Эйнемида II. Право слабого. - Антон Чигинёв

не менее жутко изрубленными трупами врагов.

– Похоже на то, – с сомнением сказал он. – Ещё одну драку мы не выдержим. Быстро, все по коням! Нам нельзя задерживаться. Бросайте всё, кроме необходимого. Раненых... – келенфиянин нерешительно замялся.

– Мы всё сделаем, начальник, – кивнул подошедший Меноний, на плече воина алел свежий шрам жуткого вида. – Лучше так, чем попасться варварам...

– Хорошо. Госпожа Диена, ты в порядке?

– Будь проклята эта дикая страна и все грязные варвары, что её населяют, – задыхаясь прошептала подруга Талаи, брезгливо выбросив измараный рвотой платок. Её серый хитон пропитался потом, а лошадиное лицо было белее мела.

– Что ж, – пожал плечами Белен, – тогда собирайтесь, нам нужно скакать немедля.

– Постой, – неожиданно сказала Кинана. – Белен, дай мне нож.

– Зачем?

Кинана отмахнулась и вытащила кинжал у ближайшего мёртвого гисера. Не обращая внимания на брезгливо сморщившуюся Диену и недоумевающего Белена, царица отпорола подол своего зелёного хитона изрядно выше колена. Расшитая золотом ткань мягко опустилась на траву, обнажив худые стройные ноги.

– Что ты делаешь?! – Диена, от возмущения, видно забыла, где находится. – Это бесстыдство!

– Советую тебе сделать то же самое, – не глядя бросила Кинана, занятая перепиливанием кожаных ремней, крепивших ездовое кресло к спине Оникса. – Если, конечно, хочешь выжить.

Что-то злобно прошипев Диена, надменно отвернулась и, с помощью Белена, взгромоздилась на кобылу.

– Госпожа, может лучше отдашь мне нож? – с сомнением в голосе спросил келенфиянин, стараясь не смотреть на голые ноги царицы.

– Боишься, что порежусь? – усмехнулась девушка, подняв с земли чьё-то оружие и деловито пристраивая его за поясом. – Не волнуйся. Лишний меч тебе сейчас не помешает, даже в руках слабой женщины, – она коротко хохотнула. – К тому же, может статься, что мне срочно потребуется выпустить себе кишки, а тебя не будет рядом.

Снова рассмеявшись, она вытерла окровавленные руки о подол. Келенфиянин покачал головой.

– Будь прокляты все варвары и их варварские обычаи, – зло пробормотала себе под нос Диена.

– Варвары... – Кинана задумчиво погладила сухой венчик странного придорожного растения: большой засохший шар из ломких длинных иголок на высоком стебельке. – Ну варвары так варвары...

Тонкие бескровные губы царицы чуть изогнулись в усмешке.

***

Окрестности Эгоры – ещё день назад тихая и спокойная сельская местность – теперь являли собой зрелище грозное, если не сказать страшное. Лавина гисерского войска огибала крепость с обеих сторон, как медленная вода обтекает камень, постепенно затопляя всё окрест. Сверкают бронзой и железом лезвия, горделиво развеваются пёстрые ленты на знаках вождей, безликие шлемы, сужающиеся книзу подобно клювам хищных птиц, внушают суеверный ужас – кажется, что всё войско состоит из близнецов. Всё это под вой волынок из овечьего желудка и грохот обтянутых медвежьей кожей боевых барабанов. Крылья гисерского войска медленно, но неумолимо сходились, грозя замкнуть единственный оставшийся проход между изрядно поредевшим отрядом и воротами крепости.

Сзади раздался торжествующий вой, и спутники Кинаны, в который уже раз, погнали взмыленных лошадей, стремясь последним отчаянным рывком достичь спасительных ворот. Три десятка преследователей, не менее усталых, чем их жертвы, азартно улюлюкая помчались следом.

Со стен уже заметили погоню, послышались ободряющие крики, загудел рожок, и воротная решётка поползла вверх. Заметили её и гисеры, а заметив, разразились весёлым хохотом. Для народа, превыше всех забав любящего охоту, зрелище погони было самым желанным. Они не только не ускорили шаг, но, наоборот, замедлились, не желая вставать между охотниками и добычей. Видя это, преследователи принялись нахлёстывать коней ещё яростней. Если они упустят жертву на глазах всего войска, у походных костров их ждёт немало насмешек.

Расстояние между налётчиками и отрядом стремительно таяло, кони герийцев устали, к тому же закалённые в охоте и набегах гисеры были куда привычнее к погоне. Первой начала отставать Диена. И без того не самой искусной наезднице мешали непригодный для верховой езды наряд и дурацкое женское кресло, но отрыв от преследователей был всё ещё велик. Кинана чуть придержала коня, оказавшись к Диене ближе всех. Ободряющим жестом она протянула наставнице руку, и с её открытой ладони сорвалось коричнево-серое облачко, в которое кобыла Диены влетела на полном ходу, шумно вдохнув ноздрями.

Кого из герийских детей не учили, что, следует быть осторожным с сухим звездоглавом? Одно неосторожное движение, ломкие колючки разлетятся в воздухе, и упаси тогда Даяра вдохнуть – прокашляешься, самое лучшее, завтра к утру. Бедная лошадь, и без того запыхавшаяся, втянула пыльцу зловредного растения полной грудью. Издав что-то среднее между ржанием и хрипом, она замерла как вкопаная, и тут же бешено забрыкалась, сбросив наездницу.

Первые пятеро налётчиков промчались мимо потрясённой падением Диены, словно её и не заметив, но шестой, даже не замедлив бег коня, ловко соскочил на землю. Сильные пальцы грубо стиснули горло не успевшей ничего сообразить женщины, и бритвенно острый нож с хрустом распорол подол её серого хитона сверху донизу.

Кинана всего этого уже не видела. Оглядываться времени не было, начался последний отрезок безумной гонки от смерти или плена. Враги уже приблизились настолько, что храп их коней, казалось, звучит прямо за плечом. Что-то свистнуло, и скакавший пообок от Кинаны гиппей кубарем покатился по земле. Ещё один дротик пролетел мимо, за ним ещё и ещё. Съёжившись, словно заранее ощущая боль промеж лопаток, царица, не помня себя, хлестала Оникса по крупу. Её сердце бешено билось в унисон сердцу взмыленного, почти загнанного коня.

Пена с губ вражеских коней уже орошала хвосты герийских лошадей, когда раздался свист пущеной из крепости стрелы, и ближайший преследователь повалился на землю, точно сдёрнутый невидимой рукой. Другой налётчик тоже получил стрелу в горло, остальные успели отвернуть назад. По радостные крики отряд царицы влетел под воротную арку, и кованая решётка с лязгом упала за их спинами.

– Что с Диеной?! – бешеными глазами вытаращился на Кинану Белен.

– Видно кобыла задохнулась, – спокойно ответила царица, незаметно отряхивая с руки остатки перемолотых в мелкий порошок иголок. – Не повезло.

– Надо ей помочь!

– Чем ей теперь поможешь? Так решила судьба, – отмахнулась Кинана, едва удостоив взглядом распростёртое напротив ворот тело, возле которого уже выстроилась очередь из распалённых погоней налётчиков. Пронзительные болезненные стоны, к которым примешивалась нотка мучительного сладострастия, плыли над полем, заглушая даже невыносимый шум гисерских барабанов и волынок.

Царица спрыгнула с коня и приветливо улыбнулась обступившим