Религии мира. История духовных поисков человечества - Олег Витальевич Корытко

формирования Талмуда совпадает с возникновением ислама, который в VII веке н. э. начинает победное шествие по Ближнему Востоку. В этот момент иудеи столкнулись с необходимостью вести полемику не только с христианами, но и с мусульманами. Пророк Мухаммад активно вступает в полемику с иудейскими мудрецами.

Это сейчас, когда существует еврейское национальное государство, между арабами и израильтянами не прекращаются вооруженные конфликты, а в Средневековье у иудеев была возможность, пускай и при всех житейских сложностях, адаптироваться в мусульманских странах, что зачастую было невозможно в европейских государствах. Отчасти это связано с тем, что ислам неоднократно вступал в геополитический конфликт с христианами, а евреи своей государственности не имели и потому не рассматривались лидерами ислама как военные противники. Поэтому в XX веке оказалось, что значительная часть евреев к моменту образования государства Израиль прочно обосновалась в исламских странах (в Северной Африке, Йемене и т. д.).

С XVIII века начинается современная, третья фаза в истории иудаизма, которая называется некоторыми еврейскими авторами просто и незамысловато: «эпоха третьего Храма». То есть в этот период ожидается воссоздание Иерусалимского храма и последующее пришествие Машиаха (Мессии), что означает переход к вечности. Данная фаза не должна будет завершиться, а просто стать переходом в бесконечное царство Машиаха.

Мудрецы и ученые

После VII века ключевой фигурой в иудейской среде становится раввин. Это не священник, совершающий жертвоприношения, а именно учитель веры, который учит соблюдению Закона в условиях, когда Закон в полной мере исполнить невозможно.

Сам термин «раввин» существовал и в ветхозаветную эпоху, и в Евангелии он используется в положительном контексте[40]. Так обращались к самым разным наставникам, в том числе и религиозным. Однако именно в Средневековье раввины становятся отдельной стратой, серьезной и влиятельной силой в еврейском сообществе. Правда, стоит оговориться, что в период формирования двух изводов Талмуда «массового» учительства еще не существовало. И «класс раввинов» еще не сложился. Ему предшествовали скорее отдельные яркие духовные лидеры, великие мудрецы и ученые, в разные эпохи именовавшиеся по-разному.

Таннаи – мудрецы первого этапа становления предания, собиравшие по большей части устные мнения и толкования.

Амораи – духовные авторитеты второго этапа, письменно фиксировавшие предание, формируя Иерусалимский и Вавилонский Талмуд.

Савораи – вавилонские ученые, работавшие над окончательной редакцией Талмуда.

Поучения и беседы этих выдающихся интеллектуалов составляют значительную часть Талмуда. Они дискутируют между собой, а иногда даже спорят с Богом. Более того, есть примеры, когда Сам Господь отступает под натиском предъявленной Ему аргументации. Как в знаменитом споре с равви Элиэзером, о чем расскажем чуть позже.

Древнейшие библейские тексты дают нам примеры живого присутствия Бога среди Своего народа. Он ведет людей в виде огненного столпа, Его Слава осеняет скинию, Его дыхание ощущается в Иерусалимском храме. Народ пребывает в общении с Ним. Контакт между Богом и людьми был на первом месте, а ритуальная составляющая находилась как бы на втором, хотя нельзя сказать, что она была неважна.

Однако со временем ритуал начинает доминировать. Недаром пророки обличают народ, передавая Божье слово: Всевышний не хочет празднеств и жертв. Он недоволен тем, что формальное берет верх над смыслом (Ис. 1: 13–14).

Это универсальный процесс, так происходит у многих народов, в том числе и в сознании заметной части христиан, для которых обряд зачастую вытесняет живую связь с Богом, тогда для человека молитва становится не способом богообщения, а «вычиткой правила», пост – не поприщем работы над содержанием своей духовной жизни, а всего лишь периодом диетических ограничений.

В иудаизме окостенение религиозной практики идет по нарастающей. Недаром Христос обличает наставников еврейского народа, книжников и фарисеев, в том, что они вытесняют внешними правилами Божественную заповедь, главная цель которой – ориентировать человека на Бога.

И вот Храм разрушен, жертвоприношениям – этому основному акту ветхозаветного богопоклонения – больше нет места. Но и тут обновления не происходит, а идет еще большая формализация, теперь уже в первую очередь частного обряда, применительно к конкретному человеку, оказавшемуся ввиду прекращения жертв в состоянии постоянной ритуальной нечистоты. С этим надо что-то делать. И вот что именно можно сделать в такой ситуации – как раз и объясняют еврейские религиозные учителя, начиная с древних авторов Талмуда.

«Мои дети перехитрили Меня»

Знатоки Талмуда так увлекаются спорами об интерпретации текстов и применении Закона, что нередко бросают вызов Самому Богу, опираясь на Его же слово. Не только в том, что написано в их трудах, но и в историях о них самих ощущается особый казуистический дух, особая гибкость и изворотливость ума, готового найти выход из любой самой сложной ситуации, оставаясь при этом в рамках религиозных предписаний.

Вот лишь один пример: история о том, как «полубытовой» вопрос об очищении печи поднимается до уровня богословского диспута[41]. Обычная домашняя печь была каким-то образом осквернена – в нее попало что-то недопустимое, что сделало ее ритуально «грязной». Как вернуть ей «чистоту»? Любой другой предмет для этого поместили бы в кипяток. К примеру, если чашка считается оскверненной, то ее достаточно полностью погрузить в кипящую воду. Но что делать с печью? Об этом спорят мудрецы.

Уважаемый человек, равви Элиэзер, входит в противоречие с остальными. Все говорят, что печь не может быть очищена, он один утверждает, что может, и приводит разные аргументы. Но ученые мужи с ним не соглашаются. Наконец он восклицает: «Если Галаха на моей стороне, пусть рожковое дерево это докажет». И указывает на стоявшее рядом дерево, которое сдвинулось со своего места на сто локтей. Ему возражают: «Перемещение дерева еще не доказательство». Равви Элиэзер обижается, но не сдается: «Если Галаха на моей стороне, пусть ручей докажет это». И водный поток потек в противоположную сторону. С ним не согласились: «Поведение потока воды – не доказательство». Диспут проходил в синагоге, и равви Элиэзер воскликнул: «Если Галаха на моей стороне, пусть стены дома собрания докажут это». И стены синагоги стали наклоняться внутрь, грозя придавить спорщиков. И тогда встает один из них и обращается к стенам: «Когда ученики Мудрости спорят между собой, какое право вы имеете вмешиваться?» Стены остановились из уважения к говорившему, но так и остались наклоненными до сего дня.

Однако каков же итог спора? Равви Элиэзер говорит: «Если Галаха на моей стороне, пусть решение снизойдет с небес!» Он призывает Самого Бога в свидетели. И раздается глас с неба: «Что вы делаете с рабби Элеэзером! Галаха соответствует его словам полностью!» Но, как ни удивительно, оппоненты и тут не унимаются и продолжают противоречить. Они ссылаются на