Сага о йомсвикингах - Автор Неизвестен -- Мифы. Легенды. Эпос. Сказания

все разъехались по домам с достойными дарами.

5

Пальнир и Ингибьёрг жили в добром согласии. Этот брак прибавил Пальниру чести. И когда прошло некоторое время, у Пальнира и Ингибьёрг родился сын. При рождении мальчику дали имя Токи. Он рос дома на Фьоне и очень рано поумнел и снискал любовь у людей. Больше всего своим нравом он походил на своего дядю Аки. Позднее его прозвали Пальнатоки. Едва он вышел из детского возраста, его отец заболел и умер. После смерти отца Пальнатоки досталось богатое наследство в виде земли и другого имущества. Он правил на Фьоне вместе со своей матерью.

Говорят, что когда он достиг надлежащего возраста, то стал летом ходить в походы с викингами. В самое первое лето он взял из дома двенадцать кораблей и воевал с ними во многих странах. Так он захватил много добычи и обрел громкую славу. Однажды летом Пальнатоки был в походе. У него было много кораблей и большое войско. В это время Бретландом правил ярл по имени Стевнир. У него была одна дочь, звали ее Алов. Она была девушка мудрая и красивая. Все любили ее и она считалась завидной невестой во всех отношениях. Говорят, что Пальнатоки подплыл к Бретланду, которым правил Стевнир-ярл, и решил разорить его владения. Когда об этом стало известно ярлу и его дочери, то они устроили совет вместе с ее воспитателем Бьёрном по прозвищу Бретландец, и решили пригласить Пальнатоки на пир, если он захочет провести у них зиму и не будет разорять владения ярла. Это предложение понравилось Пальнатоки, и он отправился на пир вместе со всеми своими людьми. Когда Пальнатоки сидел за столом и бражничал, то увидел красоту дочери ярла. Он завел тогда разговор и предложил ей стать его женой. Ярл легко дал свое согласие, и ее пообещали выдать за Пальнатоки. После этого их обручили, но долго сидеть в невестах ей не пришлось, и тут же сыграли свадьбу. Пальнатоки женился на Алов, дочери Стевнира-ярла, а кроме того он получил титул ярла и половину владений Стевнира-ярла. После смерти ярла Пальнатоки должен был получить все его государство, так как Алов была единственным ребенком ярла.

Пальнатоки провел в Бретланде остаток лета и всю зиму. А весной он объявил, что отправится домой в Данию. Прежде чем уехать, Пальнатоки позвал к себе Бьёрна Бретландца и велел ему управлять теми владениями, что принадлежали ему в Бретланде, пока он не вернется назад. После этого Пальнатоки покинул Бретланд вместе со своей женой Алов. Поездка их прошла удачно, и они приплыли на Фьон в Данию. Некоторое время Пальнатоки жил дома. Его считали в то время самым могущественным и знатным человеком во всей Дании после Харальда-конунга.

6

Говорят, что Харальд-конунг отправился по своей стране и посещал пиры, как было тогда в обычае у датских конунгов. Пальнатоки приготовил пир и пригласил к себе конунга. Конунг поехал к нему и провел на этом пиру много времени. Там была одна женщина. Звали ее Эса, а прозвали Саумэса. Она была бедна, однако хорошо знала свое дело. Ей поручили прислуживать конунгу, пока он был на пиру. Конунгу понравилась Эса, и он ложился с нею каждую ночь. И когда настало время конунгу уезжать с этого пира, ему поднесли достойные дары. А весной люди заметили, что Саумэса на сносях. Пальнатоки завел с ней разговор наедине и спросил, кто отец ребенка. Она ответила, что никто другой не повинен в этом, кроме Харальда-конунга:

– Но я рассказала об этом только тебе.

– Я предлагаю тебе, – сказал Пальнатоки, – остаться здесь до тех пор, пока ты не разрешишься от бремени.

Так прошло некоторое время. Наконец Эсе пришлось уйти в женские покои. Она родила мальчика. Ему дали имя и назвали Свейном, а потом он был назван в честь своей матери и прозвали его Свейн Саумэсусон. Он рос на Фьоне у Пальнатоки, и тот хорошо к нему относился.

А когда Свейну исполнилось три года, случилось так, что Харальд-конунг должен был приехать на пир на Фьон. Когда конунг приехал на этот пир, то Пальнатоки сказал Эсе:

– Сейчас ты должна подойти к Харальду-конунгу. Веди с собой этого мальчика и скажи ему так: «Я привела с собой этого мальчика и хочу объявить, государь, что никакой другой мужчина, кроме тебя, не может быть его отцом». И как бы конунг ни принял твои слова, держи себя уверенно, а я помогу тебе и подтвержу правоту твоих слов.

Она подошла к конунгу и сказала ему то, что ей посоветовал Пальнатоки. Конунг спросил, кто эта женщина. Она назвала ему свое имя. Конунг сказал:

– Ты очень смелая женщина, однако уходи прочь и не смей больше произносить подобные слова, если хочешь остаться живой и невредимой.

Тогда заговорил Пальнатоки.

– Государь! – сказал он. – Она посчитала, что стоит сообщить вам об этом. Мы хорошо знаем ее. Она не бродяга и не распутница, но добропорядочная женщина, хотя и бедная. Она, видимо, говорит правду. Потому мы и взяли мальчика к себе. От этого ваша честь только возрастет.

Конунг сказал:

– Не ждали мы от тебя подобного.

Пальнатоки ответил:

– Я буду оказывать ему почести словно вашему сыну и буду содержать его. А теперь мы закончим этот разговор.

Спустя немного времени конунг покинул пир и не принял даров. С тех пор отношения между конунгом и Пальнатоки стали прохладными.

7

Говорят, что вскоре после того как конунг уехал с этого пира, у Пальнатоки и его жены Алов родился сын. Ему дали имя и назвали Аки. Он рос дома на Фьоне у своего отца. Аки был красивым человеком. Свейн и Аки стали побратимами. Родичи и друзья Пальнатоки говорили, что неразумно будет воспитывать сына Харальда-конунга, а хуже всего то, что его собственный род менее знатный. Пальнатоки ответил, что это решать ему, – у него, мол, предчувствие, что это кончится хорошо.

И так Свейн рос на Фьоне до тех пор, пока ему не исполнилось двенадцать зим. После этого Пальнатоки сказал Свейну:

– Теперь ты должен поехать к Харальду-конунгу и потребовать, чтобы он признал ваше родство. Ты должен называть себя его сыном, нравится ему это или нет.

Пальнатоки дал ему в эту поездку двадцать человек. Свейн ехал до тех пор, пока не явился в палаты Харальда-конунга. Он сказал конунгу все, что ему посоветовал Пальнатоки. Когда Свейн сказал, что хотел, конунг спросил:

– Откуда у тебя столько дерзости, что ты называешь себя моим сыном? Сдается мне,