Исцеление мира. От анестезии до психоанализа: как открытия золотого века медицины спасли вашу жизнь - Рональд Дитмар Герсте

года, стала витриной прогресса. Она проходила в Париже, который благодаря своему культурному богатству и образу жизни обрел славу мировой столицы, невзирая на тот факт, что чисто демографически Лондон по-прежнему занимал первое место в мире. На обоих берегах Сены возвели гигантский выставочный комплекс с павильонами различных стран-участниц, выставивших в качестве экспонатов гигантские паровые машины, быстрые локомотивы, электрические генераторы, самые большие телескоп и аквариум той эпохи. Для посетителей, которых масштабы выставки удручали из-за больших расстояний, проложили движущийся механический тротуар с деревянным покрытием, состоявший из четырех уровней, едущих с разной скоростью. Толпы людей неспешно скользили по выставочному комплексу при помощи этого нововведения, словно в замедленном воспроизведении. Такой же темп, казалось, был и у проходивших в то же время в Париже Олимпийских игр, которые стали вторыми подобными играми современности – да, идея растянуть это спортивное мероприятие на пять месяцев хорошей не была; вскоре от нее отказались, потому что события Олимпиады оказались лишены всякого драматизма.

Для публики одним из самых любимых выставочных залов – Всемирная выставка 1900 года привлекла сюда более 48 миллионов посетителей – был отсек в галерее машин, где можно было полюбоваться французским новшеством, предоставленным братьями Люмьер. Короткометражные фильмы двух изобретателей демонстрировались на огромном экране из льняного полотна в сопровождении музыки или соответствующих кадрам киноленты звуков фонографа, еще одного нового инструмента для развлечения буржуазии. Огюст и Луи Люмьер, унаследовавшие от отца статус промышленников и производившие фотопластинки, разработали способ воспроизведения на экране движущихся объектов, который технически превосходил методы других пионеров кинематографии, например Макса Складановского из Берлина. Первый публичный показ фильма во Франции состоялся в декабре 1895 года в Париже; лента длиной 46 секунд показывала, как рабочие покидают фабрику «Люмьер».

Братья один за другим снимали короткометражные фильмы, некоторые из которых произвели неизгладимое впечатление на публику, например, «L’arrivée d’un train en gare de La Ciotat» – «Прибытие поезда на вокзал Ла-Сьота»: снятая сцена демонстрирует подъезжающий к вокзалу поезд с выбрасывающим клубы пара локомотивом. Говорят, он неоднократно становился причиной беспорядков, если даже не паники, среди аудитории и заставлял сидящих в первых рядах людей бежать в заднюю часть зрительного зала (что некоторые более поздние историки кино отвергают как основополагающую легенду этого вида искусства). Во время Всемирной выставки в Париже Люмьеры сняли почти тысячу подобных короткометражных фильмов, отправляя для этого операторов в разные отдаленные уголки мира. Несомненно, это положило начало не только невиданной прежде технологии, но и совершенно новой форме массового развлечения. Первая крупная студия по производству коммерческих фильмов открылась двенадцатью годами позже – не в Париже или Лионе, где располагалась фабрика «Люмьер», а в Бабельсберге, недалеко от Потсдама.

Зарождение около 1900 года мира грез кино совпало с исследованиями иного мира грез, начатыми врачом из Вены. Эти грезы дали название работе, опубликованной в том же году (фактически она вышла в свет в ноябре 1899 года, однако датирована была следующим годом). В отличие, например, от книги Чарльза Дарвина «Происхождение видов», она изначально не привлекла общественного внимания. Прошло почти десять лет, прежде чем удалось распродать 600 экземпляров первого издания – это был долгий путь к признанию ее «одной из самых читаемых и влиятельных книг XX века», как сказано в немецкой «Википедии» [4]. Название этой работы – «Толкование сновидений», а ее автор – доктор Зигмунд Фрейд.

 Зигмунд Фрейд обрел личное счастье почти сразу после того, как упустил шанс стать первооткрывателем местной анестезии, для которой он стал вдохновителем. В сентябре 1886 года в Гамбурге Зигмунд женился на своей возлюбленной Марте Берней

За последующие девять лет в браке родилось шестеро детей. Дочь Анна, младшая, впоследствии стала главной опорой в долгой профессиональной жизни Фрейда, последние два десятилетия которой ознаменовались болезнью (у Фрейда, который курил много сигар, развился рак нёба, который в 1920-х годах приводил к удалению определенных частей верхней и нижней челюсти) и эмиграцией. Доход – критически важный аспект для его тещи – представлялся надежным, поскольку Фрейд открыл свою практику в Вене и участвовал в создании детской неврологической амбулатории. Интерес к болезням нервной системы зародился у него благодаря поездке к одному из выдающихся представителей этой еще относительно новой дисциплины. Осенью 1885 года Фрейд на несколько месяцев уехал в Париж, чтобы работать и учиться у Жана-Мартена Шарко в знаменитой больнице Сальпетриер. Это была одна из первых специализированных психиатрических клиник, заслуживших такое название: там психически больных людей лечили в соответствии с полученными наукой знаниями и, по крайней мере, с определенной долей сочувствия и сострадания. Это ознаменовывало отход от бесчеловечного помещения человека в madhouses, «сумасшедшие дома», которые были обычным явлением на протяжении веков. Среди крупных медицинских и технологических прорывов клиники, подобные Сальпетриер, явились прогрессом, принеся пользу маргинализованной, опороченной и лишенной гражданских прав группе населения.

Основной упор в Сальпетриер делался на лечение и исследование истерии. Согласно доктринам того времени, страдать ею могли только женщины. Эту позицию отражает и сам термин: в его основе лежит греческое слово hystera, то есть матка (удаление которой гинекологи во многих странах теперь называют гистерэктомией). Шарко, изначально профессор патологической анатомии в Париже, все больше времени стал уделять заболеваниям нервной системы, в том числе тем, о которых патолог и невролог не могли сделать никаких заключений на основании вскрытия, – нейропатии, попавшей в его время под эгиду психиатрии.

Одним из ярких моментов обучения у Шарко были его демонстрации пациентов в кругу избранных коллег и продвинутых студентов-медиков. В соответствии с его специализацией зачастую это были истерики. Фрейд завороженно следил за взаимодействием Шарко с пациентами, особенно когда профессор применял гипноз – метод, который не является ни общепринятым, ни бесспорным. Подобные сеансы с пациенткой Бланш Виттманн через два года после пребывания Фрейда в Сальпетриер вдохновили художника Андре Бруйе на создание картины, считающейся одной из классических иллюстраций к истории психиатрии[146]. Шарко и его методы оказали на Фрейда воздействие. 24 ноября 1885 года, всего через два месяца после прибытия в Париж, гость из Вены сделал следующую запись: «Шарко, один из величайших врачей, человек, наделенный рассудительностью гения, просто перевернул мои взгляды и намерения. После нескольких лекций я уезжаю словно из Нотр-Дам, преисполненный новым пониманием совершенства. Однако он подавляет меня; уходя от него, мне больше не хочется заниматься своими глупостями; вот уже три дня я ленюсь, не упрекая себя в этом. Мой мозг переполнен, как после вечера в театре. Я не знаю, принесут ли однажды эти