Восставая из рабства. История свободы, рассказанная бывшим рабом - Букер Т. Вашингтон

холодно.

Человек за стойкой регистрации не поинтересовался тем, есть ли у меня деньги. Он наотрез отказался даже разговаривать о том, чтобы предоставить человеку моей расы еду и крышу над головой. Так я впервые столкнулся с тем, что не имею право куда-то заходить и получать какие-то услуги из-за моего цвета кожи. Мне пришлось бесцельно бродить по улицам города в тщетных попытках хоть как-то согреться, чтобы пережить эту ночь. Однако все мои мысли были устремлены в Хэмптон, поэтому я недолго хранил обиду на хозяина гостиницы.

Оставшуюся часть пути пришлось преодолеть пешком и на перекладных. Иногда я выпрашивал место в повозке или грузовом вагоне, но чаще приходилось шагать самому. Через несколько дней я оказался в Ричмонде, штат Вирджиния. Отсюда до Хэмптона было примерно восемьдесят две мили пути. Когда я решил наконец сделать привал, усталый, голодный и грязный, на дворе уже стояла глубокая ночь. Раньше я никогда не бывал в большом городе, и это усугубляло мое и без того плачевное положение. Денег уже не осталось совершенно. Ни одного мало-мальски знакомого человека у меня здесь тоже не было. Я абсолютно ничего не знал о местных порядках и попросту не понимал, куда идти. Везде, куда я обращался в поисках ночлега, требовали денег, а их у меня не было. Не зная, что делать и чем себя занять, я бесцельно бродил по улицам. По дороге мне попадались лавки с горячей едой, в витринах которых были выставлены жареные цыплята и пироги, украшенные дольками яблок. В то время я бы все отдал за куриную ножку или кусок пирога. Но мне не удалось достать ни того ни другого.

Я слонялся до полуночи и наконец так вымотался, что больше не мог сделать ни шагу. Меня одолевала страшная усталость и мучил голод, но, главное, я не представлял, что делать дальше. Чувствуя себя на грани отчаяния, вдруг в некотором отдалении я заметил какое-то возвышение. Подождав несколько минут и убедившись, что поблизости никого нет, я подошел поближе. В этой части улицы тротуар был чуть приподнят, и под ним образовалась небольшая ниша, в которой я мог поместиться. Оглядевшись по сторонам, я забрался в это укрытие и растянулся прямо на земле, положив под голову свой рюкзак. Всю ночь мимо меня ходили люди и проезжали запряженные лошадьми повозки.

Утром я почувствовал себя намного лучше, но теперь еще сильнее о себе заявил голод. Когда рассвело, я заметил неподалеку от моего пристанища пришвартованный корабль, возле которого толпились люди. Похоже, готовилась разгрузка чугуна. Я отыскал глазами капитана и подошел к нему в надежде получить работу. Капитан, добросердечный белый человек, согласился нанять меня. Прошло несколько часов, прежде чем я смог заработать достаточно денег на завтрак. Я до сих пор помню, каким вкусным он мне показался спустя почти неделю жизни впроголодь.

Мое усердие понравилось капитану, и он разрешил мне приходить на пристань и участвовать в разгрузке. Еще несколько дней я провел за этим занятием. Заработанных денег едва хватало на еду и лишь несколько центов удавалось прибавить к моим весьма скромным сбережениям на дорогу в Хэмптон. Из экономии и желания как можно быстрее попасть в институт я продолжал спать в той же нише под тротуаром, где провел первую ночь. Много лет спустя цветное население Ричмонда устроило мне торжественную встречу, на которой присутствовало порядка двух тысяч человек. Мы очутились неподалеку от моего вынужденного пристанища. Должен признать, что в тот момент все мои мысли занимал этот участок дороги, а вовсе не прием, каким бы теплым и сердечным он ни был.

Накопив достаточно средств на оставшуюся часть пути до Хэмптона, я от души поблагодарил капитана за проявленную доброту и отправился в путь. До института я уже добрался без особых приключений, ровно с пятьюдесятью центами в кармане, которые остались на мое обучение. Долгое, наполненное событиями путешествие подошло к концу. Передо мной возвышалось трехэтажное кирпичное здание института, величественный вид которого послужил мне вознаграждением за лишения и тяготы пути. Если бы люди, выделившие деньги на строительство этого здания, знали, какое впечатление оно производит на будущих студентов, полагаю, они бы намного чаще делали такие щедрые подарки. В тот момент мне казалось, что это самое большое и красивое здание, какое мне когда-либо доводилось видеть. Это зрелище вдохнуло в меня новые силы. Я чувствовал, что начинается новый этап моей жизни, и она обретает особый смысл. Мне представлялось, что я паломник, которому удалось добраться до земли обетованной. Отныне никакие препятствия не могли помешать мне в устремлениях.

Первым делом я предстал перед директором, которая должна была определить меня в класс. К тому времени я уже очень давно не ел по-человечески, не мылся и не менял одежды. По вполне понятным причинам директор сомневалась в целесообразности моего зачисления. Я чувствовал, что эта женщина приняла меня за никчемного бродягу и бездельника. Мне пришлось очень долго ждать момента, чтобы она уделила мне несколько минут. Она не прогоняла меня, но и не спешила с решением в мою пользу, а я всеми силами старался убедить ее в том, что достоин учиться в этом прекрасном месте. Тем временем на моих глазах шло зачисление других молодых людей. Я чувствовал, что не уступаю им ни в знаниях, ни в способностях, ни в усидчивости, но как мне было доказать это почтенной даме, ответственной за прием студентов? Мне нужен был шанс продемонстрировать свои способности.

Спустя несколько часов моего ожидания она неожиданно произнесла: «Комнату для чтения нужно убрать. Возьми метлу и подмети там».

Мне подумалось, что это и есть шанс, которого я так ждал. Никогда еще приказ убрать помещение не вызывал во мне такого восторга. Я знал, что неплохо с этим справляюсь благодаря работе у миссис Раффнер.

Я подмел комнату трижды, а затем взял тряпку и протер все поверхности четыре раза. Шкафы вдоль стен, скамейки, парты и столы – все это я отдраил до блеска. Кроме того, я отодвинул все предметы мебели в комнате, чтобы вымести мусор из каждого труднодоступного места. Мое будущее зависело от того, насколько хорошо я справлюсь с уборкой. Я доложил директору о том, что работа закончена, и она пришла посмотреть на результат. Эта женщина была янки и знала толк в чистоте. Она вошла в комнату, осмотрела пол и шкафы, а затем взяла носовой платок и провела им по деревянной обшивке стен, столам и скамейкам. Ей не удалось найти ни пылинки, и, уходя, она