Эйнемида II. Право слабого. - Антон Чигинёв

из келенфского женского кресла, притороченного к конской спине. Кинана сидела в таком же, и это её необычайно злило.

– Хуже, – не глядя на воспитательницу, бросила она сквозь зубы. – Налётчики рядом.

Диена испуганно охнула.

– Толид, Меноний, Неор, езжайте вперёд, посмотрите, – скомандовал Белен, проверяя, легко ли ходит меч в ножнах. Три всадника в болотно-зелёных плащах пелейских гиппеев умчались дальше по дороге. Отряд медленной рысью двинулся следом.

Вой раздался снова, с другой стороны горного прохода ему ответил такой же, и тут же на дороге появились разведчики. Одна из лошадей скакала без седока.

– Они там, на дороге, – задыхаясь проговорил Меноний. Кровь покрывала руку всадника по локоть. – Разъезд, четверо. Срубили Неора, мы убили двоих, остальные ушли. Скоро будут здесь.

– Вы видели только четверых?

– Да, но их там больше. Слышал: воют?

– Налётчики ходят большими отрядами, но врассыпную, – сказала Кинана, припомнив свои уроки. – Как рыбацкая сеть. Дёрнул одну ячейку, звенит колокольчик.

– Или как псовая охота, – пробормотал Белен, окидывая взглядом спокойные на вид лиственницы и невысокие сосны. – Едем вперёд, попробуем проскочить.

– Есть другая дорога, господин, – сказал один из всадников. – Если вернёмся, можно выйти на боковую тропку, по высокой горе. Варвары могут её не знать.

– Нужно возвращаться в крепость, Белен, – сказала Кинана. – Гисерские налётчики знают своё дело. Они уже наверняка перекрыли все проходы. Если продолжим ехать, нас перебьют, а в крепости есть хоть какая-то надежда.

– Нет. Попробуем другую дорогу. Едем, быстро.

Невысокий кряж, который местные жители гордо называли Исанмскими горами, представлял собой длинную гряду заросших хвойным лесом холмов и пригорков, кое-где разорванных осыпающимися меловыми горами. К одной из таких теперь и направлялся отряд. Возле развилки они ушли на боковую тропу и теперь двигались вверх на пригорок, оставив хитросплетения лесных тропок в стороне. Вой теперь звучал справа, в отдалении.

– Как они вообще могли нас опередить? – подумал вслух Белен, когда они выехали на открытое место. Ближе к горе лес начинал редеть. – Мы же выехали немедленно.

– У налётчиков неплохие лошади, – сказала Кинана. – Пока мы собирались, они объехали крепость стороной и перекрыли дорогу. Их набирают из охотников, они умеют передвигаться быстро и тихо. Отряд может пройти по населённому краю так, что его никто не заметит, если случайно не наткнётся.

Белен хотел было выругаться, но келенфское воспитание взяло своё и в присутствии царицы он сдержался. Дальше ехали в молчании. Поднявшись на возвышенность, отряд двигался вдоль отвесной меловой стены по широкой тропе, окаймлённой низким сухим кустарником.

Гисеры выросли на дороге словно из ниоткуда, будто сам воздух сгустился в фигуры всадников на низеньких плотно сбитых лошадях. Щёгольски увитые шнуровкой меховые жилеты с медными бляшками, гладкие бронзовые шлемы, закрывающие лицо целиком, суженые к подбородку подобно птичьему клюву, украшенные с тыльной стороны заплетёнными в сложные косы конскими волосами. Из-за плеч гисеров выглядывали обшитые мехом короба дротиков, а у поясов сверкали лёгкие мечи, хищно изогнутые, подобно серпам и остро заточенные по внутренней кромке. Несколько ударов сердца, затем над тропой пролетел улюлюкающий боевой клич, и гисерский отряд с места рванулся на добычу.

– Спренсиэ Койорэ!!! – прогремел эйнемский призыв к Хоросу бранелюбивому. Свистнули в воздухе дротики, срывая с коней неудачливых бойцов, два отряда с жутким лязгом столкнулись и умиротворённую тишину лесистого кряжа разорвали крики ярости, звон металла и вопли умирающих. Мимо замерших в отдалении женщин проскакал гисерский конь без седока. Диена издала нечленораздельный утробный звук, заметив притороченую у искусно вышитой попоны голову с кошмарно искажённым лицом.

Стычка вышла короткой, но кровавой и яростной. Кривые мечи герийцев и гисеров наносили страшные раны, с лёгкостью отсекая конечности и разрубая головы напополам. Посреди кровавой кутерьмы мелькал серо-чёрный плащ Белена, оказавшегося весьма недурным бойцом. Келенфиянину, не привычному к северному оружию, приходилось непросто, но он не подавал и вида, уверенно орудуя коротким копьём. Увидев, как ловко он запутал древком саблю гисера, коротко кольнул его под шлем и тут же обрушил тупой конец копья на голову другого, Кинана не удержалась от одобрительного вскрика. Кто-то из гисеров подрезал колено беленова коня и келенфиянин повалился наземь, но тут же вскочил, и его метко брошенное копьё, навылет пробило грудь врага.

Вскоре битва захватила и троих гиппеев, оставшихся прикрывать женщин. Четверо гисеров, отделившись от остальных, набросились на охранников царицы, и теперь схватка кипела на расстоянии нескольких шагов от Кинаны с Диеной. Дамант, знакомый Кинане молодой и красивый воин, сцепился со своим противником врукопашную, и оба, не удержавшись на конях, свалились на землю. Прежде, чем Дамант успел опомниться, противник подхватил с земли меч. Удар, и отсечённая рука герийца полетела на траву, ещё удар, и голова покатилась по земле. Кровь фонтаном брызнула вверх, обильно заливая и убитого, и убийцу. Этого Диена уже не могла вынести. Вывалившись, из седла, она совершенно неизящно изогнула спину, и её тело содрогнулось в рвотных конвульсиях.

Презрительно покосившись на наставницу, Кинана гикнула, и её Оникс, в один прыжок подскочив к радостно хохочущему убийце, обрушил подкованные копыта прямо на сверкающую медью личину шлема. Этой маленькой победы царице показалось недостаточно. Едва не запутавшись в длинном хитоне, она упёрлась коленом в кресло и вытянула ближайшего врага по шее плёткой для верховой езды. От неожиданности гисер схватился за горло, и этого оказалось достаточно, чтобы бившийся с ним воин нанёс смертельный удар. Третий из напавших тоже повалился на землю, успев перед смертью забрать жизнь своего противника, а четвёртого срубили подоспевшие на подмогу гиппеи.

Внезапно, всё закончилось. Немногие оставшиеся в живых гисеры умчались прочь с залитого кровью и заваленного телами поля боя. Один из них поднёс руку к лицу и издал уже знакомый протяжный вой. Ответный зов донёсся откуда-то спереди, другой прозвучал в лесу. Кинана зло выругалась.

– Белен! – соскочив с коня, она бросилась к воину, вытирающему лицо пучком травы.

– Ты цела, госпожа? – обеспокоенно спросил келенфиянин, заметив кровь на одежде царицы.

– Да, но это ненадолго! Убираемся отсюда немедленно! Если не вернёмся в крепость сейчас, нас всех перебьют! Горы ими кишат!

Белен с сомнением оглядел поредевший отряд. Из трёх десятков воинов на ногах держались около дюжины, ещё трое, тяжко израненные, готовились проститься с жизнью, а окровавленные и изувеченные тела остальных усеивали дорогу, вперемешку с