История христианства - Кирилл Юрьевич Галушко

году произошло самопроизвольное отделение московской митрополии. Константинопольский патриарх провел реорганизацию Киевской митрополии, в частности восстановив ее с центром в Киеве, предоставив киевским митрополитам титул «митрополит Киевский, Галицкий и всея Руси». А московские митрополиты на сто с лишним лет оказались в расколе, то есть неканоничными.

Киев – второй Иерусалим

Мы можем продолжить речь о том, как древние русы-украинцы воспринимали христианское вероучение. В первые десятилетия после крещения, пока оно не вошло в их плоть и кровь, а точнее – в менталитет, особых местных инноваций в христианстве Руси не возникало. Однако затем стала формироваться некая новая «ментальная география». В центре «православного пространства» находился богоизбранный град Иерусалим, который был местом паломничества христиан всех обрядов. Но Иерусалим был далеко. А Киев – рядом.

Отсюда идут попытки найти некий собственный Иерусалим, «второй», который замкнул бы на себя поиски святости на православном пространстве Восточной Европы[117], поиски своей сакральности. Сложилось представление о Руси-Украине как о «земле обетованной», «новом Израиле», а о Киеве – как о втором Иерусалиме. Покровителем Киева становится не кто-либо, а глава Божьего воинства архистратиг Михаил. И тут уже речь не о «матери городов руських». Днепр представлялся вторым Иорданом, собор Святой Софии – новым иерусалимским храмом. Возник православный киевоцентризм.

Инициатором его был первый митрополит-русин Илларион при Ярославе Мудром. Мысль Иллариона подхватывает его современник Иаков Черноризец (Иаков Мних, середина XI века), в своем произведении с длинным названием «Память и похвала русскому князю Владимиру, како крестися Володимер, и дети своя крести, и всю землю Руськую от конца и до конца, и како крестися баба Володимерова Олга преже Володимера. Списано бысть Иаковом Мнихом» он сравнивает предков Владимира-крестителя с библейскими царями Давидом и Соломоном, его самого – с Константином Великим, Киев – с Царьградом, первообразом которого был Иерусалим: «И ты, блаженный князь Владимир, подобно Константину Великому, дело совершил, как он, верой великой и любовию к Богу подвигнут был. Утвердил Константин всю вселенную любовью и верою, и святым крещением просветил весь мир, и закон Божий по всей вселенной заповедал. И разрушил храмы идольские с ложно возвеличенными богами, а церкви святые по всей вселенной поставил во славу Бога, в Троице славимого, Отца, и Сына, и Святого Духа, и крест обрел, всего мира спасение. С блаженной и богомудрой матерью своей святой Еленой и с детьми многими привел к Богу святым крещением людей бесчисленное множество. И жертвенники бесовские истребил, и храмы идольские разрушил, и украсил церквами и города, и всю вселенную, и повелел пением и молитвами в церквах память святым совершать и праздники праздновать во славу и хвалу Богу. То же блаженный князь Владимир и бабка его Ольга совершили». А в «Житии блаженаго Володимера» прямо говорится: «Оле чюдо! Яко вторый Иерусалим на земли явися Киев, и вторый Моисей Володимер явися».

«Повесть временных лет» начала XII века приводит в Киев уже самого апостола Андрея Первозванного, который предсказывает городу великое будущее. Апостол установил в Киеве крест, недвусмысленно обозначив тем сакральный центр Святой Руси. Да и теперь возникает мысль: если апостол Павл говорит в Послании к галатам «Но небесный Иерусалим свободен, он – мать [всем] нам», то и известное выражение о Киеве в этой же летописи выглядит отнюдь не случайно. В греческой хронике Георгия Амартола[118], использованной киевским летописцем, именно Иерусалим называется «матерью городов». Бытовало и апокрифическое пророчество, что «…будетъ на Руси градъ Iерусалимъ начальныи, и въ томъ граде будетъ соборная и апостольская церковь Софии»[119]. Город считался центром земли, и подобные определения Иерусалима вполне логично накладывались и на Киев, центр Руськой земли.

Масштабное церковное строительство Ярослава Владимировича сразу выделило Киев из числа других княжеских центров. У страны появляется покровитель – Богородица-Оранта, изображенная в храме Софии Киевской. И хотя потом «сепаратисты», будущие россияне и белорусы, построят собственные храмы Софии в Новгороде и Полоцке, статус сакрального центра Руси столетиями не будет подвергаться сомнениям, совершенно независимо от того, где находились митрополии и патриархаты. Днепровская купель останется неоспоримым фактом священной истории православной Восточной Европы. Храм Софии, как и Золотые ворота (по аналогии с Золотыми воротами Иерусалима, через которые входил Иисус на пути к Голгофе), стали элементами, передающими священную традицию определенных сооружений: Иерусалим – Константинополь – Киев. Храм Софии – пятиапсидный[120] (что символизирует Христа и четыре евангелия) и тринадцатикупольный (Христос и двенадцать апостолов). Для Иисуса храм подобен родному дому.

Митрополит Илларион в «Слове о законе и благодати» сравнивает Ярослава Владимировича (Илларион использует христианское имя Ярослава – Георгий) с библейским Соломоном, который построил стены, ворота и храм в Иерусалиме: «Доброе же весьма и верное свидетельство [тому] – и сын твой Георгий, которого соделал Господь преемником власти твоей по тебе, не нарушающим уставов твоих, но утверждающим, не сокращающим учреждений твоего благоверия, но более прилагающим, не разрушающим, но созидающим. Недоконченное тобою он докончил, как Соломон – [предпринятое] Давидом. Он создал дом Божий, великий и святой, [церковь] Премудрости его, – в святость и освящение граду твоему, – украсив ее всякою красотою: и золотом, и серебром, и драгоценными каменьями, и дорогими сосудами. И церковь эта вызывает удивление и восхищение во всех окрестных народах, ибо вряд ли найдется иная такая во всей полунощной стране с востока до запада.

И славный град твой Киев он окружил величием, как венцом, и народ твой и град святой предал [в покровительство] скорой помощнице христианам Пресвятой и Преславной Богородице, которой на Великих вратах и церковь воздвиг во имя первого Господского праздника – святого Благовещения, чтобы приветствие, возвещенное архангелом Деве, прилагалось и к граду сему. И если той [возвещено было]: “Радуйся, благодатная! Господь с тобою!”, то граду: “Радуйся, град православный! Господь с тобою!”»

Надо отдать должное конунгу Ярицлейфу (так Ярослав назван, например, в «Эймундовой саге»): ко всему он имел системный подход. Циклопические стены Киева, ворота и храм (самый большой в Восточной Европе в его эпоху) – вещи функциональные сами по себе, а к тому же сделали их создателя подобным библейскому персонажу. Не случайно в Золотых воротах находилась надвратная церковь Благовещения Пресвятой Богородицы, своего рода приглашение Христу войти в город. Отсюда начинался «путь Господень»: через ворота, мимо четырех храмов и прямиком в Святую Софию[121]. Киевские горы сравнивались с поклонными горами возле Иерусалима. Павел Алеппский[122] в 1656 году описал свое сильнейшее впечатление от киевских гор и золотых куполов Печерского монастыря, склоняющих к молитве.