Плетеное королевство - Тахира Мафи

сумке, а из денег осталось всего два медяка. У Ализэ не было ничего и никого, кроме себя, и этого должно было хватить.

Этого всегда хватало.

Даже в самые отчаянные моменты жизни Ализэ заглядывала в глубины себя и находила там мужество двигаться вперед; она находила надежду в остроте своего ума, в ловкости умелых рук, в стойкости неукротимого духа.

Ничто ее не сломит.

Она не сдастся.

Настало время избавиться от невзгод. Хазан поможет, но сначала Ализэ должна сама выбраться из нынешнего положения.

Ей нужно было придумать план.

Как же достать необходимые материалы, чтобы сшить себе платье? Ализэ могла бы раздобыть еще немного монет, однако госпожа Худа пока не выплатила ей аванс за пять заказанных платьев; вместо этого Ализэ должна была перешить тафту, которая теперь лежала скомканной в ее сумке.

Девушка вздохнула.

Два медяка – все, что у нее было, и она почти ничего не могла позволить себе у торговцев тканями.

Она поморщилась и двинулась дальше, мысли ее не останавливались. Мимо на ярко-синем велосипеде промчался пожилой мужчина с косматой бородой и белой чалмой, он резко остановился шагах в двадцати от девушки. Ализэ проследила, как он разворачивает свое узкое тело на сиденье, вынимает вывеску из корзины велосипеда и прицепляет деревянную дощечку к тележке спереди.

«Зубной мастер», – гласила надпись.

Увидев, что девушка смотрит, он поманил ее поближе, предлагая скидку на пару третьих моляров.

Ализэ почти улыбнулась и покачала головой, глядя на происходящее вокруг с легкой грустью. Несколько месяцев она жила в этом царственном городе, но никогда прежде ей не удавалось увидеть его таким, как сейчас – в самый активный, самый чарующий час. Через равные промежутки времени улицы оглашались мелодиями трубадуров с сантурами и сетарами, наполняя сердце восторгом. Ализэ искренне улыбалась, глядя, как веселые горожане, не жалея времени, танцуют и хлопают в ладоши, пока идут мимо.

Вся ее жизнь вдруг показалась девушке неожиданно странной – странной потому, что звуки и сцены, что окружали ее, были настолько противоречиво жизнеутверждающими.

Ализэ с некоторым усилием поборола водоворот эмоций, грозивший перевернуть ее сознание, и сосредоточилась на предстоящих делах. Уверенными шагами она прошла мимо кондитерской и шумного медника по соседству от нее, мимо пыльной ковровой лавки, где разноцветные рулоны были уложены до самого потолка и торчали из дверей, мимо пекарни с открытыми окнами, откуда доносился райский аромат свежего хлеба.

Внезапно Ализэ замедлила шаг – ее взгляд задержался на больших мешках с мукой, что стояли у двери.

Ализэ могла сшить одежду почти из чего угодно, но даже если она сумеет раздобыть достаточно дешевой ткани, платье из мешковины на балу наверняка привлечет лишнее внимание. Если Ализэ хотела затеряться в толпе, ей нужно было выглядеть так же, как остальные, не надевать ничего необычного.

Она задумалась, осматривая себя.

Девушка всегда тщательно заботилась о том немногом, что у нее было, но ее бязевое рабочее одеяние все равно было почти насквозь протерто. Это серое платье всегда выглядело тусклым, но сейчас оно казалось еще более безжизненным и полинявшим от непрерывной носки. Правда, у Ализэ имелось второе платье, но оно пребывало в точно таком же состоянии. Впрочем, чулки все еще были ничего; туфли тоже выглядели сносно, хоть и нуждались в полировке, но прореху на одном носке еще предстояло заштопать.

Ализэ прикусила губу.

У нее не оставалось выбора. Ее тщеславию придется пострадать; Ализэ оставалось только распороть одно из своих старых платьев и переделать его, надеясь, что ей хватит материала, чтобы сделать это правильно. Возможно, она даже сможет использовать остатки порванного фартука, чтобы сшить пару перчаток, если только отыщет безопасное место, где сможет поработать.

Она вздохнула.

Сначала, решила Ализэ, стоило посетить местный хамам. Уж это она могла себе позволить, поскольку цены на баню всегда были приемлемыми для бедняков, однако…

Девушка внезапно остановилась.

Она заметила аптеку; знакомые очертания лавки заставили ее задуматься о своих бинтах.

Осторожно Ализэ коснулась льна на шее.

Она не чувствовала боли в руках и на горле уже несколько часов, однако если было еще слишком рано снимать повязки, то, пожалуй, не стоило ходить без них на балу. Ведь раны наверняка привлекут к себе нежелательное внимание.

Ализэ нахмурилась и снова посмотрела на лавку, гадая, внутри ли Дин. Она решила было зайти, чтобы узнать его мнение, но затем вспомнила, что наговорила ему в ту ужасную ночь – как несправедливо критиковала принца и как хозяин аптеки упрекнул ее за это.

Нет, неважно.

Ализэ поспешила прочь по улице, едва не столкнувшись с женщиной, убирающей с мостовой лепестки роз, и снова внезапно остановилась. Зажмурила глаза и с силой тряхнула головой.

Она ведет себя так глупо.

Избегать аптекаря было бессмысленно – не сейчас, когда Ализэ так нуждалась в его помощи. На этот раз она просто не станет говорить глупостей.

Боясь передумать, девушка поспешила к аптеке и с силой толкнула входную дверь.

Привычно звякнул колокольчик.

– Сейчас подойду, – пробормотал Дин, не поднимая глаз из-за прилавка.

Он помогал пожилой женщине с большим пакетом сушеных цветов гибискуса, которые советовал ей заваривать три раза в день.

– Утром, днем и вечером, – напутствовал он. – Чашка вечером очень помогает при сл…

И тут Дин увидел Ализэ и замер, его темные глаза широко распахнулись. Она несмело подняла дрожащую руку в приветственном жесте, однако аптекарь отвел взгляд.

– Это… это поможет уснуть, – добавил он, принимая монеты женщины и пересчитывая их. – Если вы почувствуете неприятные ощущения в желудке, то сократите прием до двух чашек – утром и вечером.

Покупательница тихо поблагодарила его и удалилась. Ализэ проследила за ней взглядом, и колокольчик лавки тихонько звякнул ей вслед.

На мгновение повисло молчание.

– Значит, – сказал Дин, наконец подняв глаза. – Ты все же пришла. Признаться, я не очень-то верил в это.

Ализэ почувствовала нервный трепет; аптекарь, без сомнения, видел, как она размышляла, стоя на улице. Втайне девушка надеялась, что Дин вообще забыл о ней, включая и всю неловкость их последнего разговора. Но, похоже, ей не повезло.

– Да, господин, – ответила она. – Хотя, если честно, я тоже не была уверена, что приду.

– Ну, хорошо, что ты здесь, – улыбнулся Дин. – Ты за своим лекарством?

– О, я… Нет… Боюсь, я здесь не для… – Ализэ почувствовала, что краснеет, а два медяка в ее кармане вдруг потяжелели. – Вообще-то, – торопливо объяснила она, – я подумала, что, может быть, вы могли бы осмотреть мои раны немного раньше, чем мы договаривались.

Жилистый хозяин лавки нахмурился.

– Это на пять дней раньше, чем мы договаривались. Надеюсь, никаких осложнений не было?

– Нет, господин. – Ализэ сделала шаг вперед. – Мази очень помогли. Только повязки… они… ну, они немного бросаются в глаза, как мне кажется. Они привлекают много внимания, а бы этого не хотела и поэтому надеялась снять их совсем.

Дин с минуту пристально смотрел на Ализэ,