Исцеление мира. От анестезии до психоанализа: как открытия золотого века медицины спасли вашу жизнь - Рональд Дитмар Герсте

семена плоды, но я точно знаю, что ни один другой человек никогда не оказывал на меня подобного влияния» [5]. Семена принесли плоды.

 Фрейд специализировался на заболеваниях и аномалиях, описывавшихся такими терминами, как «нервный» или «невротический». Гипноз стал одним из методов его лечения, хотя и не всегда успешным.

Частым диагнозом была неврастения, и это в некоторой степени отражает дух того времени. На рубеже XIX и XX веков многие утверждали, что страдали от нее. В первую очередь это было нервное, реже физическое состояние изможденности, вызванное условиями «современности»: лихорадочный темп жизни, неимоверная в сравнении с прежними временами скорость, с которой двигались люди, иногда вынужденные подчиняться заданному темпу, совершенно новое чувство постоянной доступности в эпоху, о которой буквально трезвонил телефон (даже больше, чем телеграфисты) – все это делало многих людей нервнобольными. Или заставляло их чувствовать себя таковыми; симптоматика или подобное состояние сегодня называют синдромом выгорания. В неврастении Фрейд во многих или даже во всех случаях, как он писал своему другу, отоларингологу Вильгельму Флиссу, видел сексуальный невроз.

Значение сексуальной жизни и многочисленные формы подавления полового влечения становились центром его исследования бессознательного. Для обозначения подобного рода исследований с середины 1890-х годов Фрейд использовал термин «психоанализ» – способ сделать бессознательное осознанным. Обителью, или цитаделью, этого нового исследовательского подхода на стыке медицины и психологии стала его практика, расположенная на улице Бергассе в доме номер 19. Фрейд и его постоянно растущая семья в 1891 году переехали в многоквартирный дом представителей крупной буржуазии. Здесь он в течение 47 лет принимал пациентов, во время аналитического разговора часто располагавшихся на его знаменитом диване, сейчас находящемся в лондонском музее Фрейда. Так было до тех пор, пока ему не пришлось покинуть родину в 1938 году после аншлюса Австрии нацистской Германией. Во время летнего отдыха у друзей семьи за пределами Вены в июле 1895 года ему открылся смысл собственного сна, опыт, ставший отправной точкой для его исследования сновидений. Во сне Фрейд искал и находил следы бессознательного, которые стали основой работы всей его жизни, а именно значение человеческого либидо и детской сексуальности.

Книгу по толкованию снов, появление которой официально датировано 1900 годом, Фрейд назвал своей «Царской дорогой»[147]: «Толкование сновидений – это Via Regia к познанию бессознательного в духовном мире. Анализируя сновидения, мы получаем некое представление о структуре этого самого чудесного и загадочного инструмента. Хотя это лишь малая часть, она дает начало возможностям дальнейшего разбора других, называемых патологическими, явлений. Ведь болезнь – по крайней мере, состояние, обоснованно считающееся таковым, – не требует разрушения этого аппарата, создания новых разрывов внутри него; она должно проясняться динамически, путем усиления и ослабления компонентов игры сил, от которой при нормальном функционировании скрыто так много эффектов. <…> Бессознательное на самом деле является реальным психическим, столь же не известным нам с точки зрения его внутренней природы, как реальное внешнего мира, и предоставляется оно с данными, получаемыми из сознания, в таком же неполном виде, как и внешний мир, сведения о котором мы получаем с данными, предоставляемыми нашими органами чувств» [6].

Не бессознательное, а явственное ощущение цезуры, конца одной эпохи и начала другой вызвала у людей на пяти континентах окаймляемая черной траурной рамкой новость о том, что фигуры, считавшейся символом целого века, внезапно не стало. Ранним вечером 22 января 1901 года королева Виктория скончалась в Осборн-хаусе на острове Уайт. При этом присутствовал германский император Вильгельм II (он, по некоторым сведениям, держал ее руку до конца) – тот правитель, которого связывали с землей его бабушки искреннейшие любовь и ненависть, зависть и восхищение, ставшие фатальными для двух народов. В то время вряд ли мог найтись человек в Великобритании или где-либо еще, способный вспомнить время, когда Виктория не восседала на троне и не представляла империю мирового масштаба. Четыре десятилетия спустя Стефан Цвейг с грустью вспоминал завершившуюся с уходом королевы Виктории эпоху как время международной безопасности. Это было обусловлено также мировым господством (относительно) либерального государства во главе со знаковой фигурой, олицетворявшей что угодно, но только не деспотизм, и давшей свое имя городам, озерам и провинциям во всех частях света. Историк Ричард Дж. Эванс резюмировал положительное влияние Pax Britannica[148]: «Мир, обеспеченный британским господством в Мировом океане, позволил проложить телеграфные кабели, судоходные и торговые пути и межконтинентальные железные дороги, что еще больше стимулировало экономический рост и создало прочную сеть быстрых каналов связи. В этих условиях мировая торговля росла взрывными темпами – такое развитие было бы невозможно, если бы крупные промышленно развитые страны воевали друг с другом» [7].

Представители этих промышленно развитых стран снова встретились на погребальной церемонии королевы, чьим местом упокоения стал мавзолей Фрогмора. Похороны проходили в морозную погоду, любимую погоду королевы, в присутствии большого количества сочувствующих людей. Три казавшиеся могущественными империи, представленные членами правящих династий, перестанут существовать к 1919 году, когда королева могла бы отметить столетний юбилей. Она стала очень закрытой после безвременной кончины ее супруга Альберта, что также сказалось на ее отношении к медицине. Она позволяла врачу прикасаться к ней только во время ее девяти родов и вскрытия абсцесса в присутствии Джозефа Листера. Когда ее последний личный врач, сэр Джеймс Рид, готовил ее бренное тело в Осборн-хаусе к последней поездке, медик заметил рядом с грыжей брюшной стенки (выпячивание содержимого брюшной полости через отверстие в брюшной стенке) пролапс органов малого таза, а именно выпадение матки.

Предрасположенность королевы Виктории к выпадению матки обуславливали многочисленные роды и избыточный вес; она, очевидно, никогда не обращалась за медицинской помощью с этим недугом, казавшимся ей неловким.

Новый король, чей образ жизни отметило явное тяготение к удовольствиям, после своей матери, восседавшей на троне 64 года (этот рекорд побила только королева Елизавета II в 2015 году), почти установил антирекорд. Эдуард VII, любитель французских застолий с изысканными блюдами и публичных домов, не стал одним из английских монархов с самым коротким сроком правления только благодаря колоссальному росту возможностей хирургии при его жизни. Прооперировать аппендицит вряд ли было возможно до введения анестезии и антисептики; перитонит (воспаление брюшины), который, как правило, развивается из-за него без лечения, обычно становился для пациентов смертным приговором. Истории об успешных операциях, таких как предположительно первая аппендэктомия, проведенная в 1735 году французским хирургом Клавдием Амьяном, работавшим в Лондоне, – это лишь байки о редких исключениях из фатального правила.

Аппендицит у нового английского короля возник крайне не вовремя: летом 1902 года