Восставая из рабства. История свободы, рассказанная бывшим рабом - Букер Т. Вашингтон

время путешествие в Западную Вирджинию сулило опасные приключения, особенно если учесть, что дорога пролегала через горы. Тот немногочисленный скарб, который у нас был, мы уложили в повозку, а весь путь мы, маленькие дети, прошли пешком. Несколько сотен миль дались нам с неимоверным трудом.

Никто из нас никогда не оказывался так далеко от плантации, поэтому путешествие в другой штат превратилось в грандиозное приключение. Расставание с жителями деревни и нашими бывшими хозяевами стало для нас серьезным испытанием. С того самого момента и до последних дней их жизни я поддерживал переписку со старыми плантаторами, а с молодыми мы поддерживаем связь до сих пор.

Наше странствие длилось несколько недель. Бо́льшую часть времени мы спали под открытым небом и готовили пищу на костре из собранных поблизости сучьев. Помню, однажды ночью мы разбили лагерь рядом с заброшенной сторожкой, и мать решила в ней переночевать. Она развела огонь, намереваясь приготовить ужин и потом соорудить место для сна. Как только огонь занялся, из дымохода вывалилась огромная черная змея и заструилась по полу. Конечно, мы поспешили покинуть это место и стремглав выскочили наружу.

Наконец мы добрались до цели нашего путешествия – маленького городка Малден, который находится примерно в пяти милях от Чарльстона, нынешней столицы штата. В то время добыча соли была главной отраслью промышленности в этой части Западной Вирджинии, и Малден находился в самом центре индустрии. Мой отчим к тому времени уже нашел работу на одном из солевых производств и обосновался в небольшом деревянном доме. Новое пристанище было не лучше того, что мы оставили на старой плантации в Вирджинии. В определенном смысле это жилище оказалось даже хуже прежнего. Раньше, несмотря на дыры в стенах и вечные сквозняки, земляной пол и расшатанные дверные петли, мы были уверены в том, что воздух вокруг нас лишен вредных примесей, а на улице мы не увидим помоев. Теперь дело обстояло иначе. Наша лачуга соседствовала с хижинами других жителей городка. Кругом царила антисанитария, грязь в домах и вокруг них была ужасающей. Здесь обосновались обретшие нежданную свободу цветные, а также бедные и невежественные белые, опустившиеся на самое дно жизни. Это была пестрая и, вне всякого сомнения, взрывоопасная смесь. Пьянство, азартные игры, ссоры, драки и шокирующие аморальные поступки были частыми явлениями. Все, кто жил в маленьком городке, были так или иначе связаны с соляным бизнесом. Хотя я был еще ребенком, отчим пристроил меня и моего брата на работу. Нередко мой рабочий день начинался в четыре утра.

Первые шаги на пути к получению образования я сделал именно здесь, на этом соляном производстве. Каждый солевар здесь имел свой собственный номер. У моего отчима был номер восемнадцать. В конце рабочего дня начальник смены приходил и ставил цифру восемнадцать на каждой из наших бочек. Вскоре я научился узнавать эту цифру, а еще через какое-то время мог самостоятельно нарисовать ее, не имея ни малейшего понятия о других цифрах и буквах.

С тех пор, насколько мне помнится, я всегда горел желанием учиться и развиваться. Будучи еще совсем маленьким мальчиком, я решил, что, как бы ни сложилась моя дальнейшая судьба, я обязательно научусь читать. Спустя какое-то время после нашего переезда в Западную Вирджинию я уговорил маму достать для меня книгу. Как и где она ее взяла, я не знаю, но каким-то неведомым образом ей удалось раздобыть старый добрый орфографический справочник Вебстера в синей обложке[124], в котором сначала приводился алфавит, а затем шли не имевшие для меня смысла слоги, вроде «ab», «ba», «ca», «da». Я с жадностью начал изучать этот словарь, и, пожалуй, он стал первой книгой, которую я когда-либо держал в руках. Кто-то мне поведал, что начать читать можно только после того, как выучишь алфавит. Поэтому я пытался запомнить его всеми способами, какие только мог придумать. Разумеется, я делал это без учителя, так как не мог найти никого, кто бы сумел мне помочь. В то время я не знал ни одного цветного, обученного грамоте, а набраться смелости и подойти к белому человеку я не решался. Каким-то образом в течение нескольких недель я освоил бо́льшую часть алфавита. Мать поддерживала меня во всех этих казавшихся тщетными попытках. Она была неграмотной, но ей хотелось большего для своих детей. У нее было достаточно здравого смысла, чтобы понимать, как ценно образование и как много может дать человеку одно лишь умение читать. Если мне и удалось чего-то добиться в жизни, то это произошло только благодаря моей матери.

В самый разгар моей битвы с алфавитом в Малден приехал цветной паренек, который научился читать в Огайо. Как только местные темнокожие узнали об этом, его привлекли к чтению прессы. Практически после каждого рабочего дня подростка окружали мужчины и женщины, которые хотели услышать последние новости. Как я завидовал ему! Он казался мне единственным молодым человеком в мире, который действительно добился в этой жизни всего.

Примерно в это же время представители моей расы подняли вопрос об открытии в Малдене школы для цветных детей. Такая школа стала бы первым учебным заведением для темнокожих в этой части Вирджинии. Без всяких сомнений, это явилось бы значимым событием, поэтому обсуждение проекта вызвало широкий резонанс. Самой сложной проблемой оказался поиск учителя. Рассматривали кандидатуру паренька, который читал по вечерам газеты, но его возраст сыграл против него. В разгар поисков в Малден приехал отставной солдат из Огайо. Он тоже умел читать и знал азы математики, при этом был старше и производил более солидное впечатление. Местные жители избрали его на должность учителя. Бесплатных школ для цветных в те годы еще не было, поэтому горожане согласились ежемесячно вносить определенную сумму в качестве оплаты услуг преподавателя. Также была введена традиция, согласно которой учитель должен был проводить каждый день с новой семьей. Для него это было приятным времяпрепровождением, так как каждое семейство стремилось показать себя в самом выгодном свете, накрыть лучший стол и всеми силами произвести впечатление. Помню, как с нетерпением ждал своего «дня учителя» в нашем маленьком доме.

Мы все переживали поистине удивительный опыт. Это не мы впервые сели за парту – целая раса начала обучаться азбуке. Интереснейший социальный эксперимент для исследования. Тому, кто не был участником и очевидцем тех событий, трудно представить, как сильно цветные тянулись к получению образования. Не отдельные люди, но вся раса стремилась пойти в школу. Никто не был слишком молод или слишком стар, все могли попробовать свои силы и