Откровение в Галисии - Долорес Редондо

детства. Перед стиркой я всегда проверяла карманы, потому что частенько там оказывался какой-нибудь цветок.

— А кто еще знал о том, что он так делает?

— Кто еще? — Эрминия пожала плечами. — Мы с Саритой, поскольку занимаемся одеждой. Хотя, вообще-то, кто угодно мог увидеть, как Альваро кладет гардению в карман. А почему ты спрашиваешь?

— Просто интересно, — уклончиво ответил Мануэль. — Хотел уточнить еще кое-что. Мой муж всегда занимал именно эту спальню?

Экономка, хлопотавшая у стола, оставила свое занятие и снова села напротив писателя.

— Нет, конечно. Это просто комната для гостей. Когда Альваро уезжал, ее закрывали. Раньше он занимал спальню рядом с братьями, ее дверь выходит на галерею. Когда маркиз отправил старшего сына в мадридский интернат, то потребовал, чтобы помещение освободили, а все вещи отнесли в подвал.

Ортигоса подумал о том, какие чувства испытал в тот момент Альваро, тогда еще совсем ребенок, как ему, должно быть, было обидно и каким предостережением это стало для остальных, а вслух произнес:

— Словно он умер или уехал навсегда.

— Полагаю, что с того дня для старого маркиза сын в каком-то смысле действительно умер. С тех пор Альваро появлялся в поместье нечасто и всегда останавливался в комнате для гостей.

— Но почему, Эрминия? Сколько лет тогда было Альваро? Двенадцать? Что случилось в тот день?

Экономка на секунду отвела взгляд.

— Не знаю. Это фигура речи, какого-то конкретного решающего момента не было. Но теперь, когда ты познакомился с Вороной, то, вероятно, можешь предполагать, каким был ее супруг.

Мануэль кивнул, содрогнувшись при воспоминании о бессердечной старухе.

— Эрминия, мне жаль, что я причинил столько неудобств. Надеюсь, у тебя не будет неприятностей из-за того, что показала мне комнату Альваро. Но если возникнут проблемы, свяжись со мной. Я не позволю им сделать тебя крайней.

Экономка улыбнулась и сказала:

— Теперь я понимаю, почему мой мальчик выбрал тебя.

Ортигоса с недоумением смотрел на нее.

— Когда после смерти старого маркиза бразды правления перешли в руки Альваро, он распорядился, чтобы мы с мужем могли пользоваться служебным жильем до конца своих дней. А также назначил щедрое содержание, так что теперь мы можем в любой момент оставить работу. Никто не вправе выгнать меня из имения, твой муж об этом позаботился.

Писатель позволил Эрминии обнять и поцеловать его и даже одернуть пиджак и стряхнуть с него пару воображаемых пылинок. Но больше всего его растрогали слова, которые экономка прошептала ему на ухо:

— Пожалуйста, береги себя.

Мануэль направился было к двери, но остановился, чтобы получше разглядеть светлые пятна на стене, в том месте, где по ней бил Сантьяго, пока не сломал себе пальцы. Писатель обернулся.

— Еще один момент. Когда ты рассказывала про смерть младшего брата, то упомянула, что он снова начал принимать наркотики. Почему ты так решила? Ты заглядываешь во все уголки дома; верно, видела что-нибудь?

— Мне не попадались ни иглы, ни шприцы, ни другие приспособления, если ты об этом. Но я понимала, что ничего хорошего ждать не приходится, когда увидела того, кто поставлял Франу эту пакость. Тот человек был здесь в ту самую ночь, хотя и до этого несколько дней ошивался около поместья. Я сообщила об этом стражам порядка. Я не могла ошибиться, потому что хорошо знаю парня; он из Ос Мартиньос, из хорошей уважаемой семьи… Но наркота — это демон, с которым сложно бороться.

— И где же ты его видела?

— Элиса отнесла Франу бутерброд, но я не могла спокойно лечь спать, зная, что мой мальчик сидит в церкви совершенно один. Когда я закончила с делами по хозяйству, то заглянула домой, взяла пальто и решила его проведать. Тогда-то и выглянула в окно, которое выходит на конюшню, — и увидела этого негодяя. Он шел по боковой дорожке, стараясь держаться в тени живой изгороди, а затем свернул к церкви. Что же я должна была подумать?

— И ты пошла следом за ним?

— Собиралась. Но затем увидела Элису, которая вышла из дома и направилась в ту сторону.

— Элису? Ты уверена?

— У меня, несмотря на возраст, отличное зрение. Сначала ее осветили фонари, а затем она подсвечивала себе путь, так что я хорошо ее разглядела.

— И решила не ходить в церковь.

— Сынок, если невеста отправилась к жениху, то старухе там делать нечего. Я осталась дома. Мы с мужем смотрели телевизор.

— А видела ли ты, как Элиса возвращалась?

— Да. Я нет-нет да выглядывала в окно и вскоре заметила, что она идет обратно. Но Франа с ней не было.

— Как думаешь, она встретила того наркоторговца?

— Это вряд ли. Насчет младшего де Давилы я всегда сомневалась, но его невеста после возвращения из клиники завязала с прошлым. Она была беременна, заботилась о своем здоровье и дорожила отношениями с женихом. Элиса ни за что не оставила бы Франа с тем мерзавцем, ведь она прекрасно знала, что это означает.

Мануэль обдумал слова экономки и уже в дверях обернулся и спросил:

— А Альваро ты той ночью видела?

— Конечно, за ужином, а потом он пошел спать. Почему ты интересуешься?

— Да так.

И писатель вышел из дома. Туман уже начал рассеиваться, но утренние лучи еще плохо освещали все вокруг, и воздух по-прежнему был холодным. Ортигоса пошел к машине, жалея, что оставил куртку Альваро в отеле. Кофеёк нетерпеливо вилял хвостом и, как только писатель открыл дверь, выпрыгнул и помчался по дорожке. Мануэль посмотрел ему вслед и увидел Элису и Самуэля. «Маленький бастард», — вспомнил он слова старухи. Ортигоса стоял и смотрел, как малыш радуется, увидев собаку. Пес тоже был доволен и кружил около мальчика, впрочем не подходя достаточно близко. Писатель взглянул на верхний ряд окон в западном крыле и с каким-то мрачным удовлетворением отметил, что темная фигура, похожая на статую, заняла свой пост на застекленной террасе. Он направился к Самуэлю, окликнул его, распахнул объятия и поднял смеющегося ребенка в воздух. Мануэль обнял малыша, понимая, что маркиза наблюдает за ним и осознает, чью сторону он принял. Когда Ортигоса снова поднял глаза, Вороны на месте уже не было.

Элиса улыбнулась, взяла писателя под руку, и они медленно пошли по дорожке. Она дождалась, пока сын вместе с псом убежит вперед, и лишь потом сказала:

— Спасибо, Мануэль.

Ортигоса удивленно взглянул на нее.

— Вчера ко мне приезжал Лукас. Он рассказал кое-что из того, о чем они с Франом беседовали той ночью. Я и так догадывалась, и все же мне нужно было это услышать.

Писатель кивнул.

— Священник сказал,