История христианства - Кирилл Юрьевич Галушко

class="p1">В XV веке укрепляется авторитет киевских святых, поскольку появляется «Киево-Печерский патерик», содержащий масштабное изложение деяний крестителей, аскетов и борцов за веру, обретших вечный покой в Киеве. И потому характерно, что в XVI веке в Москве видели себя не только «третьим Римом», но и «вторым Киевом»[123]. По народным представлениям, Киев и Иерусалим соединяла подземная река[124].

После московского раскола 1469 года, о котором речь пойдет ниже, митрополит Киевский и всея Руси действительно был восстановлен Константинополем именно в Киеве, и это на двести лет определило киевское возрождение православия. Искусственная ситуация предшествующих двухсот лет, когда духовный владыка Руси пребывал вне Киева, была упразднена. Это возрождение будет способствовать основанию и активной деятельности Острожского кружка[125], а потом академии и типографии. Эти устремления позднее найдут развитие в Киеве в начале XVII века.

Ситуацию с Брестской церковной унией 1596 года мы опишем ниже, но первый восстановленный православный митрополит Киевский Иов Борецкий назовет свою кафедру «новым руським Иерусалимом». Таких примеров в православных писаниях того времени предостаточно.

Митрополит Исаия Копинский[126], реагируя на унию с католиками, в «Поучении князю Иеремии Вишневецкому, отступившему от православия» указывал: «Не Иерусалим ли глава всего света? Разве не там Господь наш совершил наше спасение Своею святейшею Кровию? Не там поставил Сам первого епископа, патриарха Иерусалимского, Своего наместника? Разве не оттуда учение Христово распространилось по всему миру, от востока до запада, и дошло до самого Рима? Чем же Рим лучше Иерусалима, и зачем Иерусалимом, матерью всех Церквей, пренебрегают, а к Риму обращаются, Иерусалим порицают, а Рим превозносят?.. В Иерусалиме Христос за нас умер, там из мертвых воскрес, там и вознесся на небо, там и ниспослал Св. Духа на Своих учеников и апостолов, там на вечную память и Св. Гроб Свой оставил, там и наместника по Себе патриарха Иакова поставил. Чем же Рим лучше Иерусалима? Тут наместник Иисуса Христа – патриарх, а там наместник св. ап. Петра – папа; тут Гроб Христов, а там гроб Петров… По милости Божией в Церкви нашей нет никакого заблуждения, никакой ереси». В спорах с католиками и униатами киевские православные делали ставку на первенство Иерусалима по сравнению с Римом. А поскольку Иерусалим захвачен мусульманами, то его естественным наследником становилась наибольшая каноническая епархия – киевская. Киев превращался в руський Иерусалим, а Печерская лавра – в руський Афон[127]. Паломничество к киевским святыням стало массовым со всех территорий Украины и Российской империи в XVIII–XIX веках.

Как уместно заметил император Николай I, прекративший на территории Российской империи церковную унию, «Киев – колыбель Святой Веры наших предков и вместе с сим – первый свидетель их гражданской самобытности»[128]. «Гражданская самобытность» означала «национальное чувство», поскольку император написал эти слова в указе об учреждении Киевского университета Святого Владимира, что стало одним из ответов на польское восстание 1830–1831 годов. Университет создавался для русификации края, но, как всегда это случалось в Российской империи, стал очагом украинского сепаратизма – местом создания первой украинской политической организации нового времени, Кирилло-Мефодиевского братства[129].

Значение Киева Николай I и кирилло-мефодиевские братчики понимали по-разному. Российский император видел его как цитадель «русского мира», православия и самодержавия, те же, наоборот, – как основу освобождения славян от тирании: «Когда все славянские народы воспрянут от дремоты своей, прекратят пагубные разделения, угаснет всякая семейная ненависть, сильные обнимут слабых, свободные, благородные, согретые любовию ко Христу, единому царю и учителю, соберутся славяне с берегов Волги, Дуная, Вислы, Ильменя, с морей Адриатического и Камчатского, в Киев, град великий, столицу славянского племени, воспоют гимн Богу на всех языках своих и представители всех племен, воскресших из настоящего унижения, освобожденных от чуждых цепей, возсядут на горах сих, загремит вечевой колокол у св. Софии […] Вот судьба нашего племени, его будущая история, связанная тесно с Киевом, и оттого-то твою душу наполняет чувство таинственно-святое и вместе с тем сладостное, как надежда, и вместе томительное, как долгое ожидание. Верь мне, это будет, будет, будет! Ты странник в Киеве и предчувствуешь будущее возрождение внуков своих – крови своей, и всякий славянин, кто ни прибудет в Киев, тоже чувствует: ибо здесь поднимается завеса тайны и явится неизвестное»[130].

Надо признать, что время от времени у российских властей предержащих возникала и идея переноса в Киев столицы империи. Но, слава богу, обошлось.

Восстановленная православная иерархия в Украине. Иов Борецкий и Петр Могила

После Брестской унии 1596 года (о которой пойдет речь в главе об Украинской греко-католической церкви) исчезла православная церковная иерархия Украины. Церковь стала униатской. Паства с этим не согласилась. Начались и ответное возрождение православия, и поиски канонического пути рукоположения иерархов, поскольку в церкви должны быть некие правила.

Поэтому, кроме Петра Сагайдачного, гетмана Войска Запорожского, должны были появиться и церковные авторитеты. Одним из них стал Иов (Иван) Борецкий, живший в 1560–1631 годах, первый восстановленный православный киевский митрополит (1620). Пылкая полемика Борецкого с унией привела его на преподавательские кафедры и Львовской, и Киевской братских школ. Он был консерватором, то есть придерживался традиций украинского православия условно старославянского образца. Но в целом это мало влияло на украинскую церковную жизнь, и, если бы не прессинг католиков, местные церковные дискуссии оставались бы незамеченными.

Считается, что образование Борецкий получил во Львовской братской школе, но, учитывая блестящее знание латыни, которую в то время там не преподавали, наиболее вероятным является его обучение в Острожской академии, а после нее – в Краковском университете. С 1604 года он стал преподавателем латинского и греческого языков Львовской братской школы. В 1604–1605 годов – ее ректор. В 1610–1615 годах Борецкий уже в Киеве, священник Воскресенской церкви на Подоле, где основал приходскую школу. Он входил в ученый кружок архимандрита Киево-Печерской лавры Елисея Плетенецкого.

Работая в братской школе, Борецкий преподавал, формировал библиотеку, материально помогал талантливым ученикам. Его увлечением было правильное церковное пение. Он был меломаном, и его раздражало искажение мелодий. Кроме того, Борецкий поддерживал киевское книгопечатание.

В 1619 году он стал игуменом Михайловского Златоверхого монастыря, а в 1620 году, при содействии гетмана Петра Сагайдачного и склоненного гетманом к данному решению иерусалимского патриарха Феофана III, – новым митрополитом Киевским, Галицким и всея Руси. Православная иерархия была восстановлена после 1596 года. Образование для православных, получаемое через систему братских школ, тоже было одним из основных объектов внимания Борецкого. И если уж он заслужил репутацию «казацкого митрополита», то был,