Порог греха - Юрий Францевич Курц

крупный партийно-советский работник, затравленный националистами, покончил с собой. От горя тяжело заболела мать. Анне уволили из Тарусского университета, где та работала на кафедре медицинского факультета. Оставшись без средств к существованию, девушка подряжалась торговать на рынке овощами, которые привозили крестьяне пригородных сёл; случалось, оказывала за небольшую плату бытовые медицинские услуги.

Однажды на главной рекламной тумбе города она прочитала объявление. Как раз в это время Россия начала боевые действия в Чечне. Призывно звучали слова о защите свободы республики Ичкерии от русской агрессии. Набирались добровольцы. Обещалось хорошее вознаграждение. Анне кинулась в это новое для неё предприятие как в омут – без раздумий: была не была, не одна она такая, может, что и получится! Отступить никогда не поздно.

Анне пришла по одному из указанных в объявлении адресов, показала удостоверение мастера спорта по пулевой стрельбе: ею Анне занималась со школьной скамьи, входила в состав сборной команды республики.

Через две недели она оказалась в школе снайперов, расположенной в глухих чеченских горах. И не без удовлетворения похвалила себя за то, что скрыла своё медицинское образование. Услуги снайперов ценились гораздо выше и оплачивались намного дороже, чем врачей и сестёр.

Спустя месяц Анне уже выходила на свободную охоту к дорогам, по которым передвигались российские воинские части, к местам их остановок и стоянок. Лёгкое душевное смятение в душе вызвали только первые жертвы, но сердце быстро окоростилось. Находясь на большом расстоянии от поражаемого пулей человека, она не видела его предсмертных мучений, не слышала его душераздирающего крика. Человек стал привычной мишенью, которую Анне научилась поражать без промахов. Убийство стало работой. Появился охотничий азарт, который подогревали пачки зелёных купюр. Доллары Анне носила в широком поясе, специально сшитом для этой цели. Когда появлялась возможность – кто-нибудь направлялся в Эстонию, чаще всего это были раненые боевики-земляки, – Анне передавала с ними деньги для матери.

Новый поворот в судьбе девушки решил случай. Открытое военное противостояние боевиков закончилось. Они прятались в горах, совершая вылазки в местах сосредоточения войск, нападая на отдельные заставы. Как-то разведка донесла, что на одной из вершин обосновалось небольшое подразделение русских. Солдаты обустраиваются, явно молодое пополнение, так как ведут себя с удивительной беспечностью.

Анне получила приказ выйти на охоту. В этот день ей нездоровилось: побаливала голова, слегка морозило, липла к сердцу беспричинная тревога. К определённому месту она добиралась не спеша, часто отдыхала и на цель вышла, когда горы начали окутываться сумерками.

Место для атаки она выбрала идеальное: на скале, в камнях, как раз напротив вершины, занимаемой противником. Ещё поднимаясь сюда, решила, что заночует, отоспится вдоволь, а утром найдёт цель. Целая ночь на воле: мохнатые звёзды над головой, лёгкое движение влажного, напоенного ароматом горных трав воздуха, тишина до звона в ушах; не надо, как в лагерной палатке, чутко настораживать слух, просыпаться от каждого подозрительного шороха – ворвутся башибузуки, заткнут рот… Так недавно изнасиловали двух медицинских сестёр, приехавших из Польши. Не посчитались даже с тем, что они принадлежали к ордену францисканцев.

Конечно, Анне – не сестра милосердия. Её учили не только прицельно стрелять при любой погоде, в любое время дня и ночи из разных положений, но и рукопашному бою. Как-то Анне стали оказывать знаки внимания два араба. Откровенно показывали, чего от неё хотели, предлагали толстую пачку американских банкнот. Когда домогательства этих соискателей женской ласки дошли до опасного предела, Анне подстерегла воздыхателей на узкой тропе, когда те возвращались в лагерь из разведки. Гибель боевиков, да ещё наёмников, была явлением привычным, их обычно никто не жалел, быстро забыли и об этих арабах.

Анне, посвечивая электрическим фонариком, нарвала большую охапку каких-то горных трав, устроила себе мягкую и душистую лежанку. Достала из походного вещмешка бутерброды, фляжку с американским виски, термос с кофе, тяжёлым армейским ножом открыла банку мясных консервов. Вдруг внимание её привлекли отдалённые звуки, похожие на песню.

В оптический прицел, совмещённый с прибором ночного видения, она оглядела вершину горы. Над каменной кладкой, сделанной, видимо, обосновавшимися на вершине солдатами, почти в рост человека, иногда мелькали головы самых рослых бойцов, к небу взлетали и гасли искры костра. Напрягая слух, Анне действительно услышала песню, точнее, обрывки её, когда солдаты сильно нажимали на голоса. «Гуляют. Тем лучше: похмелье притупит бдительность, и она сможет славно поохотиться утром!»

Четыре человеческих фигуры внезапно обозначились в окуляре прицела. Анне даже тряхнула головой: не мерещится ли? Нет. Фигуры стояли во весь рост и рядом друг с другом. «Отливают, – догадалась Анне, – надулись пива или чаю». Разве можно было поступиться такой удачей? Дичь сама шла в руки!

Анне передёрнула затвор. Уняла дыхание. С невесомой послушностью указательный палец правой руки лёг на спусковую скобу. Две фигуры свалились с каменной стены почти одновременно. Третья повалилась на четвёртую, и Анне несколько раз прошила её беглым огнём, чтобы достать разрывными пулями и ту, четвёртую фигуру. «Спасибо, Господи», – прошептала она машинально, как часто говорят люди, не верящие в Творца.

В его существовании Анне сомневалась. Если он есть, то почему допускает на земле войны, революции, такие неслыханные злодейства людей по отношению друг к другу? Почему не наказывает самых отъявленных преступников? Сталин отправил на тот свет миллионы людей, но прожил долгую жизнь – многие праведники и до этого не дотягивают! Брежнев послал умирать в Афганистан десятки тысяч советских солдат, а сам умер спокойно во сне, без мук и терзаний. Ельцин развязал бойню в Чечне и тоже живёт-поживает за Кремлёвской стеной припеваючи. Да вот и она сама имеет ли право благодарить Создателя за то, что убивает людей?

Почему вдруг такие мысли пришли ей в голову? Анне отмахнулась от них. Надо думать о приятном. В конце лета ей обещали отдых в Турции и недельное пребывание на родине. Она бы и сразу поехала в Эстонию, но таков был порядок: все боевики должны были пройти психофизическую реабилитацию в специальных турецких санаториях. Надо потерпеть. Из Эстонии она решила не возвращаться и навсегда покончить со своей кровавой работой.

Анне сделала несколько больших глотков из фляжки. Плотно закусила. Кофе решила оставить на утро. Если удастся, то подстрелит на рассвете ещё одного зазевавшегося недотёпу. Нет, огорчаться не станет – она и так прекрасно поохотилась! – сразу же пойдёт в лагерь.

Укладываясь спать, Анне обычно представляла себя маленькой девочкой, возле которой сидит мама. Она качает кроватку и поёт нежную-нежную песню. Анне пустила хмельную слезу, натянула на голову капюшон камуфляжной куртки, полностью закрыв лицо, и быстро