Розалина снимает сливки - Алексис Холл

подросток, каким ее всегда видели родители.

И это, как ни прискорбно, похоже, вызвало у Алена желание встать на ее защиту.

– Значит, вы в этом преуспели. Она по-прежнему участвует в конкурсе и планирует вернуться в университет.

Во взгляде Корделии промелькнул внезапный интерес.

– Вот видите. Она вечно нам ни о чем не рассказывает.

– О, идея возникла довольно недавно, – быстро ответил он. – Мы это обсуждали всего пару раз.

– Что ж, я рада, что вы приглядываете за ней. Давно пора.

И снова Розалина могла бы упомянуть, что у нее есть Лорен и, если уж на то пошло, она сама. Но, опять же, этот разговор можно было бы вести вечно.

– В любом случае, – Ален сделал несколько шагов назад, – я уже достаточно вам помешал за сегодня. Пора вас отпустить.

Предвкушая разговор, который неизбежно обрушится на нее, как только они с матерью останутся наедине, Розалина пролепетала вежливое прощание, а затем села в «Теслу» со всем энтузиазмом проклятой души, которую усаживают на корабль Харона.

– Итак, – сказала Корделия Палмер спустя две секунды после того, как завела мотор.

Розалина ждала продолжения фразы, но его не последовало. Она вздохнула, но не так громко, как ее мать.

– Ничего определенного. Прости, что не сказала тебе. Я обдумываю, но пока не хотела обнадеживать.

– Нам бы просто хотелось знать, что ты рассматриваешь такой вариант. – Молчание Корделии Палмер имело несколько иной вкус. Оно значило: «Я не хочу говорить обидную вещь, которую собираюсь, но ты сама меня вынудила». – Особенно учитывая то, как упорно ты игнорировала это же предложение, когда оно исходило от твоего отца и меня.

Даже для ее родителей обижаться на то, что она сейчас занимается тем, что им нравится, потому что раньше она этого не делала, было новым уровнем дна.

– Раньше Амели была совсем маленькая.

– Возраст Амели не имеет к этому никакого отношения. Ты слушаешь Алена, потому что у тебя с ним отношения. И хотя я пыталась воспитать тебя так, чтобы ты не полагалась на мужчин и чтобы они не принимали за тебя все решения, мне это, видимо, не удалось.

– Разве не ты пару недель назад требовала, чтобы я с ним сошлась?

– Мы с твоим отцом хотим, чтобы ты занималась тем, что делает тебя счастливой. Ты же знаешь.

Розалина сделала такой глубокий вдох, что у нее заболели легкие.

– А что, если я скажу, что счастлива прямо сейчас?

– Значит, ты соврешь. Мне, своему отцу и себе.

– Почему? – опрометчиво спросила Розалина. – Почему ты не можешь представить, что я могу быть счастлива, воспитывая дочку, выпекая торты, живя в крошечном доме и работая на обычной работе в магазине, где продаются карандаши?

– Потому что, дорогая, ты выше этого.

И через минуту-другую она включила «Радио 4», чтобы успеть к началу передачи о судоходстве.

Шестая неделя. Кондитерские изделия

Среда

Ален договорился с Розалиной, что они встретятся в коктейль-баре в Шордиче под названием «Какой-то коктейль-бар». Она надеялась, что он выбрал его потому, что до него легко добраться от станции Ливерпуль-стрит, а не потому, что думал, что ей он может понравиться. Что, если судить по названию, было абсолютно не так. В подростковом возрасте ее светская жизнь, как правило, вращалась вокруг заведений, где спокойно относились к удостоверениям личности и брали меньше тринадцати фунтов за напиток. А в качестве отважной матери-одиночки ее социальная жизнь вращалась вокруг отсутствия таковых. В любом случае она очень скучала по этапу взрослой жизни «Я в маленьком черном платье, давайте пить коктейли».

Постойте-ка. Это, что, повод для маленького черного платья? А у нее было маленькое черное платье? Уместно ли надевать маленькое черное платье на встречу с женщиной, с которой вы не встречаетесь? Конечно, если она явится в сексуальном платье – или настолько сексуальном, насколько сексуально любое из ее платьев, – она будет выглядеть отчаявшейся, и ей будет неудобно. Но если она придет в джинсах и футболке, то будет выглядеть так, будто ей наплевать, и ее могут не пустить на порог.

Хотя теперь, когда она об этом подумала, это может быть преимуществом. «Ой, извините. Не знала, что здесь есть дресс-код. Давайте вместо этого пойдем в какое-нибудь не такое ужасное место».

В отчаянии она попыталась найти коктейль-бар в «Гугле», чтобы узнать, есть ли на его сайте что-нибудь, что даст подсказку относительно атмосферы или наряда. Но все, что она нашла, это страницу с черным фоном и словом «Скоро» под массивным логотипом.

– Почему бы тебе не надеть это? – спросила Амели, дергая за подол очень розового и пышного платья с плечами, которое сочетание традиционной эстетики Эллисон и жестокого чувства юмора Лорен заставило подружек невесты надеть на их свадьбу. – Оно красивое. И в нем ты выглядишь как принцесса.

– Я думала, принцессы не демократичные.

– Так и есть. Но вчера, когда я не хотела мыть голову, ты сказала, что в нашей семье нет демократии.

– Она тебя уела. – Лорен стояла в дверях, держа в руке бокал с вином, налитый до того, как вступить в обязанности няньки.

Розалина осторожно отвела Амели от шкафа.

– Пожалуйста, не обижайся. Мне надо собраться.

– Можно я выберу тебе помаду? – Очевидно, восприняв то, что ее отвели от гардероба, как приглашение переквалифицироваться в визажистку, Амели начала рыться в содержимом туалетного столика Розалины. – Как насчет этой?

Помада, о которой шла речь, была насыщенного фиолетового цвета с блестками и лежала в дальнем ящике еще до рождения Амели.

– Если предположить, что она пережила последний десяток лет, то маме больше не интересно выглядеть как дрэг-квин.

– Почему нет? Дрэг-квины красивые.

Лорен покачала головой.

– Нет, дорогая. Я очень хорошо помню фазу блесток твоей мамы, и хотя была в то время безумно в нее влюблена, должна признать, что она смотрелась глуповато.

– Это не была моя фаза блесток, – возмутилась Розалина. – Она была общая. Многие так ходили.

– Ты явно с ними перебарщивала.

– Ой, да ладно тебе. Мне было семнадцать. В семнадцать лет у всех ужасный вкус. А как насчет твоей фазы, когда ты… – Розалина уже собралась сказать «лизала мою киску и звала меня Байроном», но Амели была рядом, а коробка с косметикой не так уж ее отвлекала, – …подражала Оскару Уайльду? Когда у тебя был фрак из мятого бархата?

Лорен бросила на нее язвительный взгляд.

– Представляешь, она еще не закончилась. И вчера на мне был