногда Алесь оглядывался, вздёргивал головой: «Ну как?» Она с улыбкой кивала: «Всё отлично!»

Преодолев болото, Алесь вывел снегоход на ровное сухое место и остановился. Метрах в двадцати от них высился в зимнем оцепенении смешанный лес, окутанный снежными шубами и покрывалами.

Белый зверь, похожий на небольшую собаку, вынырнул из белой пущи и бросился на Алеся. У Ксении оборвалось сердце. Но странно: зверь не проявлял агрессии. Вырвавшись из рук Алеся, он бегал вокруг него, урчал и смешно подпрыгивал в воздух, явно радуясь.

– Испугались? – Алесь поднялся с земли и начал отряхивать снег с маскхалата. – Это настоящий рысь. Самец. Мой друг и брат. Самое дорогое существо на свете! Когда я покидаю своё логово, он провожает, а потом встречает меня. На болото я ему выходить не разрешаю: здесь его подстерегает смертельная опасность, ведь он воспитан по-домашнему. Я нашёл его год назад слепым котёнком. Мать по каким-то причинам оставила его: видимо, погибла. Он очень умный, всё понимает!

– А можно его погладить? – не дожидаясь разрешения Алеся, Ксения протянула к рыси руку. – Кис-кис-кис.