Время шинигами - Кайли Ли Бейкер

готова отпустить Нивена.

Он положил руку мне на плечо.

– Это наверняка самое безопасное место, где мы оказались с тех пор, как я вернулся в Ёми, – сказал он.

Я знала, что он прав, поэтому кивнула, хотя в горле у меня пересохло. Богини не должны расстраиваться из-за таких пустяков. Айви бы не расстроилась.

– Давай остановим время и встретимся здесь через… пятнадцать минут? – предложил Нивен.

Я поморщилась. Вот еще одна причина держаться вместе.

– Ты не должен злоупотреблять часами – если только это не экстренный случай, – предупредила я. – Ты и так уже…

– Уже состарил себя до твоего возраста, став просто невероятно старым? – с ухмылкой спросил он.

Я ударила его по руке.

– Я серьезно.

– Я потерял одно-два столетия, а не десять, – сказал Нивен. – Мы теперь почти одного возраста. Я лучше сокращу свою жизнь на час сейчас, чем на восемьсот лет – завтра, когда Айви убьет нас всех.

– Хорошо, – ответила я, хотя ничего хорошего в этом не было. Но я знала, что снова начну плакать, если мы продолжим пререкаться. Нивен, должно быть, заметил, что я побледнела, потому что улыбнулся и сжал мою руку. Затем он повернулся, чтобы уйти, и, глядя ему в спину, я подумала, что больше никогда его не увижу.

– Если что-то пойдет не так…

– Я тут же позову тебя, – закончил он с мягкой улыбкой и тут же скользнул во тьму, которая поглотила его целиком, точно озеро разлитых чернил.

* * *

Дворец был огромным, полным запертых дверей и гулких полов, отполированных с такой тщательностью, что они казались ледяными. Как и в моем дворце, каждая бумажная дверь рассказывала что-нибудь из истории Японии: на них были изображены водопады, горные хребты и золотое небо. У этих картин не было ни крови, ни сердцебиения, ни души, как у моих. Это были не более чем брызги красок на бумаге, изысканные, но мертвые. Этот дворец не был наполнен жизнью, как мой.

В замершем времени я прошла мимо императорских гвардейцев в их черно-золотых одеждах и западных шляпах, будто шла по музею. Я распахнула двери в несколько кабинетов, столовую с невероятно длинным столом и непомерное количество гостиных – их было много до непрактичности. Но ни одна комната в этом крыле не показалась мне достойной служить хранилищем для древнего меча.

Я вся покрылась потом, когда услышала тиканье невидимых часов, вторящее моему сердцебиению, – так бывало всегда, когда я замораживала время слишком надолго. Если меч хранится не на видном месте, нужно просто выбить из кого-нибудь его местонахождение.

Я схватила за горло случайного стражника, прижав его к стене. Когда его вырвало из обычной временной линии в мое, застывшее, время, его глаза вылезли из орбит. Я крепко сжала его горло, не давая закричать, но он не переставал бороться, пока мои тени не пригвоздили его к стене.

– Где Кусанаги-но Цуруги? – спросила я, ослабив хватку настолько, чтобы он мог выдохнуть несколько слов.

– В западном крыле! – выпалил он. Его глаза забегали, словно выискивая путь к спасению.

Я закатила глаза.

– Лжешь. Я похожа на ту, которой можно лгать?

Мои тени скользили по его лицу, как пауки, растягивали его губы, дергали за веки.

Он вздрогнул, пытаясь отстраниться.

– Мало кто из стражников знает, где он, – выдавил он, извиваясь под моей рукой. – Это же семейная реликвия.

«Семейная?» – подумала я. Что ж, тогда я знала, у кого следует спросить дорогу.

– Видишь, это было не так уж и сложно, – сказала я. Затем сорвала с его плеча декоративный шелковый шнур, игнорируя сопротивление. Мои тени повернули его ко мне спиной, и я связала ему руки, затем потащила в ближайшую кладовую и бросила на пол. Он попытался подняться на ноги, но я захлопнула дверь перед его носом и сломала ручку, деформировав металл так, чтобы стражник не смог выбраться.

– Выпусти меня! – крикнул он.

– Ничего с тобой не случится, – бросила я. Как только заморозка времени закончится, другие стражники найдут его, а меня здесь уже не будет.

Оказавшись на втором этаже, я без труда нашла императорские покои, потому что за их дверьми стояло больше всего охраны. Я погасила фонари на стенах и погрузила коридор во мрак, а затем содрала с пола тени и, растворившись в них, скользнула под дверь.

Я оказалась в комнате, освещенной огнем в каменном камине. На футоне спиной ко мне сидела молодая женщина, застывшая в тот момент, когда она расчесывала длинные волосы. Должно быть, это и была императрица, поскольку другую женщину не охраняли бы с такой тщательностью. Нас разделяла широкая полоса тростниковых циновок. Покои были просторными, пустыми и неестественно чистыми. Так же блистал и мой дворец, в котором каждую пылинку и отпечаток пальца мгновенно стирали слуги. На стене над футоном висела декоративная катана, но она была слишком изогнутой и блестящей, чтобы принадлежать Сусаноо.

Я потратила несколько минут, перерыв ящики и даже заглянув под футон, на случай если меч хранится в комнате. Стражник сказал, что он – семейная реликвия, так что самый быстрый способ найти его – это спросить у члена императорской семьи.

Я глубоко вздохнула, а затем голой рукой прикоснулась к затылку женщины, втягивая ее в застывшее время.

Она вздрогнула от моего прикосновения и потянулась назад, чтобы потереть шею, но я уже убрала руку, оставив только призрак своего прикосновения. Мгновение императрица продолжала расчесывать волосы, потом ее рука замерла, как будто время снова остановилось. Я знала, что не издала ни единого звука, способного выдать мое присутствие, но женщина испустила усталый вздох и отложила гребень.

– Что тебе нужно? – спросила она.

Глава 20

Заставить людей выдать свои секреты можно либо быстро, либо чисто, но некоторые способы сочетают в себе и то и другое одновременно. Вероятно, у Рэн помоложе хватило бы духу выпытать у императрицы ответ силой, но мой путь уже был выложен трупами, и мне совершенно не хотелось возвращаться к Нивену с ног до головы облитой человеческой кровью. Я надеялась, что страх заставит эту женщину сотрудничать добровольно.

– Я знаю, что ты там, – сказала императрица, оборачиваясь.

У меня перехватило дыхание. Ее лицо напоминало лик Аматэрасу – ошеломляюще гладкое, невинное, сияющее, как солнечные лучи на зимнем пейзаже. Она смотрела на меня так, будто была непобедима и знала, что время словно замирает вокруг нее, а края мира размываются, и я не могла сосредоточиться ни на чем, кроме ее суровых карих глаз. Нетрудно понять, почему император захотел на ней жениться.

– Если тебе нужны деньги, назови свою цену, и я выпишу чек, – предложила она, наклоняясь к прикроватной тумбочке и вытаскивая чековую книжку. – Возможно, мой муж даже заплатит тебе, если ты расскажешь, как проникла сюда. Он всегда печется об улучшении защиты.

– Мне не нужны деньги, – произнесла я. – А ты ужасно спокойна.

«Слишком спокойна», – подумала я. Люди демонстрировали подобное спокойствие перед лицом опасности только в том случае, если не верили, что ей подвергаются.

Императрица закатила глаза.

– Я всего лишь императрица-консорт. Мой муж сохранит трон, даже если я умру, так что мое убийство практически бесполезно.

Она прищурилась, рассматривая меня: черные одежды, ставшие тошнотворно бордовыми от пропитавшей их крови, грязные белые носки, спутанные волосы.

– Конечно, ты могла прийти, чтобы убить меня из чистого интереса, – предположила она. – Не все ведь убивают по какой-то причине.

Я поморщилась. Я – богиня, а она приняла меня за серийного убийцу.

– Или, может быть, ты здесь, чтобы похитить меня ради политического давления? Русские хотят Ляодунский полуостров?

– Я – японка, а не русская, – ответила я, стиснув зубы.

– Ох, прости, – произнесла императрица, хотя по ее виду нельзя было сказать, что ей жаль. – У тебя акцент. В любом случае с сожалением должна сообщить, что от меня большого толку не будет. Деньги для этой семьи не проблема, но на политические уступки ради меня они точно не пойдут.

– Мне ничего из этого не нужно, – возразила я. – Я хочу Кусанаги-но Цуруги.

Императрица моргнула, склонив голову.

– Зачем тебе это старье?

«Это старье – все, что отделяет твою страну от колонизации», – подумала я. Но втягивать в это дело людей не было смысла.

– Причина неважна, – продолжила я, – важно лишь, что он мне нужен.

Императрица посмотрела на меня долгим взглядом, словно могла прочесть мою историю по лицу. Наконец она отвернулась, снова потянувшись за гребнем.

Но вместо этого ее рука скользнула мимо гребня и залезла под подушку. Прежде чем я успела сказать хоть слово, она резко развернулась и бросила мне в лицо три вращающихся сюрикена.

Лезвия