Эйнемида II. Право слабого. - Антон Чигинёв

общественный счёт.

– Это Хилон, сын Анакрета из Анфеи… Впрочем, теперь и из Сенхеи тоже. Евмолп назвал его своим сыном.

– А, здравствуй юноша, вырос, тебя и не признать. Добро пожаловать в моё поместье. Знавал я твоего отца –большое горе, очень большое горе. Скорблю вместе с тобой.

– Благодарю тебя, славный Эвримедонт. Рад видеть тебя снова.

– Ну да, ну да, – покивал бывший полководец, покосившись на приближающегося слугу с подносом. – Уж не обессудьте, я человек простой, и в этом вашем орсеоне не слишком сведущ, так что угощайтесь, чем богаты.

Отпив из предложенного кубка, Хилон решил, что старик слукавил. Более подходящего случаю напитка, чем простой деревенский кикеон из ключевой воды, ячменя, тёртого козьего сыра и мяты, не смог бы подобрать и наилучший знаток церемонии орсеона, а деревянная посуда подчёркивала простую и чистую красоту сельской местности, равно как и приверженность хозяина старым обычаям.

– У тебя необычайно ухоженные владения, – заметил Хилон. – Всё в замечательном порядке и разумно устроено. Вижу, ты добрый хозяин.

– В этом нет никакой особой науки, – Эвримедонт не подал вида, но похвала явно пришлась ему по душе. – Земледелие тем и прекрасно, что это занятие простое, и научиться ему можно с лёгкостью. Сама земля подскажет тебе наилучший способ действия. Даже если ты неопытен и не знаешь, что где следует сеять и сажать, просто посмотри, что растёт на этом участке и поймёшь, плодородна ли эта почва и для чего она лучше подходит. Для того, чтобы земля одарила тебя плодами, требуются не столько знания, сколько честный труд, в остальном же всё необходимое предоставят природа и блаженные боги: и дождь, и солнце, и всё остальное, причём всех одарят поровну. Поэтому и разница между хозяевами не в том, что один знает, как ухаживать за землёй, а другой нет, но в том, что один усерден, а другой ленив и либо не заботится о полевых работах вовсе, либо делает это небрежно. Сейчас, правда, развелось немало таких, что придумывают всякие умные, по их мнению, новшества, чтобы трудиться меньше, а получать то же, но тот, кто честно и в поте лица обрабатывает землю как должно, всегда будет вознаграждён лучше.

Эолай весело покосился на смущённо закашлявшегося приятеля, известного своей любовью к всевозможным новшествам. Хилон мог бы, конечно, рассказать, что внедрённые в его поместье способы обработки земли и прививки деревьев приносили урожай едва ли не вполовину больший, чем прежде, но счёл разумным смолчать.

– Ну да ладно, – Эвримедонт поставил пустую чашу на поднос. – Думаю, вы не за тем проделали такой путь, чтобы выслушать речь о земледелии, и уж точно не за тем, чтобы проведать старую развалину. Выкладывайте, что там у вас стряслось.

– Что ж, скажу прямо, – кивнул Эолай. – Сенхее вновь нужно твоё копьё. Близится война, и мы приехали звать тебя присоединиться к войску. Микеид намерен предоставить тебе стратегию.

– Так я и думал, – усмехнулся старик. – Боюсь, свой путь вы проделали зря. Вот теперь моя единственная забота, – он обвёл руками сад, – обрабатывать землю отцов и воспитывать потомков. Если только враг не подступит к городу, я не стану вмешиваться в государственные дела. Так я говорил прежде, так скажу и сейчас.

– Разве пристало свободному человеку воздерживатся от государственных дел? – спросил Хилон. – О твоей отваге ходят легенды, а из твоих речей видно, что ты умеешь отличать достойное от недостойного. Так в чём же причина?

– Именно в том, что я умею отличать достойное от недостойного. Стремиться к славе – дело прекрасное, но нет ничего хуже, чем старик, жадно цепляющийся за славу и власть, ревниво оспаривая их у молодых. Вспомните Сестокла, ведь он был достойнейшим из достойных, великим героем, но неумеренность и жажда почестей развратили даже такого человека. Сперва ввязывался во все походы, где только можно было снискать славу, хотя сам уже перевалил за семьдесят пять, а затем что? Убил того, кто, по совести и разумению, должен был стать его преемником, уничтожил свободу, погубил тысячи сограждан, так что теперь вместо героя Сестокла мы помним Сестокла-тиранна и проклинаем его имя. Нет, друзья мои, пока отчизна нуждается в человеке, следует служить ей, не жалея ни крови, ни сил, но важно вовремя понять, что настало время освободить место. Я, будто бы, оставил после себя преемников достойных: Микеид, Проклид, Евмолп и прочие, все они вполне способны вести войну и управлять государством ничуть не хуже, чем мы в своё время. Я им не нужен, хотя они и твердят обратное.

– В Сенхее много хороших полководцев, но ты самый опытный, – сказал Эолай.

– «Самый опытный, самый опытный...» – передразнил Эвримедонт. – Так что ж, когда я помру, Сенхея что ли рухнет? Побойся справедливости Эйленоса, юноша, мне ведь скоро уже восьмой десяток стукнет! Не можете же вы всю жизнь рассчитывать на старика, который уже одной ногой на пороге Чертогов!

– Судя по твоим сегодняшним подвигам, Всеприемлющему тебя ждать в гости ещё нескоро, – хохотнул Эолай и добавил серьёзно. – Это ведь не простая война, Эвримедонт, мы собрались сцепиться с Эфером. В такой битве нам понадобятся все силы.

– Я знаю, с кем вы собрались сцепиться, или ты думаешь, что до меня тут совсем не доходят вести? Вы собрались воевать с Эфером, а мы, в своё время, воевали с Верреном и поверь мне, это было куда как похуже, чем склока между полисами.

– Похуже ли, Эвримедонт? У Эфера в союзниках пол-Эйнемиды, а у нас теперь нет даже Анфеи. Мы уже дали им повод для нападения, укрыв анфейских изгнанников. Всё остальное – вопрос времени!

– Да, а ведь тогда мы с ними были почти друзьями... – задумчиво поднял взгляд Эвримедонт. – Я помню то время, наверное, никогда сенхейцы и эферияне не были так дружны. Они помогали нам отстраивать Сенхею, шла торговля, направлялись посольства. Мы были слепы и не заметили, как они начали превращать тогдашний союз против верренов в нечто большее...

– Да, это так. Теперь они сколотили собственный союз, у них войска раз в десять больше против нашего. Один на один мы не выстоим.

– Так найдите своих союзников! – раздражённо вспыхнул старик. – Или до этого так уж сложно додуматься? Чтобы это понять, я вам не