Исцеление мира. От анестезии до психоанализа: как открытия золотого века медицины спасли вашу жизнь - Рональд Дитмар Герсте

«Сифилис!» В следующей сцене Пауль Эрлих и Франциска Шпейер сидят одни за все еще накрытым столом и подробно все обсуждают; представители местной знати и их жены, видимо, сбежали с банкета.

В фильме, как и в реальной жизни, замысел Эрлиха был успешно реализован при помощи филантропки. Исследовательский центр «Georg-Speyer-Haus», открывшийся в 1906 году под именем умершего четырьмя годами ранее мужа Франциски, был местом, где Эрлих совершил, пожалуй, самое известное открытие за все время его весьма плодотворной исследовательской деятельности. Этот центр до сих пор существует как исследовательский институт, специализирующийся на развитии химиотерапии, и его официальное название звучит так: «Дом Георга Шпейера – Институт биологии и экспериментальной терапии опухолей». Переехав из Берлина во Франкфурт в 1899 году, Пауль Эрлих завершил сотрудничество с Эмилем фон Берингом и таким образом вышел из его тени. Ученые, чью дружбу разрушили споры о полагающейся каждому доле прибыли от производства дифтерийной сыворотки, вместе проделали большой путь, для которого одно хронологически-биографическое совпадение является прямо-таки символическим.

 Пауль Эрлих родился 14 марта 1854 года в Штрелене, в Силезии, и был ровно на один день старше Эмиля фон Беринга.

На первых порах своей работы Эрлих делал упор на разработку методов окрашивания клеток – это сыграло важную роль в открытии Робертом Кохом бактерий туберкулеза. Успешное окрашивание различных клеточных компонентов крови стало важной вехой в диагностике разнообразных форм лейкемии. Эрлих оказался настолько увлечен техникой окрашивания, что даже при документировании использовал множество цветных листочков для заметок и буквально набивал карман своего халата мелками всех цветов. Кох относился к Эрлиху с большим уважением и был ошеломлен, когда с ним пришлось попрощаться из-за ухудшившегося состояния здоровья: в лаборатории Эрлих заразился туберкулезом. Вместе со своей молодой женой Хедвиг, урожденной Пинкус, на которой он женился в августе 1883 года, он почти на два года уехал в Египет, где сухой и жаркий климат, вероятно, способствовал выздоровлению Эрлиха больше, чем туберкулин Коха, который он принимал. К счастью, Эрлих не испытал серьезных побочных эффектов этого препарата, о которых вскоре стало известно. То была большая ошибка в жизни Роберта Коха. Женившись на Хедвиг, что оказалось полезно не только с человеческой, но и с финансовой точки зрения, Эрлих стал достаточно независимым, чтобы иметь возможность сделать длительный перерыв. Финансовое положение Эрлиха позволило ему почти два года провести в собственной лаборатории, не имея постоянной работы, прежде чем он стал профессором Берлинского университета и директором государственного института исследования сывороток.

Занятие окрашиванием клеток показало Эрлиху, что определенные молекулы, например красителя метиленового синего, который он часто использовал, были способны связываться с клеткой и вызывать в ней реакции – окрашивать ее отдельные компоненты, например ядро, в то время как другие молекулы этого делать не могли. Стало очевидно, что у клеток есть рецепторы, с которыми связывается определенная молекула, точно так же, как один ключ подходит к замку, а другой – нет. Эрлих, любящий классический язык, всегда говорил «corpora non agunt nisi fixata» – «тела не действуют, пока они не связаны». И под телами подразумевались не только красители, но и медикаменты. Исходя из этого, Эрлих развил идею, принесшую ему титул отца – или основателя – химиотерапии. Он искал химические соединения (которые, в случае успеха, стали бы лекарствами), целенаправленно связывающиеся с определенным типом клеток таким образом, чтобы не затронуть другие клетки и, следовательно, не повредить их. Это основная идея химиотерапии, которая в действительности зачастую наталкивается на границы из-за потенциальных побочных эффектов активных веществ, используемых по большей части при лечении рака. Раковые клетки были (и остаются) классической мишенью для химиотерапии, как и микроорганизмы, вызывающие инфекционные заболевания.

Один из таких микроорганизмов обнаружили в 1905 году в берлинской больнице «Шарите» дерматолог Эрих Гофманн и зоолог Фриц Шаудин. Через микроскоп они увидели спирально закрученную бактерию, спирохету. Этот вид наделен своеобразным двигательным аппаратом, позволяющим им очень быстро двигаться, что напоминает вращение штопора. Такая причудливая форма жизни получила имя Treponema pallidum[153]. То, что обнаружили Хоффманн и Шаудинн, было бичом человечества, преследовавшим Европу почти четыреста лет: Treponema pallidum – возбудителем сифилиса. Хотя историки медицины и антропологи давно спорят о предыстории и происхождении венерического заболевания, некоторые факты указывают на то, что оно прибыло в Европу вместе с командой Христофора Колумба, вернувшегося из Нового Света после первых экспедиций эпохи Великих географических открытий («открытия» и «Новый Свет» – с точки зрения европоцентризма). Если все действительно так, это весьма иронично, ведь в таком случае в сифилисе можно видеть своего рода месть коренных американцев европейцам, «белым», которые изгоняли, убивали, порабощали и маргинализировали так называемых индейцев в течение следующих четырех столетий. Как бы то ни было, привезенный в 1494 году сифилис оставил в истории Европы разрушительный след. Тогда сифилис распространялся молниеносно, гораздо стремительнее, чем нынешняя форма болезни; зачастую между заражением, появлением первых симптомов и смертью проходило всего несколько недель.

 «Эпидемия похоти» надолго изменила сексуальную жизнь людей; занятие любовью с новым партнером или партнершей могло иметь неожиданные последствия: инвалидность и смерть.

Отличительным признаком осознания этой новой опасности в начале раннего Нового времени стало почти полное исчезновение столь любимых всеми в Средние века (которые точно не характеризовались аскетичностью) бань, поскольку они являлись местом, куда зачастую люди приходили не только и не столько затем, чтобы искупаться. Никто не был застрахован от сифилиса, в списках больных значилось множество имен выдающихся людей, чью творческую деятельность прервала инфекция: Франц Шуберт, Поль Гоген, Оскар Уайльд – и это лишь часть из них. Эрлих и его коллеги почти каждый день встречали людей с тяжелыми формами инвалидности, развившимися в результате сифилиса. Поражение центральной нервной системы спирохетами приводило к слабоумию, слепоте, глухоте и другим проявлениям болезни. И, что особенно трагично, сифилис передавался не только при половом акте, но и ребенку в утробе матери. Перечень возможных нарушений у детей, получивших заражение, еще будучи эмбрионами в матке больной сифилисом матери, огромен и ужасен и варьируется от характерных бочкообразных зубов, проявлений паралича и умственной отсталости до глухоты и слепоты.

Пауль Эрлих и его сотрудники из Франкфуртского института, в том числе японский бактериолог Сахатиро Хата, искали молекулу, вещество, способное связываться с Treponema pallidum и влиять на жизненный цикл спирохеты таким образом, чтобы размножение и распространение возбудителя заболевания в теле человека прекращалось – «магическую пулю», как называли они искомую чудотворную материю. В основном они работали