Исцеление мира. От анестезии до психоанализа: как открытия золотого века медицины спасли вашу жизнь - Рональд Дитмар Герсте

в абсолютно темной комнате будет виден помещенный рядом с прибором, покрытый платиново-синеродистым барием бумажный экран, который ярко светится, флуоресцирует, при каждом разряде, независимо от того, обращена покрытая сторона экрана к разрядительному прибору или нет. Флуоресценция заметна и на расстоянии двух метров от прибора» [2]. Его аудиторией, очевидно, были физики: спустя несколько недель после открытия Рентген еще не придумал, как применить его в медицине. Остальная часть текста, описывающая эксперимент, была такой же сухой. Указание на взаимодействие лучей, названных им X-лучами (как они называются и сегодня на большинстве языков), со структурами человеческого тела появляется только на предпоследней странице статьи под пунктом 14, будто это было каким-то пустяком: «Много подобных теневых изображений я видел, а в создании некоторых даже принимал участие, и этот процесс вызывает особый трепет. Так, например, у меня есть фотографии силуэта двери, разделяющей комнаты, в которых с одной стороны был размещен разрядительный прибор, а с другой – фотопластинка; фотографии силуэтов костей рук, намотанной на деревянную катушку проволоки, набора гирь, сложенных в коробочку, буссоли, магнитная стрелка которой полностью закрыта металлом, кусочка металла, неоднородность которого заметна на рентгеновских лучах и прочее» [3].

 Рентген был интровертом, и суета, вскоре воцарившаяся вокруг его персоны, быстро стала казаться ему чрезмерной.

В науке, точнее в физике, он имел превосходную репутацию и до статьи о «новом виде лучей» уже опубликовал более 40 работ, посвященных самым разным феноменам. Однако они предназначались для ограниченного количества физиков и химиков, занимающихся исследованиями в университетах той эпохи. Среди них такие достойные труды, как «О непрерывных разрядах электричества» (1874), «О связи поперечного сжатия с линейным расширением каучука» (1876) и «О влиянии давления на гальваническую электропроводимость электролитов» (1893). Все они оказались практически полностью забыты в свете небольшой публикации начала 1896 года.

Учитывая натуру ученого, не кажется удивительным то, что он так и не запатентовал ни лучи, в немецком языке носящие его имя, ни способы их использования. Таким образом, человечество получило к ним беспрепятственный доступ. Получение материальной выгоды от открытия было чуждой ему идеей, что могло быть связано с его происхождением. Вильгельм Конрад Рентген родился 27 марта 1845 года в богатой семье; его отец был зажиточным владельцем текстильной фабрики на окраине Бергишес-Ланда. Местом его рождения стал Леннеп – сегодня это район Ремшайда, где расположен весьма достойный посещения музей Рентгена. В наши дни в его биографии особенно впечатляет то, что Рентген был настоящим европейцем. Благодаря своей матери, родившейся в Амстердаме, он обладал тесными связями с Нидерландами, а также нидерландским паспортом; благодаря жене Берте, чей отец управлял рестораном в Цюрихе, он установил столь же близкие отношения со Швейцарией, куда неоднократно на протяжении многих лет отправлялся отдыхать, чаще всего в Понтрезину. В Нидерландах Рентген также провел детство и юность. Когда ему исполнилось три года, семья переехала в Апелдорн: там его отец построил дом. Юный Вильгельм Конрад учился в частной школе этого города в провинции Гелдерланд, а в возрасте 17 лет пошел в техническую школу, для того времени это был новый тип школы, в Утрехте.

Техника его восхищала, поэтому он начал учиться в одном из самых передовых учебных заведений для будущих инженеров и представителей смежных профессий – в Швейцарской высшей технической школе в Цюрихе. Получив диплом инженера, в июне 1869 года он стал доктором физических наук. Он последовал за своим учителем и наставником Августом Кундтом в университеты Вюрцбурга и Страсбурга. В 1875 году Рентген получил звание профессора Гогенгеймской сельскохозяйственной академии. В 1879 году наконец стал профессором физики Гиссенского университета, а с 1888 года перешел на кафедру Вюрцбургского университета.

Несмотря на довольно сухое описание эксперимента в журнале Вюрцбургского физико-медицинского общества, Рентген осознавал огромный интерес, который вызовет его открытие в кругах специалистов и за их пределами. «Теперь дьявол вырвется наружу» [4], – сказал он Берте, отправившись в почтовое отделение Вюрцбурга сразу после наступления нового, 1896 года и разослав около 90 писем со специальными штампами для публикаций, в основном своим коллегам. Некоторые из них содержали нечто еще, возымевшее ошеломляющий эффект, как писали два голландских биографа Рентгена: «Вероятно, двенадцать из этих конвертов, адресованных друзьям и выдающимся ученым, таким как лорд Кельвин[141], также содержали девять фотографий. Когда его помощник был в отпуске, Рентген сам проявил изображения. Должно быть, проявление более ста изображений потребовало немало усилий. Он делал различные фотографии, в большинстве своем на них были внутренние части металлических предметов. Но снимок руки Берты превзошел все ожидания» [5].

Открытие новых лучей стало мгновенно и интенсивно освещаться прессой, что явственно свидетельствует о важности науки в общественном дискурсе конца XIX века. О научных открытиях кричали заголовки газет. Теперь они были не только предметом обсуждения одних лишь экспертов – научные открытия становились резонансными явлениями и для широкой общественности. В подобных новостях общество видело свидетельство того, что на дворе золотой век, и все будет становиться только лучше. Уже 5 января 1896 года венская газета Die Presse разместила на первой полосе заголовок «Сенсационное открытие». Двумя днями позже газета Frankfurter Zeitung дала следующий комментарий: «Если описанное открытие осуществит то, что предвещает, это означает эпохальный прорыв в области точных наук, применение которого будет иметь благоприятные последствия для медицины и физики» [6].

Представители высшего класса тоже слышали об открытии Рентгена и попросили о частной лекции: император Вильгельм II пригласил его приехать в Берлин. Скромный ученый, не склонный низкопоклонничать перед высокопоставленными особами, 12 января встретился в Звездном зале королевского дворца с монархом и высшими чиновниками, чтобы объяснить явление X-лучей и продемонстрировать их. Один из заданных вопросов – вероятно, характерный для способа мышления императора, – касался потенциала применения лучей в военных целях. Как бы то ни было, император был впечатлен и без такой перспективы и сразу же наградил Рентгена прусским орденом Красного орла второй степени. Насколько малое значение Рентген придавал успеху и славе, показывает тот факт, что он прочитал только одну публичную лекцию о своем открытии: 23 января выступил перед Вюрцбургским физико-медицинским обществом. Он принес с собой трубку Гитторфа и перед публикой сфотографировал руку профессора анатомии и физиологии Вюрцбурга Альберта фон Келликера. А тот предложил назвать открытие рентгеновскими лучами. Интервью Рентген также дал лишь единожды; интервьюер, американский журналист, описал ученого так: «Это высокий стройный мужчина, весь внешний вид которого излучает энтузиазм и энергию. Его голос полнозвучен и глубок, он говорит быстро и создает впечатление человека, который,