Время шинигами - Кайли Ли Бейкер

не ради меня. Вероятно, единственное, что нас связывает, – это общая ненависть к жнецам, которые так много у нас забрали. Но впервые за всю мою жизнь вместе со мной против остального мира стоял не только Нивен.

«Может статься, я и не умру», – подумала я. Это была опасная надежда, но ее оказалось достаточно, чтобы помочь мне встать и трясущимися руками поднять катану. Она больше не принадлежала Идзанами – она была моей.

Большинство жнецов уже лежали на дне океана, разорванные на куски, и, даже исцелившись, они все еще были далеко от берега. Нивену и Тамамо-но Маэ стало намного легче сражаться, когда число собирателей уменьшилось, и они быстро закончили резать глотки тем, кто выжил после атаки рюто.

Айви все еще стояла на берегу, в шоке наблюдая, как ее армия самых опытных английских жнецов превращается в драконью закуску.

Свободным хватом, которому меня научила императрица, я подняла катану и, спотыкаясь, направилась к ней. Ёкаи разделались с Высшими жнецами вместо меня, но лишь я была достаточно сильна, чтобы убить богиню. Я докажу им, что заслуживаю их верности, что я – истинная богиня Ёми.

Айви даже не пошевелилась, когда я подняла меч над головой и нанесла удар.

* * *

Лезвие вонзилось в песок.

Под его весом я упала вперед, чувствуя головокружение от внезапного выброса адреналина. Айви исчезла, мой меч рассек воздух.

Я резко обернулась, отчаянно вглядываясь в ночь, чтобы найти ее. Оставшиеся жнецы бежали на свой корабль, спасаясь от рюто: их число слишком сократилось, чтобы продолжать сражение. Неужели Айви тоже сдалась и направилась обратно на корабль?

Позади меня скрипнул песок. Я крутанулась на месте.

За спиной стоял Нивен. Его горло обнимала коса Айви, он пытался отвести лезвие, которое уже вывело на его шее тонкую линию. Айви прижала его к себе одной рукой, второй стиснув часы.

Глаза Нивена встретились с моими. От паники радужки побледнели. Он не хуже меня знал, что, если его убьет Анку, пути назад не будет. Взгляд Айви горел огнем, руки подрагивали, сжимая рукоятку косы, волосы липли к лицу от пота и песка. Тамамо-но Маэ бросилась к нам через пляж, но я вытянула руку, подав ей знак отступить. Если Айви почувствует угрозу и остановит время, мы уже не сможем спасти Нивена. Я обернулась к Эмброузу, но он лишь молчал и неподвижно сидел на спине рюто, пока тот качался над волнами. Почему он не помогает нам? Он сражался против жнецов, но не может пойти против Айви?

– Сними цепочку с часами и брось на землю, – приказала Айви низким голосом.

Недолго думая, я отстегнула цепочку от кимоно, сняла часы и медленно опустила их на песок.

– Айви, – попросила я, – пожалуйста…

– Вот как все будет, полукровка, – сказала она, и ее слова эхом разнеслись по пустынному берегу. – Ты ляжешь на землю лицом под мой ботинок, и я разрежу тебя от макушки до кончиков пальцев, чтобы твои органы вывалились наружу, а тело развалилось на две половины. Или можешь посмотреть, как я искромсаю твоего брата на тысячу кусков, оставив его душу в пустоте.

Я сглотнула. Разум лихорадочно метался в поисках решения. Меня и раньше загоняли в угол: Айви, ёкаи, даже сама Идзанами, – но, стоило мне хорошенько все обдумать, всегда находился какой-нибудь выход. Однако на этот раз разум не мог ухватиться ни за один план, каким бы реалистичным он ни казался, потому что все, что я видела, – это коса на шее Нивена и часы в руке Айви. Стоит мне сделать резкое движение, какое угодно, и оно хоть немного не понравится Айви, как она остановит время и убьет моего брата.

А я не могла этого допустить.

После всего, через что Нивен прошел ради меня, ради того, чтобы я обладала тем, что имею, это был единственный риск, пойти на который я была не готова. Я глубоко вздохнула и подняла глаза к небу, затем взглянула на Айви.

– Отпусти его, – попросила я, – и я сделаю все, что ты захочешь.

– Рэн, – прошептал Нивен, – нет, ты…

Айви прижала косу к его горлу, заставив замолчать.

– Обещай на языке Смерти, – приказала она.

Я сглотнула. Солгать на языке Смерти было невозможно. Ее не обмануть никаким осторожным подбором слов.

– Если ты позволишь моему брату уйти целым и невредимым, – сказала я, – то я…

– Рэн, остановись! – крикнул Нивен. Вопреки моим ожиданиям вместо грусти и испуга на его лице вспыхнула ярость. – Ты обещала, что мы уйдем вместе!

– Я солгала, – сказала я. Мне не впервой. – Прости, Нивен.

Облака расступились, и лицо Айви, красивое, смертоносное и неизменно совершенное, осветил лунный свет, она ухмыльнулась. Она была из тех божеств, которым суждено жить вечно. Я ей не ровня – я сгорела очень быстро.

Я надеялась, что однажды Нивен простит меня за эгоизм и за то, что я умерла первой. Я не пыталась строить из себя мученицу. Просто не могла представить себе мир без Нивена, и смелости попробовать у меня не было.

– Обещаю, – прошептала я дрожащим голосом. Никогда еще язык Смерти не казался мне таким тяжелым на губах. «Я обещаю, Нивен, – подумала я, – что бы со мной ни случилось после этой жизни, где бы я ни оказалась, я разорву мир на части и найду тебя снова. Смерть меня не остановит».

– Думаю, достаточно, Рэн.

У меня перехватило дыхание, и я застыла, боясь обернуться: вдруг этот голос мне лишь почудился? Но я никогда не умела сдерживать свои импульсы.

На берегу стоял Цукуёми, освещенный жемчужной дугой полной луны. Его бледная кожа и белые одежды сияли ярче летнего солнца, освещая море крови и костей позади него. Он говорил, что у луны нет собственного света, но я этому больше не верила. Смотреть на него сейчас было все равно что наблюдать, как из холодного небытия космоса создается Вселенная.

Его глаза встретились с моими – и я забыла, как дышать. Когда я вспомнила, что отвергла его, у меня упало сердце.

Я повернулась обратно к Айви, но та окаменела в пятне лунного света, словно мертвая. Ее глаза бегали из стороны в сторону.

– Что ты со мной сделал? – спросила она, и ее лицо покраснело от натуги, когда она попыталась сбросить лунный свет Цукуёми. Но тот не удостоил ее ответа, а лишь пронесся мимо меня и вырвал из ее одеревеневших пальцев косу. Нивен, не теряя времени, выскочил из лунного пятна и схватил меня за руку. Ёкай встала по другую сторону от него.

– Зачем ты пришел? – прошептала я.

Поначалу Цукуёми не ответил, и я осмелилась снова посмотреть ему в глаза. Его взгляд был таким суровым, как в нашу первую встречу, что у меня все сжалось в груди, но тут уголок его губ изогнула мягкая улыбка.

– У тебя странная манера говорить спасибо, – наконец ответил он.

Айви яростно взревела, но я проигнорировала ее.

– Прости, – сказала я. – Цукуёми…

– Я знаю, – прервал он меня, кивнув на полную луну. – Я услышал тебя еще с первого раза.

Затем он повернулся к Айви и наклонился ближе, будто рассматривая ее, хмыкнул и медленно обошел ее по кругу, пока она кипела от ярости.

– Интересно, – произнес он по-английски. – Не ожидал, что Анку будет похожа на мокрую крысу.

– Отойди от меня, пока я не проткнула тебя твоими собственными ребрами, – прошипела Айви.

Цукуёми проигнорировал ее, лишь отстегнул от ее одежды часы и бросил их Нивену.

– Вот это должно поубавить тебе уверенности, – сказал он, повернулся ко мне, отступил на шаг и указал на Айви: – Думаю, ты давно этого ждешь, Рэн.

Я поднялась на ноги и взяла катану. Цукуёми положил мне на спину теплую руку, и я судорожно выдохнула: скоро этот кошмар наконец-то закончится.

Я сбросила с себя напряжение – и тьма ослабела, так что кольцо дневного света стало шире. Луну застлала облачная дымка, и внезапно Айви оказалась уже не в ослепительном пятне лунного света, а в тени.

Она рухнула вперед, хватаясь за упавшую на песок косу. Цукуёми бросился к ней, но ее взгляд зафиксировался на Нивене – ключе к моему повиновению, моей боли. Она сделала выпад, и Нивен испуганно отступил.

Но на этот раз ей до него не добраться. Однажды я позволила ей ранить моего брата, больше это никогда не повторится.

Я врезалась в Айви, пытаясь прижать ее к земле, но, вместо того чтобы упасть на песок, мы провалились сквозь землю, будто она была