Эйнемида II. Право слабого. - Антон Чигинёв

его по чину.

– Нет, не Каллиник, есть здесь воин и более достойный. Тот, кто отбил врага от ворот и сразил вражеского вождя. Их командир ты, царица. Никто не достоин вести этих людей больше, чем ты.

– Я?! Я не командир, я никогда не водила войска.

– Водила – сегодня, и добилась успеха. Мне бы никогда не пришла в голову твоя затея с телегами. Только такой командир сейчас и нужен. Или ты не слышишь, как по всем углам шепчут твоё имя? Для этих людей ты больше, чем царица, ты для них надежда… Да и для меня тоже.

– Не думаю, что это хорошая мысль. Ты опытнее.

– И с радостью помогу тебе советом, а да что тут говорить... Воины! – громко сказал Белен так, что все повернулись к нему. – Наш славный комендант мёртв, и нам нужно выбрать предводителя! Я старший по чину, но только один человек здесь достоин вести нас в бой: Кинана, наша царица и госпожа! Пусть она распоряжается нами, как сочтёт нужным, а мы поклянёмся выполнить её приказ или умереть, пытаясь! Что скажете, воины?!

Радостный рёв оглушил Кинану. Воины застучали кулаками по нагрудникам и копьями по щитам, шум стоял неимоверный.

– Ты понимаешь, что делаешь? – полушёпотом спросила Кинана. – Забыл кто я? Думаешь, Талая похвалит тебя за это? Если даже выживешь, придётся отвечать.

– Лучше перед ними, чем перед совестью, – гордо вскинул голову Белен. – Ты должна спасти этих людей, а дальше... Там увидим, а пока, – он усмехнулся. – Слава царице Кинане!

Кинана обвела взглядом славящих её имя. Среди множества лиц она разглядела Эола – хвала Неистовой, живой, и кажется даже не ранен – Каллиника и прочих, знакомых и незнакомых. Пять сотен измождённых и израненных воинов, окружённых десятикратно превосходящим врагом. Её товарищи, собратья по оружию. Её люди. Незнакомое прежде чувство переполняло душу девушки.

– Благодарю вас за честь, – искренне сказала она. – Да позволят мне Неистовая и Хорос-бранелюбец быть достойной вашей доблести. А сейчас за работу, друзья. У нас ещё очень много дел.

Глава XVIII

Длинные столы из драгоценного сандала предоставляли прогуливающимся меж них гостям самые изысканные закуски, какие только может представить воображение. Шарики из сыра в перечном соусе; привезённые от самого моря устрицы на ледяной подушке; печёные персики в тонко нарезаных полосках пряного окорока горной козы; начинённые шейками раков грибы с травяным вареньем и прочие блюда, услаждающие слух одним названием. Лёгкое угощение, чтобы пришедшие слишком рано могли себя развлечь, а желающие завязать знакомства – поговорить с теми, кого расчитывали встретить. В театрах подобного ещё не бывало, но Феспей славился привычкой тащить в свои представления всё, что считал полезным.

Энекл, под весёлым взглядом Диоклета пытающийся выковырять из панциря виноградную улитку и, при этом, не заляпать свой лучший гиматий, расположился вместе с эйнемскими командирами. Весь поглощённый своим занятием, он краем уха слушал беседу, что вели Каллифонт, их товарищ лохаг Клифей и какой-то знатный мидонянин с юга. Мидонянин говорил небрежно, словно о чём-то незначительном, но из-под напускной весёлости проглядывала тревога. Предмет беседы явно занимал его куда больше грядущего представления и даже столов с изысканной едой, какую вряд ли можно встретить в их захолустье.

– Так значит, обильный доблестями, твоё войско выступит через неделю? – южанин с достоинством огладил завитую в косы пышную бороду. – Это уже точно?

– Совершенно точно, достопочтенный Кабитлу-лугаль, – Каллифонт пригубил ароматного сапиенского вина из позолоченной краснофигурной чаши. – Мы бы уже выступили, но нужно было дождаться войск из Бар-Гута.

– Хвала владыке Ушшуру и грозному Абиту-Балу, – мидонянин закатил глаза к небу и что-то горячо прошептал. – Отродья Нижнего мира уже довольно разоряли нашу землю, пора наконец дать им отпор. Весь Каннаар устелит твой путь розами и пальмовыми ветвями, о достойнейший из достойных, даже не сомневайся!

– А доброе вино там найдётся? – легкомысленно хохотнул Клифей, высокий смешливый мужчина с огненно-рыжей бородой. – Нам, воякам, розы ни к чему, нам вина да мяса подавай, и побольше.

– О, не волнуйся, храбрый воитель, мы в Каннааре варим такое пиво, что у самых могучих мужей язык заплетается от одной чаши. А ещё на на наших болотах водятся топяные свиньи, с виду мерзкие, но мясо их столь нежно, что само тает во рту, точно мёд, в Нинурте и Тушшупе его покупают за золото. Клянусь щедростью Хатур, как отгоните тьму от наших ворот, устроим вам такой пир, что трусливейший из воинов не сможет сам встать от стола.

– Ну тогда, Каллифонт, решено: надо идти, – Клифей весело хлопнул себя по бедру.

– И мы пойдём, – усмехнулся Каллифонт. – Конечно же, не набивать брюхо, но защищать добрых подданых нашего великого владыки, дай ему боги долгих лет жизни.

– А точно ли ты поведёшь войска, блистательный? – на лице мидонянина промелькнула тревога. – Были слухи, что поход возглавит прославленный отвагой Наду-Кур.

– Нет, это уже решено и утверждено владыкой: Наду-Кур останется в столице, оберегать покой повелителя.

– Хвала всемогущим богам, – с облегчением выдохнул Кабитлу-лугаль. Эйнемы рассмеялись.

Энекл, наконец, справился с упрямой раковиной и отправил в рот неаппетитно выглядящий серый комочек. Стоило признать, виноградная улитка оказалась даже лучше, чем привычные эфериянам морские ‒ ещё бы: мяса в ней побольше. Именно поэтому Энекл всяким изыскам всегда предпочитал добрую рыбину или кусок окорока.

– Даже не выпьешь масло? – спросил Диоклет, беззвучно поаплодировав успеху Энекла.

– А это будет прилично?

– Нет, но какая разница?

Энекл с сожалением отправил полную петрушки и вкуснейшего горячего масла раковину на блюдо для объедков. Раз обязался вести себя подобающе царскому тысячнику, слово нужно держать, даже если приходится идти на жертвы. Диоклет рассмеялся.

– Ты знаешь, таких улиток полагается съесть не меньше полудюжины, иначе не почувствуешь вкус, – сообщил он.

– Если бы ещё кто дал нормальный нож, – Энекл с сомнением посмотрел на серебряные щипчики и двузубец, кажущиеся миниатюрными в его могучих руках.

– А ты не пробовал так? – Диоклет ловко подхватил улитку своими щипчиками, и кусочек мяса в одно мгновение оказался на его двузубце.

– Химера! Что ж ты раньше молчал?! – Энекл взял раковину, как показал Диоклет, и дело действительно пошло гораздо веселее. Кинув в рот улитку и решив,