Восставая из рабства. История свободы, рассказанная бывшим рабом - Букер Т. Вашингтон

За исключением епископа Гранта, епископа Гейнса и меня, все остальные делегаты были белыми. Перед нами выступили мэр и несколько других официальных лиц города и штата. Затем слово взяли два цветных епископа. Мое имя было последним в списке спикеров. Прежде мне не приходилось обращаться к такой аудитории, и я ни разу не произносил речей в столице страны. У меня было много сомнений относительно того, что именно я должен сказать и какое впечатление произведет мое выступление. Хотя мне сложно воспроизвести всю речь в деталях, помню, что я пытался искренне и открыто донести до комитета остроту расового вопроса. Особенно я подчеркнул то, как важно способствовать росту благосостояния и культуры обеих рас, ведь только так можно снизить градус существующей напряженности. Наконец, я сказал, что выставка в Атланте позволит людям, вне зависимости от цвета их кожи, продемонстрировать свои достижения, которых они добились после отмены рабства, и одновременно будет свидетельствовать о поддержке их устремлений.

Моей целью было донести до аудитории мысль о том, что, хотя темнокожие и имеют право участвовать в политической жизни страны, одна лишь агитация не спасет положение. Помимо избирательного бюллетеня, они должны получить право на собственность, возможность развиваться в сфере профессионального мастерства и экономической деятельности, а также совершенствовать свой интеллект и характер. Я отметил, что, выделив средства, Конгресс может сделать нечто действительно полезное для обеих рас и это первая реальная возможность подобного рода, представившаяся после окончания Гражданской войны.

Я говорил пятнадцать или двадцать минут, и в конце выступления был удивлен, получив искренние слова поддержки от членов комитета Джорджии и Конгресса. Комитет единодушно вынес положительное заключение, и через несколько дней законопроект был принят Конгрессом. С его принятием успех выставки в Атланте был обеспечен.

Вскоре после этой поездки в Вашингтон у организаторов выставки родилась прекрасная идея – возвести просторное и презентабельное здание, которое будет полностью использоваться для демонстрации достижений темнокожих, сбросивших оковы рабства. Этот городской объект предполагалось спроектировать и построить исключительно силами цветных. Задуманное было осуществлено в полной мере. По красоте и удобству новое здание ничуть не уступало другим городским постройкам.

После того как было принято решение о создании особой экспозиции, посвященной темнокожим, встал вопрос о том, кто возглавит этот проект. Руководство выставки хотело возложить на меня эту ответственность, но я отказался, сославшись на то, что работа в Таскиги отнимает у меня слишком много времени и сил. Во многом с моей подачи бразды правления взял на себя Ирвин Гарленд Пенн из Линчбурга, штат Вирджиния. Я со своей стороны оказывал ему посильную помощь. Выставочный зал получился действительно внушительным. Особый резонанс вызвали экспозиции Хэмптонского института и Колледжа Таскиги. Казалось, белые южане были больше других поражены тем, что они там увидели.

День торжественного открытия экспозиции приближался, и совет директоров начал готовить программу мероприятий. В ходе обсуждения программы встал вопрос о целесообразности пригласить темнокожего в качестве одного из спикеров. Сторонники этой идеи утверждали, что подобный шаг ознаменует собой начало нового этапа взаимоотношений между расами. Конечно, были и те, кто противился признанию прав темнокожих, но совет директоров, состоявший из самых прогрессивных людей Юга, добился своего и проголосовал за привлечение цветного оратора. Далее предстояло решить, кто будет представлять черную расу. Спустя несколько дней, в течение которых шли дискуссии, совет постановил, что лучшей кандидатурой на эту роль являюсь я, а еще через пару дней мне поступило официальное приглашение.

Получив приглашение, я ощутил огромный груз ответственности, возложенный на мои плечи. Это тяжело понять тому, кто не находился в подобном положении. Что я чувствовал, когда мне поступило это предложение? Я вспомнил, что был рабом, что мои ранние годы прошли на самом дне жизни, среди нищеты и невежества, и что у меня было мало возможностей подготовить себя к такому ответственному шагу. Совсем недавно любой белый в зале мог объявить меня своим рабом, и вполне возможно, некоторые из моих бывших хозяев могли оказаться там.

Впервые за всю историю представителя моей расы попросили выступить вместе с белыми южанами и высказаться на тему, имеющую значение национального масштаба. Мне предстояло выйти к аудитории, в основном состоящей из видных представителей белого Юга, вчерашних рабовладельцев. В то же время предполагалось значительное присутствие белых северян, а также представителей моей собственной расы.

Я намеревался не говорить ничего, что не казалось бы мне истинным и справедливым. В приглашении я не увидел рекомендаций, каких тем мне стоило коснуться, и это было демонстрацией уважения со стороны совета директоров. Они понимали, что одной-единственной фразой я мог серьезно навредить дальнейшему успеху всего предприятия. Храня верность своей расе, я в этот момент обладал властью сказать нечто такое, после чего ни один темнокожий больше не выступил бы с этой трибуны еще много лет. Несмотря на мучительные сомнения, я был полон решимости оставаться верным себе.

Газеты, северные и южные, бросились обсуждать мое предстоящее выступление, и по мере приближения даты торжественного открытия накал в прессе нарастал. Было немало южных белых газет, которые не вполне дружелюбно отнеслись к идее моего участия. От темнокожих я получил множество советов о том, что они хотели бы услышать от меня. Я усердно готовился, но чем ближе было восемнадцатое сентября, тем тяжелее становилось у меня на сердце и тем чаще мне казалось, что моя попытка окажется провальной.

Приглашение поступило в начале учебного года, и я был крайне загружен работой в училище. Готовую речь я обсудил с миссис Вашингтон, как обычно делал перед всеми выступлениями, которые считал особенно важными. Она одобрила то, что я собирался сказать. Так много преподавателей Таскиги выразили желание услышать мое обращение, что за день до отъезда в Атланту, 16 сентября, я согласился прочитать его в стенах колледжа. Сделав это и выслушав их критику и комментарии, я почувствовал некоторое облегчение. Кажется, мне удалось вложить в свой доклад именно то, что они ожидали услышать.

Утром 17 сентября вместе с миссис Вашингтон и моими тремя детьми я отправился в Атланту. Наверное, подобные ощущения испытывает человек, который совершает свой последний путь на эшафот. Проезжая через Таскиги, я встретил белого фермера, который жил в деревне неподалеку. В шутливой манере этот человек сказал: «Вашингтон, вы выступали перед белыми людьми Севера, неграми Юга и перед нами, южными белыми селянами. Но раньше вы говорили со всеми по отдельности. Завтра в Атланте перед вами соберутся все вместе. Боюсь, вашему положению не позавидуешь». Этот человек правильно оценил ситуацию, но его слова, как ни странно, подействовали