Время шинигами - Кайли Ли Бейкер

ей, – попросила я Нивена.

– Но, Рэн…

– Просто сделай, как я прошу.

Нивен поджал губы, но все же вытащил из складок одежды часы Айви и бросил их на песок перед ней. Она нырнула за ними, словно дикий зверь за объедками, и стала баюкать их в ладонях. На мгновение бросила на меня взгляд красных от лопнувших сосудов глаз, а затем отвернулась и поползла прочь. Прежде, чем я успела моргнуть, она кинулась в замороженное время и исчезла в ночи.

– Рэн, – прошептал Нивен, – что ты…

– Больше она нас не побеспокоит, – попыталась утешить я его. – Я заставила ее пообещать.

Нивен рассмеялся и покачал головой.

– Я знаю тебя дольше всех, но, кажется, все еще не могу предсказать твои поступки.

Цукуёми выглядел так, будто его ударили.

– Не ожидал от тебя такого милосердия, – признался он.

– Это чисто личный интерес, поверь мне, – пыталась объяснить я, смывая с рук тьму в океане. – Быть богиней смерти в одной стране для меня более чем достаточно.

Цукуёми улыбнулся, но тут же вернул лицу серьезное выражение и обратился к луне. Фунаюрэй уплывали прочь, над водой разносились их радостные крики.

Рюто лениво кружил над океаном. Эмброуз смотрел на нас с серым лицом.

Затем, оставаясь далеко в море, он заговорил. Человек никогда не уловил бы это тихое блеклое слово, но я услышала его со всей отчетливостью.

– Прости, – сказал он.

Затем рюто развернулся в воздухе и погнался за фунаюрэй. Две ярко-голубые звезды ёкаев все уменьшались и уменьшались в ночи.

Мой отец должен был за многое искупить свою вину, поэтому я не была уверена, за что именно он сейчас извинился. Время для покаяния он выбрал странное – сразу после того, как впервые в жизни помог мне. Нивен какое-то время смотрел на пустой горизонт, где исчез Эмброуз, а затем закрыл глаза и отвернулся.

– Пойдем, Микудзумэ, – сказал он, махнув ёкаю.

Но Тамамо-но Маэ была сильно занята, любуясь воткнутой в песок катаной Идзанами: она с благоговением рассматривала ее безупречную остроту.

– Осторожнее, – предупредила я, протягивая ёкаю руку, чтобы она вернула мне клинок.

Какое-то мгновение она не шевелилась, наблюдая, как лунный свет мерцает на полированной поверхности катаны. А потом повернулась ко мне, сжала рукоять крепче и вонзила меч мне в живот.

Глава 25

Жар растекался по животу, обжигая и распространяясь шире. Лезвие, такое острое, что смогло убить саму Идзанами, пронзило меня насквозь – и ниже пояса у меня все онемело. Ноги подкосились. Я схватилась за лезвие пальцами, чтобы вытащить его, но от этого на них только появились глубокие порезы, потому что я дрожала не переставая. Крови было много – горячая река обжигала ноги и окрашивала песок в красный цвет.

Такая смерть была медленной и мучительной. Я всегда сразу пронзала сердце, чтобы оборвать жизнь побыстрее, но Тамамо-но Маэ прицелилась намного ниже, желая заставить меня медленно истечь кровью.

Нивен схватил ёкая за воротник кимоно и швырнул на землю с такой силой, что ее худое тело оставило на мокром песке выемку. Она попыталась сесть, но Нивен сжал ее запястья – и ее кости громко хрустнули.

Я упала на руки. Кровь забулькала в горле и потекла по губам, как будто где-то внутри открылся кран. Цукуёми опустился рядом со мной, лихорадочно маша руками, будто боялся, что от его прикосновения я разобьюсь на части. Он что-то бормотал, но его слова не имели ни формы, ни смысла из-за звука моего бешеного сердцебиения, прерывистого дыхания и судорог мышц живота, сжимающихся и дергающихся вокруг пронзившего их инородного предмета.

– Зачем ты это сделала? – проревел Нивен, вдавливая Тамамо-но Маэ в песок, и язык Смерти отбросил волны далеко в море и поднял яростный соленый ветер. – Тебе же нравится Рэн! Ты сказала мне, что хочешь помочь ей. Ты с-сказала…

Ёкай внезапно перекатилась на Нивена, как будто он вообще ничего не весил, и отправила их обоих в тень, обхватив его горло своими тонкими руками.

Я поползла вперед, несмотря на то что это движение вгоняло катану все глубже, а изо рта хлынуло больше крови. Цукуёми попытался остановить меня, но я махнула ему дрожащей рукой, забрызгав кровью его лицо и идеально белое кимоно.

– Конечно, мне нравится Рэн, – сказала ёкай таким же мелодичным голосом, что и обычно, несмотря на то что ее одежда была запачкана кровью, а одна рука сжимала горло моего брата. – И я уже помогла ей. – Она махнула на красное море, на качающиеся на волнах трупы Высших жнецов, как будто это было ее величайшей заслугой. – Я даже подарила ей чуму, чтобы сделать ее сильнее. Разве не этого жаждут все божества cмерти?

Она с ухмылкой повернулась ко мне, будто ожидала похвалы.

Кровь скапливалась у меня во рту, капала на песок.

«Какая же я дура», – думала я. Сотни лет назад Тамамо-но Маэ заразила императора Тоба странной болезнью. Она убивала детей по всей Японии, крадя их из колыбелей под покровом ночи. Ни время, ни пространство не могли ограничить ее сокрушительную силу. Конечно, заразить Японию чумой для нее было проще простого.

– Я даже зачаровала твоего трусливого папочку, чтобы он привел для тебя рюто, – призналась она. – Разве это не помощь?

У меня сжалось горло, и привкус крови во рту усилился, но я не поняла, из-за раны или слов ёкая. «Конечно, Эмброуз не помог бы мне по доброй воле», – подумала я, и от осознания этого в груди стало гораздо теснее, чем я ожидала. Он сделал именно то, что ему приказала лиса, и ничего кроме, а после развернулся и сбежал. Сказал ли он хоть слово правды? Неужели он смотрел мне в глаза и говорил, что любит меня, зная, что все это – ложь? Но это было неважно. Мне не требовалась любовь от кого-то вроде него. Однако сама мысль о том, что он так легко смог играть с моими эмоциями, вызвала у меня тошноту.

– Почему? – прошептал Нивен, и это слово было острым, точно стрела. – Какой смысл помогать Рэн, чтобы потом просто убить ее?

Улыбка сползла с лица ёкая. В тени лунного света она вдруг показалась старше на несколько десятилетий.

– А кто еще смог бы очистить Японию от чужеземцев? – спросила она, кивая на трупы жнецов. – Я подчинила себе множество существ, но не могу противостоять тем, кто повелевает временем. Они слишком опасны.

– Ты имеешь в виду, что ты слишком слаба? – спросил Цукуёми.

Ёкай закатила глаза.

– Стоит мне только захотеть – и я способна зачаровать любого шинигами и человека в этой стране, чтобы они сражались за меня, – произнесла она. – Но я не хотела новой войны. Я видела немало войн, как человеческих, так и божественных. Я видела, как рушились династии, а древние боги гибли от рук новых. Поначалу это всегда кажется очень волнительным. Толпы людей, истекающих кровью и утопающих в грязи ради надежд, которых они толком не понимали, с такой страстью в глазах, что могли бы сбить планету с ее оси. Но никто из них не был достаточно смел, чтобы бросить все свои силы на удержание власти. В конце концов они всегда теряли ее, и каждый раз это было мучительно скучно.

На ее голове появились лисьи уши, но она не превратилась в лисицу полностью. Вместо человеческих зубов у нее во рту выросли клыки.

– Теперь чужеземцы знают, что моему королевству угрожать нельзя, – резюмировала она, – а я даже не замарала рук.

Я сглотнула, и по шее хлынуло еще больше крови. От кровопотери у меня уже онемели конечности. Слова ёкая парализовали меня. Так вот чего она хотела все это время. Я знала, что она развращала королей и свергала династии, и все же верила, что в этой жизни она изменилась. Но доброта Нивена не смягчила ее, как она утверждала. Она просто ждала своего часа, прокладывая себе путь к нашим сердцам. Я вспомнила, сколько раз она нашептывала мне что-либо на ухо. Зачаровывала ли она меня, как и других правителей? Ее обольщение было не таким, как я представляла по легендам. Не было ни тумана, окутывающего зрение, ни состояния полусна, ни неожиданного затмения злости, заставившей бы меня жаждать человеческой плоти. Это было, скорее, похоже на новую дружбу.

– Твоему королевству? – решил уточнить Цукуёми, и его глаза сузились. – Ёми никогда не будет принадлежать ёкаю.

– Да ну? – Тамамо-но Маэ склонила голову набок, и ее глаза стали ярко-желтыми. Нивен начал задыхаться, когда она сильнее сжала его горло. – А кому же оно должно