Эйнемида II. Право слабого. - Антон Чигинёв

Кинана.

– Зачем же ты просила меня остаться в крепости? Хотела красиво умереть? Сама же говорила, что тысяча может остановить войско варваров.

– Говорила, иначе ты бы не согласился. Такое бывало, конечно, но я хотела остаться не поэтому, – девушка улыбнулась. – Всё просто: с таким войском гисеры вполне могли оставить часть своих осаждать Эгору, а остальных двинуть на Грейю, теперь же, когда они знают, что здесь царица... Они будут штурмовать, пока я не окажусь в их руках, – Кинана медленно обвела взглядом присутствующих. – Нам предстоит сражаться, возможно, погибнуть вместе, и я не стану вам врать. Я хочу, чтобы все понимали: мы – смертники. Мне жаль, что я подвергаю вас опасности, но это нужно Герии. Наша задача – удержать здесь гисеров настолько долго, насколько возможно. Чем дольше мы протянем, тем скорее в Грейе поймут, что происходит и отправят на юг детей и женщин, быть может, и муж успеет прийти на помощь. Скажу, как есть: в Грейе двадцать тысяч человек, а здесь одна, и я собираюсь пожертвовать ради них вами. Готовы ли вы на это? Если нет, выдайте меня Ангвеземесту, и, быть может, он позволит вам уйти. Что скажете, воины?

Повисло тяжёлое молчание, все, не отрывая глаз, смотрели на царицу, точно увидели её в первый раз. Вдруг комендант, гулко лязкнув доспехами, упал на колени к её ногам.

– Ты истинная кровь Аэропа, – выдохнул он. – За тебя пойдём куда прикажешь!

– Да и рано нас ещё хоронить, – добавил Эорол. – Если у герийца в руках копьё, бой не окончен. Верно говорю?

– Слава царице Кинане, жизнь за кровь Аэропа! – с горячностью воскликнул пентикост Гиппалий. – Слава!

– Слава! – подхватили остальные герийцы, с готовностью преклоняя колени. Последним опустился Аркипп – медленно, точно в раздумьях. На ногах остался стоять один Белен.

– Значит, я здесь, чтобы погибнуть за северян, которых даже не знаю, в стране, где у меня нет ни родича, ни друга… Достойное дело! Почему бы и нет?

Усмехнувшись, он опустился на колени подле коменданта.

***

Знакомый голос – точнее, голоса – Кинана услышала, проходя через опустевшее к вечеру здание оружейного склада. Беседу можно было назвать какой угодно, только не дружеской.

– ...и всё-таки, красивые у тебя доспехи, Аркипп, – Эол говорил со злостью, плохо скрываемой за насмешкой. – Наверное попрочнее моих. А какой хитон ‒ ткань мягкая-мягкая. Не дашь потрогать?

– Всем начальникам положены такие, – Аркипп отвечал с усталой ленцой, точно несмышлёному ребёнку. – Станешь лохагом, тебе тоже выдадут.

– О нет, это вряд ли, – Эол издал короткий смешок. – Предателям ведь должны выдавать самое лучшее, иначе они перестанут предавать. Бьюсь об заклад, такой чудный хитон не у всякого синтагмата сыщется.

– И кого же я предал?

– Будто ты не знаешь сам! Не нужно считать меня за идиота!

– Это будет непросто, – усмехнулся Аркипп. – Я честно выполнял свою службу, ты же нарушил приказ никого не пускать за ворота, а это измена. Ну и как теперь твой хитон, получше, чем у других стратиотов?

– Царь уже был мёртв! Ты хоть понимаешь, что наделал?! Теперь Герией правят чужеземцы, и всё по твоей милости!

– Это ты не понимаешь, что чуть не наделал! Если бы она сбежала, началась бы гражданская война, и те же гисеры сожрали бы нас с потрохами!

– Они и так нас сожрут, только умирать будем не за законную царицу, а за узурпатора! У твоего Аминты нет права на трон!

– Он мужчина и это его законное право. Везде мужчины наследуют вперёд женщин. Мужчина более приспособлен к государственным делам.

– Только вот он сейчас на юге, а она здесь с нами.

– Это бестолковый разговор, – ответил Аркипп, на мгновение замявшись. – Мне не о чем говорить с глупцом.

– Действительно, а мне не о чем говорить с предателем. Ну что, приступим к нашему незаконченному делу? Или ты не только предатель, но и трус вдобавок?

Кинана услышала лязг извлекаемой из ножен стали и поняла, что ждать больше нечего. Шумно распахнув дверь, она ворвалась в комнату. Картина открылась более чем красноречивая: двое молодых людей, в доспехах, но без шлемов, друг напротив друга, с мечами наголо.

– Что здесь происходит? – Кинана грозно переводила взгляд с одного на другого. Вид у несостоявшихся поединщиков был такой, будто они увидели разъярённую дракайну.

– Госпожа царица... – начал было Аркипп.

– Молчать! – перебила его Кинана, старательно пытаясь изобразить разгневанного Сосфена и, судя по всему, небезуспешно. – Вы что задумали?! Драться друг с другом, да ещё в осаждённой крепости! Забыли Аэроповы Правила?! Что там говорится, про нанесение товарищу ран оружием?!

– Где-то я уже это слышал, – пробормотал под нос Аркипп. Эол, несмотря на совсем не располагающую к веселью ситуацию, хихинул.

– Это не смешно, Эол! – гневно сверкнула глазами царица. – За такое казнят смертью и правильно делают! Как вам вообще пришла в головы эта дурацкая затея?!

– Госпожа, этот человек – предатель. Он...

– Я прекрасно знаю, что сделал этот человек, – Кинана покосилась на Аркиппа. Молодой лохаг выдержал взгляд царицы с хладнокровием. – Знаю и помню. Когда-нибудь, мы это обсудим, но сейчас это неважно. Вы что, забыли, где мы находимся? Так выйдите на стену и посмотрите! Там сорок тысяч варваров так и жаждут выпустить всем нам кишки, а вы, вместо того чтобы биться с ними, собрались резать друг друга!

– Госпожа, это вопрос чести, – нерешительно промолвил Аркипп.

– Не хочу даже слушать. Я знаю, как ты ко мне относишься и, поверь, люблю тебя не больше, но я просила коменданта сделать тебя лохагом, – глаза Эола удивлённо округлились. – Видно, я ошиблась. Хороший командир будет думать головой и не станет лезть в драку с нижестоящим, тем более, когда у стен стоят враги. Нас мало, нам дорого каждое копьё, мы собираемся слать в бой селян и рабов, а лохаг со стратиотом решили убить не врага, а друг друга! Кому будет прок от ваших мёртвых тел?! Они защитят герийцев от варваров?! Ты сам понимаешь, что наделал?!

– Да, царица, – Аркипп хранил спокойствие, но кончики его ушей заметно покраснели. – Такое не повторится.

– А ты что скажешь?

–