История христианства - Кирилл Юрьевич Галушко

так сия пишет».

8. И наконец, украинскому владыке повелят клобук белый носить.

«И еще многое другое, – читаем в протесте, – могло бы (быть) против давней чести митрополита Киевского».

Пока шел диалог, Гедеон волевым решением был возведен патриархом Московским Иоакимом на Киевскую митрополичью кафедру. Де-факто независимость (константинопольская юрисдикция представляла собой другую политическую систему) киевского православия упразднилась. Аргументы для Константинополя Москвой предъявлялись разные, например, что «мы далеко» (о чем говорилось в главе о московском расколе середины XV века). К тому же впоследствии патриарх Дионисий IV был осужден за симонию – продажу церковных должностей.

Иными словами, здесь сочетались церковные, меркантильные и геополитические факторы. Османы хотели вывести Москву из возможной враждебной коалиции. Пишут, что Гедеон и Самойлович настойчиво, пламенно и трогательно просили московского патриарха и государя обратиться в Константинополь, чтобы переподчинить митрополию. Об этом их желании «украинских товарищей», правда, известили, однако просьбу в Стамбул отправили, не получив ответа из Украины. (По аналогии с тем, как в СССР повышали цены «по просьбе советских трудящихся»: трудящихся спрашивали, но не успевали получить ответ.)

Что стало потом с Киевской митрополией? В целом ничего интересного. В 1688 году титул митрополита был изменен на «Киевский, Галицкий и всея Малыя России» (не «всея Руси»). Как раз после Гедеона, назначенного в Москве, случилась неприятность и с самой митрополией. Как только московские послы вернулись из Стамбула, началась неудачная война с османами – первый Крымский поход. Вину за поражение свалили на гетмана Самойловича, который был выслан. Вместо него «избрали» Ивана Мазепу. Конечно, при Мазепе украинская барочная духовность и культура, книгопечатание расцвели, но системно позиции Киева в православном мире были утрачены. Мазепа был истинно верующим человеком и выдающимся меценатом, который за двадцать лет вывел Украину из Руины. Но ситуация в Гетманщине зависела от того, как долго Мазепа продержится. Чем закончилась его история, мы знаем.

Так или иначе, из подчинения Киевской митрополии убирали не только имения и села. И Киево-Печерская ставропигийная[136] лавра тоже переподчинилась Москве, исчезли другие права и привилегии, отличавшие ее. Митрополит Гедеон умер в 1690 году, но ближайшая судьба митрополии была предрешена еще при нем.

Не будем углубляться в богословские споры московских и украинских клириков этого периода (например, «о пресуществлении святых даров»), но так или иначе нормы московского православия внедряли в Украине насильно. При окончательном «вхождении во власть» Петра I ситуация изменилась специфическим образом.

В борьбе с оппозицией в среде российских православных Петр опирался на приглашенных украинских иерархов, но вот сами украинские епархии, по сути, потеряли любое значение. В 1700 году царь издал указ о «вывозе» украинских духовных лиц в Москву, что положило начало условной, исключительно кадровой «украинизации» Русской православной церкви, длившейся полвека. Вскоре представители украинского духовенства заняли ведущие архиерейские кафедры, монастыри, соборы Москвы и Петербурга, составили большинство среди военного, морского и посольского духовенства, заняли главные позиции в епархиальных управлениях Русской православной церкви. По расчетам киевского исследователя В. Мордвинцева, из 127 архиереев, возглавлявших в 1700–1762 годах российские кафедры, 70 были украинцами и белорусами, 10 кафедр возглавляли румыны, сербы и грузины и только 47 – великороссы[137].

Что с церковной структурой случится дальше, с 1700 года, мы узнаем в следующей главе. Но Петру не была нужна сама Киевская митрополия. Она будет упразднена и превратится в архиепископию, что для кафедры Владимирового крещения, скажем так, несколько унизительно. При «украинофилке» Елизавете Петровне митрополию восстановят, но это будет уже совсем другое учреждение…

Российское ведомство православного вероисповедания

Выше мы уже писали о том, как в XVII веке в Русском царстве (которое в украинской историографической традиции называется Московским) со времен патриарха Никона и царя Алексея Михайловича вопрос о церковном самоуправлении стал формальностью. Государство бдительно следило за пульсом церковных дел, и колебания политической линии церкви зависели от политической борьбы в Москве.

Царь Петр Алексеевич внес в эти отношения полную и окончательную ясность на следующие двести лет. Его проект «суверенной модернизации» России (страна станет так официально называться с 1721 года) предполагал огромное напряжение ресурсов и жесткую концентрацию абсолютной власти. Он дал юридическое оформление цезаропапизму (огосударствлению церкви), который де-факто уже формировался двести лет. Так что и тенденции предшествовали соответствующие, и реализация подкреплялась очевидной политической волей.

Для идеологических реформ он привлекал не только западных европейцев, но и продвинутых представителей украинского священства. Воспитанники Киево-Могилянского коллегиума и других ведущих западных учебных заведений рекрутировались как прекрасно образованные церковные управляющие, не привязанные к традиционному (пусть даже никоновской версии) московскому православию: они не могли уйти в оппозицию, ибо были тут чужаками. А реформам Петра противились в местной церкви многие. Нужно учесть, что борьба против никоновских реформ изрядно изматывала, порождала ереси, бунты и самосожжения.

Пространство для личной самореализации на территории России было масштабнее, чем в скромной Гетманщине. И поэтому иерархи-украинцы реорганизовали московскую церковь, а потом анафемствовали своего бывшего покровителя Ивана Мазепу. Они и доктринально, и организационно реализовали церковные проекты Петра. Феофан Прокопович пишет «Правду воли монаршей» – идеологический манифест абсолютной монархии. Прокопович позже и вовсе совершит глобальный идеологический переворот: в 1721 году предложит назвать Русское царство Российской империей (напомним, до этого в православном пространстве Россией считалась Киевская митрополия), а царя Петра Алексеевича – отцом отечества. Признаем, что это был чудесный политтехнолог рубежа XVII–XVIII веков.

Галичанин Стефан Яворский станет местоблюстителем патриаршего престола. Возникает вопрос: а куда же делся патриарх?

В конце 1700 году умер патриарх московский Адриан, один из наиболее влиятельных вождей оппозиции. Петр в то время начинал войну против Швеции, в ходе которой получил в том же 1700 году жестокий урок под Нарвой. «Птенцы его гнезда» как раз подсчитали, во что обойдется столь масштабный военный проект. Средства были крайне необходимы. А у кого они имелись? У церкви. Поэтому нового патриарха не выбрали. Назначили местоблюстителя Стефана Яворского, выпускника Могилянки и иезуитских коллегий Львова, Люблина, Вильно и Познани, бывшего униата (!), епископа Рязанского и Муромского.

В 1701 году был восстановлен Церковный (Монастырский) приказ, отмененный в свое время из-за Никона. В ведение приказа перешли все административные и хозяйственные дела из расформированного патриаршего двора. Помимо суда над «церковными людьми», восстановленный приказ получил право управления всеми церковными вотчинами через назначаемых им светских управителей. Петр считал, что церковь неэффективно использует свои материальные ресурсы. Скопились «недоимки». Произошло банальное перенаправление финансовых потоков: все взятое из церковных имений шло прямиком в казну, а возвращалось только то, что требовалось на содержание штата священства. Разницу употребляли на военные