Эйнемида II. Право слабого. - Антон Чигинёв

Я сделаю, как ты велишь, – Эол склонил голову, но покорным он не выглядел.

– Тогда приказываю: никаких поединков, никаких склок, ничего вообще! Вы в своём уме?! У нас у всех один враг, там за стеной, хочется драться – сражайтесь с ним! Пока не прогоним гисеров, чтоб друг на друга даже взглянуть косо не смели! Ясно вам?!

– Да, госпожа, – хором ответили оба.

– Хорошо. И помните: я прощаю вас лишь потому, что в крепости нужны люди. Предупреждаю в последний раз: ещё хоть одна подобная выходка, и я тут же отдам вас палачу.

Развернувшись на пятках, Кинана направилась к выходу. Уже в дверях, до неё донёсся тихий голос Аркиппа: «Это я тоже уже слышал» и сдавленный смешок Эола.

***

– Ты слышишь меня, госпожа? Видишь меня, Неистовая? Почему ты молчишь? Я прогневала тебя? Ответь!

Тоненькая черноволосая девушка в боевом доспехе перед расколотым камнем, возлежащем на украшенном листьями плюща алтаре. Девушка на коленях, руки со сложенными горстью пальцами разведены в стороны, тонкие искусанные губы стиснуты добела. Серые камни молчат.

– Там за стеной те, кто пришёл убивать верных тебе. Поможешь ли ты нам? Защитишь ли от врага. Не за себя прошу, но за людей Герии, за воинов, за пахарей, за их жён и детей. Если нужна моя жизнь – возьми её сейчас, но помоги им. Ответь!

Пронзительный рёв волынок и гром барабанов проникают даже сквозь толстые каменные стены. От грохота и шума нет спасения, он достигает самых глубоких подвалов и самых потаённых уголков, заставляя робких сжиматься в испуге, а стойких – крепче стискивать пальцы на древках копий. Даже глухому не укрыться от грозных предвестников судьбы, мерный топот тысяч ног сотрясает саму землю. Камни молчат.

– Я знаю, ты мудра, ты ничего не делаешь просто так. Ты не дашь своим детям погибнуть впустую! Вложи в наши сердца смелость, укрепи наше оружие, сокруши колени нашим врагам! Будь с нами, Даяра неистовая, непокоряющаяся! Найихомос эйэ, Дайара, эстема, эстенессема!

Темп барабанов, и без того безумный, ускорился до невозможного, сливаясь в один слитный звук. Грозный крик тысяч глоток перекрыл даже невыносимый шум, сверкающая сталью волна со всех сторон ринулась к обречённой крепости.

– А если ты оставишь нас, если покинешь в беде... Тогда мы сразимся сами! Мы будем биться, пока бьётся сердце, и руки способны держать оружие! Мы герийцы, и мы не отступим ни перед кем! Мы будем сражаться, и победим, а нет, так погибнем сражаясь, и пусть наши предки гордятся нами!

Кинана поднимается, оправляет доспех и, не глядя на расколотый камень, уходит навстречу первой в своей недолгой жизни битве. Камни молчат.

***

Первыми начали дело застрельщики – молодые варварские воины в островерхих кожаных шапках, со щитами в виде полумесяца и связками дротиков, какими в мирное время били дичь в лесистых селакских предгорьях. Бегом приблизившись к крепости, они принялись забрасывать защитников дротиками. В ответ полетели камни и стрелы. Оружие герийцев било дальше и точнее, к тому же их прикрывали зубцы стены, но врагов было намного больше. То и дело кто-то из герийцев падал, но его место тут же занимал другой, и перестрелка продолжалась с прежним остервенением.

Остальное войско ринулось на приступ скопом. Гисеры почти не знали боевого строя, больше полагаясь на храбрость и мастерское владение своим причудливым оружием. Безликие личины начищеных шлемов сверкали медью и железом, а над головами варваров вздымался целый лес осадных лестниц, сработаных с присущим этому народу умением.

Со звонким щелчком распрямились плечи орудий, выбрасывая навстречу гисерам тяжёлые камни, с башен ударили стреломёты. Каждый камень, крутясь и подскакивая, прокладывал в варварских рядах длинную дорожку, но просветы тут же заполнялись. Для грозно катящейся на крепость волны эти потери значили даже меньше, чем капля в море.

Лестницы со стуком ударили о камень, и привычные к лазанию по горам воины в один миг взлетели на вершину стены. Герийцы отбивались, прикрываясь щитами и каменными зубцами. Летели камни, лилась кипящая смола, и отчаянные вопли попавших под раскалённую струю заглушали даже непрестанно ревущие гисерские волынки.

Мимо Кинаны понесли первых раненых, и девушка с трудом заставила себя не отводить глаза. Это было даже хуже, чем там, на лесной дороге: отсечённые конечности, разрубленные животы с вываленными наружу внутренностями, лица, превратившиеся в кровавую кашу. К раненым уже спешили с перевязками и арникой женщины, возглавляемые неутомимой Горго. Жрица командовала, точно полководец на поле боя, и её отрывистые приказы исполнялись беспрекословно. Стоило какой-нибудь селянке всплеснуть руками и увлажнить глаза при виде жутких ран, тут же на ней останавливался бешеный взгляд Горго, и бедная женщина, забыв обо всём на свете, бросалась работать с ещё большим усердием. Некоторые бойцы, получив перевязку, возвращались на стены, но таких было немного. Гисерское оружие второй шанс давало редко.

Вскоре стало понятно, что гисеры, атакуя повсюду для видимости, сосредотачивают силы на южной стене, которой командовал Белен. Оттуда то и дело прибегали взмыленные гонцы, требуя подкреплений, сам же келенфиянин, умело и с толком расставив людей, носился вдоль всей стены, ободряя, приказывая, ругаясь, а где и влезая в битву. Его доспехи были помяты и покрыты кровью, а шлем сорвало дротиком, так что пришлось надеть первый попавшийся, но келенфиянина это совершенно не заботило.

Всё это время Кинана, привязаная к относительно безопасному центру крепости, не находила себе места. Глядя на израненных воинов, она с трудом убеждала себя, что не прячется за их спинами. Не помогал даже голос разума, твердивший, что её смерть от случайного дротика принесёт больше вреда, чем её меч пользы. Несколько раз она сама водила подкрепление к Белену, вымученно улыбаясь в ответ на вюблённо-восторженные взгляды бойцов. Приведённые ею бросались в бой и падали замертво на её глазах, а царица возвращалась в безопасное место, и кошки скребли на её душе.

Внезапно, гисерский вал схлынул, откатился назад, лишь застрельщики продолжали поливать защитников смертоносным ливнем.

– Закончилось? – с сомнением спросил Аркипп. Он только что вернулся от ворот, куда водил подкрепления, его правую руку покрывала ещё не успевшая засохнуть кровь. На счастье, чужая.

Командующий резервом Гиппалий покачал головой и тут же волынки взревели ещё яростней. Новая волна гисеров ринулась на штурм.

– Они изматывают нас, – сказала Кинана. – Волна за волной. Ещё несколько смен, и наши воины не смогут поднять копьё от усталости.

– Это так, – Гиппалий пожал плечами. – Но