Порог греха - Юрий Францевич Курц

в первые дни после побега Алеся из Лесогорска к Гекчанову явились два сотрудника службы безопасности, очень похожие друг на друга: худые, лысые, с жёсткими глазами, в чёрных длинных плащах. Один назвался Маратом Жантимировичем, другой – Виктором Салмановичем. Мягко и непритязательно, с извинительными нотками в голосе, они долго и подробно расспрашивали Степана об Алесе: характере, привычках, степени воинской подготовки, а особенно поведении в боевых операциях в плену у моджахедов. Степан отвечал на вопросы прямо, без утайки, невольно преувеличивая способности своего друга. Гости это подметили:

– Вас послушаешь, Степан Иванович, так он уникальная героическая личность!

– Так и есть, – нисколько не колебался Степан, – один из тысяч! Попробуйте пережить всю афганскую мясорубку, остаться в живых и не сойти с ума!

Заметив в перегляде гостей нечто вроде усмешки, добавил не без обидчивого озлобления:

– Можете не верить, но он для меня такой: я ему жизнью обязан и за него жизни не пожалею!

– То есть, как мы понимаем, – насторожились гости, – объявись он в вашем селе, вы не откажете ему в содействии.

– Не откажу! – рубанул Степан.

– То есть, укроете преступника? Подчёркиваем: человека, выступающего против законной власти?

– Укрою. И не преступника, а брата. Ещё надобно разобраться, кто в нашей стране истинные преступники.

– Понятно. Спасибо за откровенность, – извинились за отобранное у главы местной администрации дорогое рабочее время и вежливо раскланялись.

С того дня прошло почти полгода. Если Алесь действительно обитает на Буркачане, то рано или поздно появится в Осикте. Гекчанов ждал.

В ночь на двадцать первое марта – день рождения Степана – в окно его дома кто-то осторожно постучал. Стук повторился, но более требовательно. Затем ещё – с длительной настойчивостью. «Он», – догадался Степан, открыл дверь, не спрашивая, кто за нею, и сразу же обнял шагнувшего через порог.

– Почему так долго не подавал признаков жизни? Не чужой же я тебе, в самом деле!

– Поздравляю, старик! – Алесь крепко обнял друга в ответ. – Боялся, Стёпка! Был уверен: следят за тобой, подставлю тебя.

– Спасибо, брат! Ну и подарок! – потеплел Гекчанов. – Следят, в этом ты не ошибся: ещё осенью два хмыря наведывались. Ищут тебя. Ориентировка в райотделе милиции лежит со дня твоего исчезновения из Лесогорска. Наволчись! Будь трижды осторожен!

– А ты моим портретом случаем не располагаешь? Очень хочется посмотреть, каков я гусар? – Алесь встал фертом.

– В кабинете, в администрации есть. Дьявол: руки – крюки, морда ящиком, – улыбнулся Степан, – бандитская! А если серьёзно, то по такому портрету тебя век не сыщут: кудрявая белобрысая кудель на голове и борода от самых глаз! Ладно, хватит болтать у порога. Входи, располагайся.

– Надёжно, Стёпа?

– Надёжно. Нашей жандармерии не до сыска: с восьмого марта пьют по-чёрному. Зверья в тайге накурочили гору, в Лесогорск сплавили, деньгу зашибли. Напиваются так, что меня при встрече не узнают!

Степан помог Алесю раздеться. Провёл на кухню и плотно зашторил все окна в доме.

– Как добрался-то?

– На лыжах. Целый день пахал целик. Устал.

– Транспорт тебе нужен: на лыжах по тайге не набегаешь!

В электрическом чайнике закипела вода. Степан заварил чай. Разливая по большим фарфоровым кружкам, спросил:

– Может чего покрепче?

– Нет, Стёпа. Поздновато уже. И без этого в сон клонит.

– Согласен. Ещё будет время пображничать. Кстати, ты надолго?

– Завтра обратно.

Алесь поглядел на ручные часы.

– Да получается, уже сегодня. Прикемарю часика два. На зорьке двину. Ничего, брат, я ещё в силе.

– Не сомневаюсь. Только я думаю так: поживёшь у меня скрытно до тех пор, пока я не найду тебе транспорт. «Буран» устроит?

– Ещё как! О других снегоходах я пока не слышал.

На сковородке зашкворчала яишница. Степан нарезал колбасу пластиками, разложил по тарелкам.

– Что тебе ещё нужно для таёжного житья-бытья?

– Да не за этим я к тебе пришёл, у меня всё есть. Но уж коли ты коснулся просьбы, то вот взрывчатка у меня кончается. У военных достаю, так они дерут бабки! – Алесь показал рукой выше головы. – Если можешь… Обязан буду! С дистанционным управлением.

– Попробую. Военные чины к нам иногда налетают, браконьерничают – спасу нет. Пытался бороться – никакого толку, один в поле не воин. Испаскудились людишки! Я уж подумывал всё бросить, карабин в руки – и в тайгу. Промышлять ещё не разучился. А кто, думаю, на моё место придёт? Рвач какой-нибудь из дальних-залётных, которому земляки мои до фени? Меня-то хоть уважают, а где-то и побаиваются: я им спиваться не даю, сдохнуть не даю, – голос Степана в осмысленной твёрдости и надежде звучал густо.

– Один генерал меня уму-разуму учил: если, мол, ты не можешь изменить мир, изменяйся сам, приспосабливайся к жизни, какая сейчас есть! А какая она? Кто в ней бал правит? Ложь, хамство да цинизм!

Степан громко, на всю избу, вздохнул:

– Я к этому приспосабливаться не желаю. Хотя каюсь, Алеська, срываюсь порой. Уступаю. Да не ради же себя: мне-то много одному надо!

– Стёпка, друг мой, брат мой, где Дэги!? – вдруг невпопад вырвалось у Алеся, и затаённая боль зазвенела в этом вскрике.

– Я ждал этого вопроса, как только ты появился на пороге, – вздохнул Гекчанов.

– Где Дэги, Стёпка? Подскажи, хотя бы, как её искать?

Степан взял голову Алеся обеими руками и прижал свой горячий лоб к его лбу.

– Брат мой, брат мой, да если бы я знал! Может быть, на Амуре, на Таймыре, в Приморье, на Тунгуске, на Чукотке… Да в любом конце страны! Она же из рода потомственных служителей культа. Таких на расстоянии чувствуют. Её и примут, и обласкают, и укроют. Дэги – образованная девчонка. Она в любом городе устроится, не пропадёт.

Алесь застонал:

– Ну почему она со мной так?! Ничего не объяснила, не пообещала. Исчезла – и всё! А может быть, её уже и на свете нет? А, Степан?

– Живая она.

– Откуда знать?

– Я это чувствую. Я ведь тоже в некотором роде почка от её рода.

Проговорили до утра.

Алесь скрадно прожил у Степана почти неделю. За это время в одном из дальних стойбищ Степан разыскал снегоход «Буран», ни разу не использованный в работе. Какой-то генерал подарил его оленеводу ещё в начале девяностых годов. А куда на нём ездить? Покататься только. Катались, пока в баке плескался бензин.

Снегоход Степан спрятал в тайге в двух километрах от Осикты. Ранним утром привёз туда Алеся. Как только первые лучи прячущегося за сопками солнца багрянцем запятнали тёмную хмарь небосвода, Алесь тронулся в путь. Ехать надобно было засветло и очень осторожно: болото кое-где дышало прососами.

Зажиг весны