Сага о йомсвикингах - Автор Неизвестен -- Мифы. Легенды. Эпос. Сказания

Свейн стал конунгом, люди решили, что он должен справить тризну по своему отцу, так как в те времена было принято, чтобы и знатные и простые люди устраивали тризны по своим отцам до наступления третьего йоля. Фьёльнир пришел к Свейну-конунгу и сказал, что готов служить ему так же, как служил его отцу. Конунг согласился. Фьёльнир еще не состарился настолько, чтобы перестать давать дурные советы, хотя и прожил много лет. Тогда Фьёльнир сказал конунгу:

– Вам нужно узнать кое-что, хотя правда о смерти конунга была скрыта. Пальнатоки вас сильно обманул. Он стал помогать вам, составив заговор против вашего отца. Как раз Пальнатоки является его настоящим убийцей. У меня есть доказательства этого. Ты не можешь стать конунгом, если не отомстишь за своего отца. Взгляни на эту стрелу. Именно она стала причиной его позорной смерти. Есть люди, которые могут подтвердить мою правоту.

Свейн-конунг сильно разгневался, когда услышал это, а потом они решили, что конунг пригласит Пальнатоки на пир. Он решил тогда не затягивать с этим делом, и захотел убить Пальнатоки прямо на том пиру, что устроит в память своего отца.

11

Свейн-конунг послал своих людей к Пальнатоки и пригласил его на тризну по своему отцу. Такое же приглашение он отправил всем жителям Фьона, которых Пальнатоки пожелал бы взять с собой. Когда послы конунга пришли к Пальнатоки и передали ему слова конунга, Пальнатоки ответил, что не сможет приехать на этот пир:

– Я узнал, что мой тесть Стевнир-ярл умер в Бретланде, и мне нужно ехать туда, потому что все государство переходит под мою власть после его смерти.

Послы конунга вернулись назад и сообщили конунгу, что Пальнатоки не сможет приехать. Конунг отменил на этот раз пир, потому что хотел, чтобы там был Пальнатоки. Пальнатоки отправился в путь с несколькими кораблями, но прежде чем он уехал из дома, он оставил в своих владениях своего сына Аки. Пальнатоки велел ему управлять здесь и делать это как можно лучше, пока он будет отсутствовать. Аки так и поступил. Пальнатоки уехал в Бретланд и стал править тем государством, что принадлежало его тестю Стевниру-ярлу.

Прошло полгода. А летом Свейн-конунг послал своих людей к Пальнатоки и велел передать, чтобы тот приехал на пир, взяв с собой столько людей, сколько захочет. Пальнатоки ответил, что благодарен конунгу за приглашение.

– Но сейчас дело обстоит так, что я занемог, и думаю, что не смогу приехать. Кроме того, у меня много всяких забот в своей стране, поэтому я не могу поехать на этот пир.

Послы конунга отправились назад и передали Свейну-конунгу ответ Пальнатоки. А когда они уехали, все болезни оставили Пальнатоки.

Свейн-конунг решил отменить пир и перенести его на следующее лето. И после этого уже нельзя было больше откладывать тризну по Харальду-конунгу. Фьёльнир пришел к Свейну-конунгу и сказал:

– Государь, теперь вы сами смогли убедиться, что мы говорили вам правду о смерти вашего отца. Поэтому Пальнатоки и не хочет к вам ехать. Но отменять тризну в честь такого хёвдинга не подобает вашему достоинству. Пошли сейчас своих людей к Пальнатоки и скажи, что прогневаешься на него, если он не приедет.

Свейн-конунг в третий раз отправил своих людей к Пальнатоки и пригласил его на пир. Послы конунга явились к Пальнатоки и, сообщив ему о цели своего приезда, добавили, что конунг разгневается на него, если он не приедет. Когда Пальнатоки услышал это, то сказал так:

– Если конунг будет гневаться на меня, тогда я лучше поеду на этот пир по своему желанию.

Пальнатоки велел послам конунга возвращаться назад и передать Свейну-конунгу, что приедет на этот пир.

Они отправились назад и сообщили Свейну-конунгу, что Пальнатоки собирается приехать.

После этого люди конунга стали готовиться к пиру так, чтобы эта тризна получилась самой достойной благодаря множеству гостей и всевозможным угощениям. Когда пришел назначенный день и гости съехались на тризну, Пальнатоки все еще не появился. День прошел, наступил вечер, и гости направились к столам. Свейн-конунг велел приготовить места на нижней скамье, начиная от почетного места и дальше в сторону входа. Эти места были рассчитаны на сто человек. Он решил усадить туда Пальнатоки и его людей. Когда гостям показалось, что те опаздывают, они принялись есть и пить. Этот пир был устроен неподалеку от моря.

12

Теперь следует сказать о Пальнатоки. Он собрался в путь вместе с Бьёрном Бретландцем. Тогда Алов, жена Пальнатоки, сказала:

– У меня предчувствие, что мы больше не увидимся.

Пальнатоки ответил, что это не помешает его поездке:

– Пришло время Свейну-конунгу узнать правду о смерти своего отца, хоть я и предпочел бы, чтоб у конунга был другой советник, а не Фьёльнир.

У Пальнатоки было три корабля и три сотни людей. Половину из них составляли датчане, а другую бретландцы.

Тем же самым вечером Пальнатоки со своими людьми пристал к берегу у того места, где Свейн-конунг устроил пир. Они поставили свои корабли там, где, как им показалось, было глубже всего. Погода стояла хорошая, а ветер был слабый. Они развернули свои корабли носами в открытое море, приготовили все, чтобы сразу отплыть, не тратя времени, и вставили весла в уключины, рассчитывая сразу взяться за них, если будет нужно. После этого Пальнатоки со своими людьми сошел на берег. Они шли до тех пор, пока не добрались до усадьбы конунга, где был устроен этот пир. Гости сидели и бражничали. Был первый вечер пира. Пальнатоки вошел в палаты со всеми своими людьми, предстал перед конунгом и приветствовал его. Конунг ответил на его приветствие и указал ему и его людям места. Они уселись на второй длинной скамье и стали пировать и веселиться. Говорят, что Фьёльнир подошел к Свейну-конунгу и некоторое время что-то тихо говорил ему. Лицо у конунга изменилось и стало багровым, как кровь.

Одного человека звали Арнодд. Он был свечником Свейна-конунга и стоял перед его столом. Фьёльнир дал ему в руку стрелу и велел ему идти и показывать ее всем, кто был здесь, пока кто-нибудь не признает ее своей. Арнодд так и сделал. Сперва он пошел в глубь палат, начиная от престола конунга, и показывал эту стрелу каждому гостю, однако никто не признал ее своей. Наконец он подошел к Пальнатоки и спросил, не узнает ли тот эту стрелу. Пальнатоки ответил:

– Почему же мне не узнать свою стрелу? Дай мне ее скорее, потому что она моя.

В палатах на некоторое время стало тихо. Потом Свейн-конунг спросил:

– Каким