Николай I - Иона Ризнич

распад неминуемо означал бы серьезные потрясения для всего мира. Конвенция ограничивала самостоятельные действия России на Востоке: Николай обязался согласовывать свои решения с Веной. Это была, без сомнения, уступка, но царь пошел на нее, так как видел в Австрии государство, союз с которым позволил бы хотя бы на время удержать западноевропейские страны от новой войны на Востоке.

Увы, Париж не признал законность их соглашений, сходную позицию заняла Англия. Однако два года спустя, встретившись в Теплице, самовластные монархи поддержали основные решения, выработанные в Мюнхенгреце и Берлине.

Примечательно, что, отправляясь на встречу в Теплиц, Николай оставил нечто вроде завещания. Это было письмо сыну, в котором император изложил свои взгляды на внешнюю политику и на роль императора в стране. Он предлагал наследнику сохранить прежний порядок управления, не менять людей, «поддерживать достоинство России» и «доброе согласие» с иностранными державами, «не заводить ссор из-за вздора». Считая, что благополучие государства зависит от личности и образа жизни императора, он советовал сыну быть «примером благочестия». Однако, когда речь заходила о подавлении бунтов, тон императора резко менялся. Он завещал сыну: «…там, где нужно, призвав, ежели потребуется, войско, и усмиряй, буде можно, без пролития крови. Но в случае упорства, мятежников не щади, ибо, жертвуя несколькими, спасешь Россию».

Гимн

Во время визита русского императора Николая I в Австрию и Пруссию его сопровождал майор, кавалергард Алексей Федорович Львов, получивший великолепное музыкальное образование: он считался скрипачом-виртуозом. Повсюду императора приветствовали звуками английского марша «Боже, храни короля!», использовавшегося в качестве гимна многими монархическим странами. По всей видимости, чужой гимн порядком надоел русскому самодержцу, и он поручил Львову сочинить новый оригинальный российский гимн. Львов с энтузиазмом взялся за дело. Считается, что за основу мелодии он взял некоторые гармонии из сочиненного его другом Федором Богдановичем Гаазе Преображенского марша, однако неподготовленному человеку довольно трудно уловить сходство.

Присоединился к работе над гимном и Василий Андреевич Жуковский, который подобрал стихи из своего старого стихотворения «Молитва русского народа», значительно его сократив, ведь гимн не должен был быть длинным и должен был легко запоминаться даже самыми необразованными людьми. Этой цели его авторы достигли. Окончательный вариант звучал так:

Боже, Царя храни!

Сильный, державный,

Царствуй на славу, на славу нам!

Царствуй на страх врагам,

Царь православный!

Боже, Царя храни!

Первое прослушивание нового произведения состоялось в здании Придворной певческой капеллы в присутствии императора, императрицы, великого князя Михаила Павловича и шефа жандармов Александра Бенкендорфа. Николай Павлович был в таком восторге, что даже прослезился и попросил повторить гимн несколько раз. Умиленный, он подошел к Львову, крепко обнял его и поцеловал, произнеся: «Лучше нельзя, ты совершенно понял меня». Шесть строчек текста и 16 тактов легко запомнились придворным, а потом и всем жителям России. В качестве гимна Российской империи «Боже, царя храни!» просуществовал до февраля 1917 года.

1835 год, Варшава

В 1833 году по дороге за границу Николай I не пожелал остановиться в Варшаве, осмотрев только расположенные в Польше войска. В октябре 1835 года он все-таки посетил польскую столицу и там, в Лазенковском дворце, принял депутацию города, которой не разрешил говорить, приказав полякам слушать. Зато сам государь произнес очень жесткую речь. В ней были такие слова: «Вы хотели меня видеть? Вот я. Вы хотели говорить мне речи? – Этого не нужно. Я избавлю вас от лжи. Да, господа, желаю избавить вас от лжи. Знаю, что вы не чувствуете того, в чем хотите меня уверить, – знаю, что большая часть из вас, если бы возобновились прежние обстоятельства, были бы готовы опять то же начать, что делали во время революции.

Не вы ли сами за пять, за восемь лет пред сим говорили лишь о верности, преданности; не вы ли уверяли меня в привязанности вашей, – и что же? Спустя несколько дней вы нарушили ваши клятвы, допустили дела ужасные!

Император Александр I сделал для вас многое, может быть более, чем русскому императору следовало, – говорю так потому, что так думаю. Он осыпал вас благодеяниями, он пекся об вас более, чем о своих подданных настоящих; он поставил в самое счастливое, самое цветущее положение; и вы за все это заплатили ему самой гнусной неблагодарностью; вы никогда не умели довольствоваться дарованными вам выгодами и сами разрушили свое благоденствие; вы уничтожили, попрали ваши постановления. Говорю вам истину, чтобы единожды навсегда вразумить вас о взаимных наших отношениях и чтобы вы знали, чего должны держаться.

Не словам, но действиям вашим я поверю: надобно, чтобы раскаяние шло отсюда», – с этими словами государь указал на сердце. Завершалась речь пугающим предупреждением: «Я воздвигнул Александровскую цитадель[51] и объявляю вам, что при малейшем волнении – разгромлю ваш город; уничтожу Варшаву – и уж конечно, не я выстрою ее снова.

Мне тяжело с вами говорить, тяжело государю обращаться так со своими подданными; но я говорю для вашего блага; вам, господа, подумать о том, чтобы заслужить забвение прошедшего».

Речь эта стала очень известна. Она произвела впечатление не только на поляков, но и на жителей и на политиков других европейских стран. Жестокое подавление польского восстания, жесткая позиция Николая I в Мюнхенгреце и Теплице, пугающая речь в Варшаве – все это вкупе создало России репутацию «жандарма Европы».

Визит императора в Англию

Нельзя сказать, что русские дипломаты не обращали никакого внимания на изменения имиджа России в Европе. Они прикладывали усилия на восстановление добрососедства и видели ответные шаги со стороны западных политиков.

В 1840 году было подписано секретное соглашение между Россией, Австрией, Пруссией, и на этот раз к нему присоединилась Англия. Оно было направлено против египетского паши и косвенно – против Франции. В 1841 году к соглашению по Восточному вопросу присоединилась и Франция, отказавшаяся от поддержки Турции. Фактически это присоединение означало, что Франция сдала свои позиции. Тогда Николай Павлович посчитал, что настало время для объяснения и с Англией. Казалось, что англичане не против.

Так, британский премьер-министр Роберт Пиль в блестящей речи на торжественном обеде, где присутствовали русские дипломаты и коммерсанты, высказал желание, чтобы русский царь посетил Англию. Свою речь он окончил тостом «за вечную дружбу между Великобританией и Россией». Англичане надеялись, что присутствия императора Николая I в Лондоне будет достаточно для уничтожения всех «польских глупостей», подразумевая антирусскую агитацию польских эмигрантов.

Королева Виктория, в свою очередь, сообщила британскому посланнику в России, что она была бы счастлива видеть русского царя в Англии. Такая поездка, по ее мнению, наилучшим образом подтвердила бы «сердечное согласие с Россией». Эта мысль была доведена до сведения Николая Павловича.