Восставая из рабства. История свободы, рассказанная бывшим рабом - Букер Т. Вашингтон

правильнее ввести в действие закон, согласно которому избирательным правом наделялся бы человек с определенным уровнем образования, обладающий достаточным количеством собственности, вне зависимости от того, какой он расы.

Несмотря на свою молодость в тот период, я не сомневался в ошибочности политики, проводимой властями. Ситуация не могла долго оставаться без изменений. Я чувствовал, что Реконструкция, в той мере, в какой она касалась моей расы, основывалась на ложном фундаменте, являлась искусственной и вынужденной. Во многих случаях мне казалось, что невежество чернокожих использовалось как инструмент для того, чтобы помочь белым занять значимые посты, и на Севере появились люди, которые хотели наказать белых южан, предоставив цветным возможность занять руководящие должности. Я чувствовал, что в конечном итоге от этого пострадают представители моей расы. Кроме того, общая политическая агитация отвлекала внимание от более важных дел, таких как освоение промышленных отраслей и защита собственности.

Перспектива заняться политической деятельностью выглядела крайне заманчиво. Одно время я был близок к тому, чтобы поддаться этому соблазну, но потом пришел к выводу, что принесу больше пользы, закладывая образовательный фундамент в неокрепшие умы. Я видел немало темнокожих, занимавших хорошие должности в законодательных и исполнительных органах штата, которые не умели читать, а их моральные качества были весьма сомнительны, равно как и их образование.

Не так давно, проходя по улицам одного южного города, я услышал, как несколько каменщиков, сидя на крыше строящегося двухэтажного здания, кричали: «Губернатор! Тащи кирпичи. Быстрее, губернатор!» Мне стало любопытно, и я поинтересовался, кто такой «губернатор», и вскоре выяснил, что это темнокожий, который в свое время занимал должность вице-губернатора штата.

Но не все цветные, находившиеся на видных постах во время Реконструкции, были их недостойны. Некоторые, включая покойного сенатора Брюса, губернатора Пинчбека и многих других, являлись сильными управленцами, честными и полезными людьми. Не все были казнокрадами – многие, например бывший губернатор Буллок из Джорджии, руководствовались высокими моральными ориентирами.

Конечно, цветные люди, в большинстве своем не имевшие образования и опыта управления, совершали серьезные ошибки. Точно так же вели бы себя и белые, заняв аналогичные должности без подготовки. Как полагают многие белые южане, если темнокожему будет позволено воспользоваться своими политическими правами, то ошибки периода Реконструкции повторятся. Не думаю, что это так, потому что темнокожий стал намного сильнее и мудрее, чем тридцать пять лет назад. Он быстро усвоил урок о том, что ему не стоит отталкивать белых соседей-южан. Я все чаще убеждаюсь: окончательное решение расовой проблемы будет заключаться в том, что каждый штат, который сочтет необходимым изменить закон об избирательном праве, сделает так, чтобы он исполнялся абсолютно честно, без возможности применить двойные стандарты. Любой другой курс – и это подкреплено моими ежедневными наблюдениями, сделанными на Юге, – будет несправедливым по отношению ко всем расам и к остальным штатам. Он, как и само рабство, обернется грехом, за который в какой-то момент нам придется расплачиваться.

Осенью 1878 года, спустя два года преподавания в Малдене и после того, как мне удалось подготовить несколько юношей и девушек, помимо двух моих братьев, к поступлению в Хэмптонский институт, я решил провести некоторое время в Вашингтоне, округ Колумбия. Я пробыл там восемь месяцев, и это оказалось крайне полезным опытом. В те дни мне посчастливилось познакомиться со многими влиятельными мужчинами и женщинами. В учебном заведении, куда я поступил, не было предусмотрено производственной практики, тогда как в Хэмптоне этому уделяли первостепенное внимание. По моим наблюдениям, в этом учебном заведении студенты были более состоятельными, лучше одевались, следили за модой, а в некоторых случаях имели лучшее образование. Согласно правилам Хэмптона, институт отвечал за привлечение тех, кто мог оплатить обучение студентов, однако сами они должны были обеспечивать себя питанием, книгами, одеждой и жильем. Кто-то полностью покрывал эти расходы за счет отработок, другие частично расплачивались наличными. В учебном заведении, в котором я очутился, большинство студентов не испытывали затруднений с оплатой всех своих расходов. В Хэмптоне учащиеся были вынуждены прилагать значительные усилия, чтобы удержаться на плаву, и это имело огромное значение для формирования характера. Студенты этого колледжа выглядели менее самостоятельными. Казалось, они уделяли больше внимания последним тенденциям в одежде. Одним словом, они не стартовали с нижней ступени, имея настоящий прочный фундамент, как это происходило в Хэмптоне. Выпускники этого колледжа лучше знали латынь и греческий, но, похоже, меньше понимали о жизни и тех условиях, с которыми они столкнулись бы у себя дома. Прожив несколько лет в комфортной обстановке, они не стремились, подобно студентам Хэмптона, уезжать в бедные районы Юга и наниматься сельскими учителями. Они скорее были готовы работать официантами и носильщиками, но не прозябать в деревне.

Во время моего обучения в Вашингтоне город был наводнен темнокожими, многие из которых недавно приехали с Юга. Значительная часть этих людей очутились в Вашингтоне, полагая, что здесь проще заработать и легче устроиться на должность чиновника местного или федерального значения. Несколько темнокожих, весьма достойных людей, в то время были избраны в Палату представителей, а достопочтенный господин Брюс занимал должность в Сенате. Все это привлекало в Вашингтон людей моей расы. Кроме того, цветные знали, что в округе Колумбия они всегда под защитой закона. Государственные школы для темнокожих здесь были лучше, чем в других местах. Я с большим интересом начал изучать образ жизни цветных в Вашингтоне и обнаружил, что, наряду с добропорядочными гражданами, среди них немало людей поверхностного склада, легкомысленно относящихся к жизни. Нередко я видел, как молодые люди, которые зарабатывали не больше четырех долларов в неделю, тратили два доллара на то, чтобы нанять экипаж и прокатиться по Пенсильвания-авеню, стремясь убедить окружающих в том, что они могут себе это позволить. Эти люди не стремились создать себе положение, но надеялись, что его обеспечат федеральные чиновники. И сейчас мне порой хочется отправить подобных представителей моего народа в деревню, чтобы они увидели настоящую жизнь.

В Вашингтоне я встречал девочек, чьи матери зарабатывали на жизнь стиркой. Они были обучены своими матерями, правда, весьма примитивно, прачечному делу. Позже эти девочки поступали в государственные школы и оставались там шесть или восемь лет. Когда курс обучения заканчивался, они хотели носить более дорогие платья, шляпки и туфли. Одним словом, в то время как их потребности возросли, способность их удовлетворять осталась на прежнем уровне. С другой стороны, шесть или восемь лет книжного образования отучили их от прачечного дела. Случалось, что эти девушки в конечном счете отправлялись в приют для умалишенных. Я часто думал, что намного правильнее и гуманнее было