Исцеление мира. От анестезии до психоанализа: как открытия золотого века медицины спасли вашу жизнь - Рональд Дитмар Герсте

class="a">[157].

23. Зловещее предзнаменование

В среду утром мир человеческого прогресса, достижений науки и технологий нашел свою Мекку. Ею стал Саутгемптон. Еще на рассвете на причале собрались тысячи людей – они собирались ступить на борт символа новой эры и отправиться в незабываемое путешествие. Бесчисленные жители южного английского портового города, его окрестностей и прежде всего Лондона, откуда благодаря скорым поездам теперь легко можно было добираться в самые разные места, прибыли сюда, чтобы полюбоваться этим Левиафаном.

Огромный корабль совершеннейшим образом воплотил дух эпохи. Он был мощным, элегантным, и, как сама Британская империя – мир доминирующей западноевропейской современности, непобедимым или, говоря на языке мореплавания, непотопляемым. Как и на суше, общество на борту разделялось на классы. Но это также было доказательством триумфального прогресса: пассажиры третьего класса – на суше называемые низшим слоем общества – размещались в чистых каютах, а персонал относился к ним с уважением. Да, в их меню не было устриц и омаров, как у пассажиров первого класса, зато им подавали блюда, о которых пролетариат в лондонском Ист-Энде или в окрестностях завода Борзига в Берлине мог только мечтать или в лучшем случае наслаждаться ими по воскресеньям: бульон, ростбиф с фасолью, картофель и бисквитное печенье, сливы с рисом. Очертания новой жизни вырисовывались на горизонте.

Корабль, чудо эпохи и гордость инженерного искусства британцев, был построен в Белфасте на верфи «Harland and Wolff». Являясь самым большим и роскошным кораблем всех времен, он должен был произвести впечатление и на людей в Новом Свете, в Нью-Йорке, ставшем пунктом назначения первого дальнего рейса.

 С почти 1300 пассажирами – примерно 900 членов экипажа ожидали начала рейса уже на судне – посадка заняла несколько часов, не в последнюю очередь потому, что около 1000 пассажиров третьего класса сначала должны были пройти медицинское обследование[158].

Его инициировал Морис Харви Кларк, сотрудник эмиграционной службы. Кларка интересовало лишь несколько моментов: не было ли у эмигрантов из Южной и Восточной Европы, желавших начать новую жизнь в Америке, вшей, чахоточного кашля и трахомы, страшного глазного заболевания субтропиков. Вывернув верхнее веко у трех сирийских детей, Кларк обнаружил характерные изменения, вызываемые трахомой. Троих детей и их семьи не пустили на борт. Это обследование, вероятно, спасло им жизни.

10 апреля 1912 года любопытные взоры расположившихся у пристани зрителей обратились на двух выделяющихся из толпы господ зрелого возраста, источавших достоинство и компетентность. На обоих была эффектная синяя форма, а старшего корабельного офицера украшала белая фуражка. Господам, которые, казалось, были друг с другом на короткой ноге (они и на самом деле дружили), было по 62 года. Они обладали седыми волосами, а также впечатляющими бородами. Человеком в несколько более торжественном головном уборе был капитан Эдвард Джон Смит. Для него предстоящий рейс стал кульминацией долгой и выдающейся морской карьеры. Впервые за годы службы этот спокойный и вдумчивый человек окажется под прицелом прессы: судоходная компания «White Star Line» позаботилась о том, чтобы газеты по обе стороны Атлантики подробно рассказали о путешествии стального титана. Предположения, что огромный корабль способен побить все рекорды скорости трансатлантического перехода во время своего первого рейса и получит желанную Голубую ленту[159], вероятно, были в интересах председателя компании Джозефа Брюса Исмея, который также находился на борту (разумеется, в первом классе), чтобы стать свидетелем ожидаемого триумфа.

Другой господин также отвечал за благополучие пассажиров и у него, как и у его друга капитана, за спиной была продолжительная и успешная служба судоходным компаниям и пассажирам. Его звали доктор Уильям Фрэнсис Норман О’Лафлин. Он был судовым врачом гиганта – или, обозначая его должность более точно на английском языке, с учетом образования и специализации доктора О’Лафлина, – ship’s surgeon[160]. В то апрельское утро и О’Лафлин, и капитан Смит при виде корабля и мысли о предстоящем путешествии испытывали гордость. Обеспокоенность при виде необъятного и в это время года все еще холодного Атлантического океана была совершенно чуждой эмоцией для обоих мужчин. Когда огромный корабль наконец отошел от причала под ликование зрителей и рев всех гудков и сирен Саутгемптона, а гигантские судовые котлы выдали часть своей максимальной мощности в 60 000 лошадиных сил, профессиональный оптимизм капитана Смита, вероятно, на мгновение угас. Носовая волна оказалась настолько мощной, что буквально сорвала с места стоявший на соседнем причале океанский пароход «Нью-Йорк», и столкновения едва удалось избежать.

Доктор О’Лафлин отправился в палату вскоре после снятия с якоря, гадая, окажется ли первым пациентом человек с морской болезнью или пассажир первого класса, чей желудок переполнили роскошные блюда, отведанные в грандиозном обеденном зале.

А может, его хирургические навыки понадобятся кочегару или механику из машинного отделения, расположенного глубоко внутри корабля? Родом О’Лафлин, о чем свидетельствует его имя, был из Ирландии. Осиротев в раннем возрасте, мальчик попал под опеку дяди, отправившего его изучать медицину в Тринити-колледж в Дублине. Там, в ирландской столице (Ирландия была частью Великобритании до 1922 года), О’Лафлин, который в своем обучении сделал упор на хирургии, также стал членом Королевской коллегии хирургов. Молодой врач не отличался крепким здоровьем и убедился в пользе морского воздуха. Так он стал судовым врачом и оставался им на протяжении 40 лет.

Обратной стороной медали было отсутствие у О’Лафлина настоящего дома на суше: он не мог создать семью. Возможно, в те апрельские дни 1912 года он почувствовал, что такая жизнь ему поднадоела. На своем веку О’Лафлин повидал кризисные ситуации и бедствия на море. Драматическим событием, освещенным прессой, стал инцидент в ноябре 1906 года, когда пароход «Океаник», также принадлежащий компании «White Star Line», попал в сильный шторм, а его капитана Джона Дж. Кэмерона, находившегося на мостике, отбросило к шкафу с картами так, что тот потерял сознание. О’Лафлину за несколько минут удалось не только реанимировать капитана, но и со спокойствием профессионального хирурга обработать порезы на лице от разлетевшихся осколков стекла.

О’Лафлин не оказался один на один с потенциальными медицинскими вызовами при пересечении Атлантического океана – ассистентом стал 37-летний доктор Джон Эдвард Симпсон. Как и сам большой корабль, Симпсон был родом из Белфаста, где он прошел обучение в Куинс-колледже, предшественнике Королевского университета Ирландии. Симпсон получил звание капитана в Королевском армейском медицинском корпусе. Вспомогательный медицинский персонал представляли Кэтрин Уоллис, с особым вниманием относившаяся к пассажирам третьего класса и учившая их пользоваться туалетами