История христианства - Кирилл Юрьевич Галушко

Жана Кальвина, дополнив и уточнив его.

Часть 4. Восточная церковь

Византия: императоры и патриархи

Некоторые аспекты истории восточной (православной) церкви уже были изложены в главе о раннем христианстве и развитии церкви до Великой схизмы. Однако стоит кое-что уточнить относительно византийской церкви и неких стандартов, заданных ею всему православию.

Столица Римской империи была перенесена в Константинополь в 324 году. Дальнейшие коллизии отделили Восток от Запада. И Константинополь оставался центром Восточной Римской империи до 1453 года, независимо от того, охватывала ли она все Восточное Средиземноморье, как во времена Юстиниана, или лишь окраины столицы, как в XV веке. Более тысячелетия город был признанным центром православного христианства для большей части Восточной Европы и Ближнего Востока. Историки обычно используют термин «Византия», по названию греческого города на месте будущего Константинополя, хотя во времена существования Византии старое название столицы мало кто употреблял. Византийцы в основном говорили на греческом и называли себя ромеями (римлянами), хотя могли быть и греками, и коптами, и сирийцами, и армянами, и евреями.

Мы уже использовали термин «цезаропапизм», характеризуя отношения духовной и светской властей в Византии. Это означает, что государство контролировало церковь. Однако, несмотря на популярность термина, в Константинополе все было не так просто. Обычаи позднего Рима ставили церковь под контроль государства, но христианский император утрачивал статус живого божества. Тем не менее император был христианином и, соответственно, полномочным представителем или вестником Христа, «равным апостолам». Был он также «епископом внешних дел», то есть обращал в христианство язычников и отвечал за финансирование церкви. Юридически это оформлено не было.

Отношение к императору зависело от его конфессиональных симпатий. Он мог расходиться с церковными установлениями и утрачивать «чистоту» вероучения. Если он впадал в ересь (или в то, что потом объявляли ересью), церковь его не поддерживала. Вероучители часто подвергались репрессиям со стороны императорской власти, как, например, Афанасий Александрийский в 373 году, Иоанн Златоуст в 407 году, Иоанн Дамаскин в 750 году. Но и церковь проклинала императоров, отступавших от канонов, в частности Констанция II, правившего в 337–361 годах, Льва III Исавра, иконоборца, о котором шла речь выше, а также его сына Константина V, позднее – Михаила VIII Палеолога, правившего в 1250–1282 годах.

Можно сказать, что император и церковь вместе несли ответственность за христианское сообщество. Император созывал соборы и часто влиял на церковные назначения. Между 379 и 1451 годами из ста двадцати двух константинопольских патриархов тридцать шесть были низложены силой под давлением императоров. Однако и власть императоров была нестабильной, две трети из них также были низложены, и часто это происходило из-за их религиозной политики.

До императора Феодосия I Великого (379–395) церковь не имела устоявшейся административной структуры. Никейский собор 325 года знал лишь областные епископские синоды (диоцезы), возглавляемые митрополитами. В ранний период христианства три епископских престола объективно считались наиболее влиятельными: Александрия, Антиохия и Рим. К V веку епископов Антиохии и Александрии уже называли патриархами. Александрия тогда лидировала в богословских спорах, миссионерстве и борьбе с ересями. Поэтому александрийский епископ иногда назывался «папой». Однако впоследствии склонность александрийцев к монофизитству наметила элементы церковного раскола, который позднее способствовал падению Египта перед арабским завоеванием VII века.

В Антиохии, напротив, предпочитали Ветхий Завет и относились с симпатией к Богу-Отцу, представляя противоположную позицию в богословских дискуссиях тех времен. Подвластный ей регион Юго-Восточной Анатолии и Закавказья населяли разные народы – греки, сирийцы, армяне, что отнюдь не укрепляло единства, а внутренние теологические споры вскоре ослабили общий авторитет Антиохии.

Разумеется, христианским императорам было удобнее иметь самый авторитетный церковный престол у себя под рукой. В 381 году император Феодосий I собрал поместный Константинопольский собор (который был утвержден как вселенский в 451 году на Халкидонском соборе), где статус Константинопольского епископата был установлен вторым после Римского. Третье правило собора сообщало: «Константинопольский епископ да имеет преимущество чести по Римском епископе, потому что город оный есть новый Рим»[100]. А Двадцать восьмое правило Халкидонского собора (IV Вселенского, созванного в 451 году) гласило: «Во всем последуя определениям святых отец, и признавая читаемое ныне правило ста пятидесяти боголюбезнейших епископов, бывших в Соборе во дни благочестивыя памяти Феодосия, в царствующем граде Константинополе, новом Риме, то же самое и мы определяем и постановляем о преимуществах святейшей Церкви того же Константинополя, новаго Рима. Ибо престолу ветхаго Рима отцы прилично дали преимущества: поелику то был царствующий град. Следуя тому же побуждению и сто пятьдесят боголюбезных епископов представили равные преимущества святейшему престолу новаго Рима, праведно рассудив, да град, получивший честь быть градом царя и синклита, и имеющий равные преимущества с ветхим царственным Римом, и в церковных делах возвеличен будет подобно тому, и будет вторый по нем. Посему токмо митрополиты областей, Понтийской, Ассийской и Фракийской, и так же епископы у иноплеменников вышереченных областей, поставляются от вышереченнаго святейшаго престола святейшия Константинопольския церкви: каждый митрополит вышеупомянутых областей, с епископами области, должны поставлять епархиальных епископов, как предписано Божественными правилами. А самые митрополиты вышеупомянутых областей должны поставляемы быть, как речено, Константинопольским архиепископом, по учинении согласнаго, по обычаю избрания, и по представлении ему онаго»[101]. Характерно, что именно эти правила Халкидонского собора активно использовались константинопольским патриархатом в аргументации предоставления Томоса об автокефалии Православной церкви Украины в 2017–2019 годах.

Далее текст правила предоставляет епископу Константинополя юрисдикцию над гражданскими епархиями Понта, Азии и Фракии, создавая патриархат, сопоставимый с патриархатами, уже находящимися де-факто под главенством Рима, Александрии и Антиохии, и наделяя столичного епископа также правом посылать епископов-миссионеров в «варварские земли» за пределами этих епархий.

Рим утверждал, что эти правила имеют человеческое происхождение, а не божественное, отмеченное в заветах Христа апостолу Петру. Да и все восточные кафедры, по мнению Рима, тоже возникли в результате проповедования Петра. Однако на Востоке считали, что это скорее административный вопрос, а не теологический. В 451 году и Иерусалимский епископат приобрел статус патриархата, но лишь пятого по значению.

Когда император Юстиниан предпринял грандиозную попытку воссоздать всемирный характер империи путем отвоевания Запада, византийское видение вселенской церкви заключалось в пентархии (пятивластии) патриархов – Рима, Константинополя, Александрии, Антиохии и Иерусалима, равных в правах, но строго связанных порядком приоритета, отмеченного имперским законодательством. Монофизитский раскол, арабские завоевания и возвышение папства на Западе вскоре упразднили пентархию как историческую реальность, но она выживет как идеал византийского видения христианской вселенной.

При Константинопольском патриархе Иоанне IV Постнике (582–595) входит в употребление титул «вселенский патриарх» (при этом