Время шинигами - Кайли Ли Бейкер

чтобы вновь завоевать ее благосклонность, потребуется некоторое время.

Я покачала головой, потому что слишком хорошо понимала, что для божества «некоторое время» может означать годы, десятилетия. Цукуёми потянулся ко мне, но я отступила.

– Почему? – спросила я. После всего, через что мы прошли, он предпочел мне Аматэрасу? – Она ведь сбросила тебя с неба!

Но Цукуёми даже не дрогнул перед лицом моего гнева. Его глаза похолодели, но взгляда он не отвел.

– И из-за этого она не заслуживает прощения? – прошептал он, глядя на меня с вызовом, до тех пор пока я не поняла, что он не посмел произнести вслух: «Ты тоже бросила своего брата».

– Все было не так.

– Да, – согласился Цукуёми, – она провела в одиночестве намного больше времени.

Я хотела огрызнуться, но разозлиться не смогла.

– Когда ты это решил? – спросила я, потому что кости налились свинцом и больше ничего другого не приходило мне на ум.

Он устремил взгляд на море, словно обдумывая ответ.

– Нивен когда-нибудь рассказывал тебе, почему он бросил меня в пруд в тот день, когда мы собирались на гору Татэ? – ответил он вопросом на вопрос.

Я покачала головой. Это произошло словно целую жизнь назад.

– Его жалобы на тебя так меня утомили, что я спросил, почему же он не убил тебя, раз так сильно ненавидит.

Я вздрогнула. Воспоминание о том, как я стояла на коленях, а Нивен прижимал к моему горлу лезвие ножа, все еще обжигало.

– Он мне не ответил. Тогда я сказал, что для тебя будет безопаснее, если он останется в Ёми и предоставит твою защиту мне, – сказал Цукуёми. – Он же сообщил мне, что скорее съест битое стекло, чем оставит свою сестру наедине с чудовищем. А затем швырнул меня в пруд с лотосами.

Я взглянула на Цукуёми, не зная, как отреагировать. Я была уверена, что получила прощение Нивена лишь недавно. Неужели он отправился в путешествие в человеческое царство не за солнечным светом… а ради меня?

– Когда я был один на луне, – продолжал Цукуёми, – я думал, что любовь доступна лишь низшим существам, потому что легко разрушается. Я считал, что божествам любовь не положена, потому что она не может длиться вечно. Но, может быть, впервые за много-много лет я ошибся. – Он снова обратил свой взор к небу. – Возможно, я просто дурак, раз надеюсь, что моя сестра когда-нибудь простит меня, не говоря уже о том, чтобы она меня полюбила. Но я должен попытаться, Рэн.

Я слишком хорошо знала этот взгляд. Может быть, его сестре потребуется сто лет, чтобы простить его, а может, тысяча, а может, все время на свете, но никакая цена за это не будет непомерной. Я вряд ли могу винить его в этом решении.

– Ты можешь пойти со мной, – предложил он.

Я улыбнулась, не глядя ему в глаза. Впервые с момента прибытия в Японию я наконец могла обеспечить Нивену безопасную и спокойную жизнь, которую он заслужил. У меня не получится сделать это, если потащу его к звездам, преследовать злопамятную богиню Солнца, а оставить его в Ёми одного я тоже не могла. У меня не было выбора.

– Нивен достаточно натерпелся из-за моих желаний, – сказала я.

Цукуёми кивнул. Он был неглуп и, вероятно, знал мой ответ еще до того, как я его озвучила.

– Ты можешь наведываться в гости, – продолжила я.

– Да, – прошептал он, но когда это слово потонуло в шуме разбивающихся о берег волн, то показалось невероятно крошечным и тихим. Воздух наполняли слова, которые мы хотели сказать, но не могли.

Он шагнул вперед и взял меня за руку. В его глазах вращались планеты, проносились по небу звезды, исчезая в раскаленных добела огненных шарах.

А потом он поцеловал меня так, словно я могла в любой миг обратиться в дым и пар. Его пальцы запутались в моих волосах и так сильно стиснули мое бедро, что, должно быть, оставили отпечатки на костях. Он целовал меня так, будто мы должны были вот-вот умереть, и на мгновение мы оба смогли притвориться, что никто и ничто больше не имеет значения, что мир, в котором такие, как мы, могут быть вместе, существует.

Мне хотелось, чтобы этот поцелуй не заканчивался. Осознание, что наше совместное время подходит к концу, было очень болезненным. Я не могла перестать отмечать мгновения между мгновениями: вот он затаил дыхание перед тем, как поцеловать меня; вот отстранился и прижался лбом к моему; вот наши губы едва соприкасаются, а его сердцебиение громко отдается у меня в ушах. По моей щеке потекла слеза, и, когда он стер ее губами, я задумалась, смогу ли когда-нибудь снова почувствовать такое же тепло.

Как только он отпустил меня, я закрыла глаза, потому что это было единственное воспоминание, которое я не хотела сохранять. Он отстранился, и мое тело снова похолодело. Он остался рядом еще на мгновение, и я подумала, что он хочет что-то сказать. Но хруст его медленных шагов по мокрому песку постепенно стихал, и в какой-то миг я просто перестала их слышать.

Когда я открыла глаза, на пустынном пляже осталась лишь я. Из-за того, что я отвлеклась, мои тени ослабли, и сквозь тьму пробился синий полдень, будто ночь разорвало пополам. Я с трудом различала на горизонте силуэт города, зубчатые здания и дороги, залитые серо-голубым светом, бродящих по улицам людей, пытавшихся узнать, что происходит. Иокогама снова дышала, ночь подходила к концу.

Я повернулась к небу – к луне, которая снова превратилась в полный совершенный круг, и по мере того как тьма уступала место дню, ее бледный свет, который она отбрасывала на маленький разбитый мир, становился все тусклее и тусклее.

Глава 26

– Вы просто невозможны, – сказала Тиё.

– Да-да. – Я даже не оторвалась от книги, сидя с закинутыми на кресло ногами. Я надеялась закончить чтение нового романа Нацумэ Сосэки[12], написанного от лица кота, но нытье Тиё не давало мне сосредоточиться. Я думала, что если буду слушать ее вполуха и поддакивать, то она успокоится, но, похоже, это привело к обратному эффекту.

– Я вижу, что вы меня игнорируете! – рявкнула Тиё, топнув ногой.

Я вздохнула и опустила голову на подлокотник кресла, глядя на Тиё вверх ногами.

– В этом и была суть, – сказала я с улыбкой.

– Разозлить меня?

– Нет, – ответила я, пожимая плечами, садясь ровно и закрывая книгу. – Я просто надеялась, что тебе наскучит и ты уйдешь.

Тиё посмотрела в потолок, словно взывая к помощи богов. Вот только ее богиней была я.

– Вы действительно думаете, что решение понизить всех ваших верховных шинигами было мудрым? – тихо и осторожно спросила она.

– А, так вот почему ты расстроена.

Этим утром я созвала всех своих верховных шинигами в тронный зал. Я пришла на собрание в голубом кимоно и с чистым лицом, без традиционного дзюни-хитоэ – бледно-белого макияжа. Сначала они даже не узнали меня, а когда это произошло, их глаза расширились, как будто мой обычный внешний вид был страннее одеяния из двенадцати платьев.

– Спасибо, что пришли, – поприветствовала я их с поклоном. – Вы все понижены в должности. Вопросы?

Они заморгали, глядя на меня в ошеломленном молчании.

– Что, простите? – сказал один из них. – Идзанами назначила нас верховными шинигами.

– Да, – ответила я, – и она, как вы могли заметить, мертва. Следующий вопрос?

Несколько шинигами заговорили одновременно, но я сомкнула тени, заставив их умолкнуть.

– А знаете, я передумала. Не хочу слышать от вас ни слова. Позвольте я просто отвечу на вопросы, которые, как предполагаю, вы хотите задать. – Я прочистила горло. – Почему? Потому что все вы – трусы, проигнорировавшие свой долг не только по отношению ко мне, но и перед своей страной. И все ради спасения собственной шкуры. Вы недостойны быть моими верховными шинигами. Я уже нашла вам замену среди молодых собирателей, которые, уверяю вас, в восторге от своего повышения. Что вы теперь будете делать? Вернетесь к работе в своих префектурах, где будете отчитываться перед моими новыми назначенцами. Если у вас имеются возражения, то советую помнить о том, что, пока вы прохлаждались, я победила целый флот жнецов и британскую богиню смерти. Если я еще хоть раз увижу вас в своем дворце, то сдеру с вас лица и повешу их в своей гостиной, стены