Розалина снимает сливки - Алексис Холл

бутылку.

– Отступился и перешел на односолодовый виски восемнадцатилетней выдержки, как я погляжу.

Он засмеялся.

– Да, жалко добавлять такой в пищу. Но я подам бокал со своим карамельно-банановым пудингом с виски.

– Знаешь, – сказала Грейс Форсайт, – подкупать судей запрещено правилами.

– Выпивка – это не взятка, – пробурчала Марианна Вулверкот в ответ. – Это любезность.

Розалина тщательно очистила апельсин от цедры, выжала из него сок вместе с двумя его товарищами и начала растворять в смеси сахарную глазурь. Она не то чтобы запатентовала идею использовать пресловутое пристрастие Марианны Вулверкот к крепким напиткам. Но ей было неприятно, что он заимствовал прием, который она замечала по меньшей мере у двух конкурсантов в каждом сезоне.

– Чем ты занята? – спросил Колин Тримп.

Чем она занята?

– Паникую. Мечусь. Не успеваю.

Он просиял.

– Мне нравится. Это вполне нормально и понятно. Но только скажи так, будто не отвечаешь на вопрос.

– Прямо сейчас, – сказала она, слишком напряженная, чтобы сделать что-то еще, кроме как согласиться, – я паникую, мечусь и не успеваю.

– Можешь рассказать, почему?

– Мороженое готовилось немного дольше, чем я рассчитывала, а я знаю, что для застывания требуется не менее трех часов. Поэтому я могу достать его из морозилки и поставить перед судьями, и оно просто… – она развела руки по столу так, что, как она надеялась, будет похоже на тающее мороженое, – блу-лу-лу-лу-у.

О боже, теперь она станет той самой девушкой, которая делает «блу-лу-лу-у». Это лучше или хуже, чем девушка, которая хорошо смотрится в фартуке? И, возможно, это ее последний день на шоу. Может быть, «блу-лу-лу» станет ее достоянием.

– А меньше всего нужно, – услышала она свои слова, – чтобы мороженое сделало «блу-лу-лу-у».

* * *

Они прервались на обед в неудобный момент процесса выпечки, потому что пудинги нужно было подавать горячими, а мороженому требовалось много времени, чтобы застыть. Это был своего рода кошмарный сценарий – неприятности и британское отношение к ним были неотъемлемой частью шоу. Но если бисквит развалится или слой торта упадет на пол, вам, по крайней мере, будет что представить судьям. С мороженым дело обстояло так: либо оно есть, либо его нет. И она слишком живо представляла, как стоит перед Марианной Вулверкот и Уилфредом Хани и говорит: «Я приготовила вам передержанный пудинг, поданный ни с чем».

Это в значительной степени убило ее желание посидеть на газоне, съесть сэндвич с яйцом и кресс-салатом и попытаться завязать разговор с людьми, которые должны эффектно провалиться на этой неделе, чтобы у нее был хоть какой-то шанс остаться.

– Все хорошо, друг. – Гарри, по пути взяв сэндвич, похлопал ее по плечу. – Никогда не знаешь, каким получится мороженое. Остается просто положить его в морозилку и надеяться. Здесь победить может кто угодно.

Она оценила эту мысль. Но принятие того, что все они в опасности, не помогло ей успокоиться.

– Ненавижу начинать разговор с фразы «Можно поговорить?». – Ален сел рядом с ней, сжимая в руках упаковку авокадо. – Но мы можем поговорить?

Честно говоря, она бы предпочла спокойно поразмышлять. Вот только, уклонившись от секса, не знала, стоит ли ей уклоняться от серьезного разговора о чувствах.

– Мне очень жаль, что так вышло прошлым вечером, – попробовала начать она, надеясь закрыть эту тему как можно скорее.

– Знаешь, – глаза Алена были холодными и серыми, как автостоянка в октябре, – ты могла бы сказать: «Я не особенно настроена на секс сегодня вечером». А не искать отговорки, как будто я какой-то примитивный кретин, который не может сдержаться, чтобы не наброситься на тебя.

Она поморщилась.

– Я была в ужасном состоянии и плохо соображала. Прости.

– Ты все время это повторяешь. – Он издал слегка возмущенный звук. – Возможно, в следующий раз тебе стоит просто сказать, что ты едешь в Малави.

Черт. Она надеялась, что это уже в прошлом.

– Ален, мне кажется, ты несправедлив.

– В самом деле? – спросил он. – Потому что у тебя, похоже, уже сложилась модель поведения, когда ты делаешь совершенно необоснованное предположение обо мне, а потом используешь его как оправдание для лжи.

– Это не одно и то же. Я врала не тебе, а себе. Потому что была в полной заднице и не знала, чего хочу. – Она бросила свой сэндвич и обняла колени. – Что, как ты заметил, неотъемлемо идет в комлекте со мной.

– А Гарри знает об этом комплекте?

– Что? Нет. Я имела в виду… свою жизнь. Я сейчас во многом не уверена. Например, хотела ли я вчера заняться сексом и хочу ли я вернуться в университет. Или и в том, и в другом. Или ни в том, ни в другом.

– Какое отношение ко всему этому имеет университет?

Он смотрел на нее так, словно она несла полную чушь. И, господи, она все портила.

– Прости, много всего навалилось. И я знаю, что, скорее всего, много на тебя наваливаю. Но, что бы ты ни думал, в тебе я точно уверена и не сомневаюсь.

Последовало долгое, напряженное молчание.

Затем он как будто смягчился.

– Приятно слышать, Розалина-эм-Палмер. И если тебя это утешит, для меня тоже многое ново.

– Ты имеешь в виду Амели?

– Ты не из тех девушек, с которыми я обычно встречаюсь.

– Ты имеешь в виду, – повторила она, – из-за Амели, да?

Его рот чуть приоткрылся.

– Из-за многого. Для начала, мы вместе на телевидении. Но я подумал, что тебе, наверное, трудно добираться до Глостершира из-за других обязательств. И так получилось, что на следующей неделе я буду в Лондоне, если тебе так будет удобнее.

Ну, не так удобно, как, скажем, у нее дома. Или в ее городе. Но определенно лучше, чем в Венеции-на-Котсуолдсе. Если не считать того, что транспортная инфраструктура Великобритании устроена так, что для того чтобы попасть из одного места в другое, нужно проехать через Лондон. Важно было то, что Ален старался, а учитывая ее поведение в последнее время, она была более чем обязана пойти ему навстречу.

– Да, с радостью.

– У меня встреча с подругой, так что, может быть, мы все вместе пообедаем?

Ох.

– Хорошо.

– Это Лив, о которой я, кажется, пару раз упоминал. Она тебе очень понравится. У вас много общего.

– Чего?

– Она разделяет твой дух авантюризма. – Он, как обычно, чуть криво улыбнулся. – Кроме того, она тоже никогда не бывала в Малави.

– Ха-ха. Ты когда-нибудь забудешь это мое прегрешение?

Он притворился, что задумался.

– Конечно, нет. Ты ведь обещала развлечь меня историей, вот я и развлекаюсь.

Ладно. Он ее дразнит. Это ведь хорошо, правда? Значит, у них снова все хорошо? К сожалению,