Чужой праздник (СИ) - Ломтева Анна

— Г-где… — начала она. Оборвыш вдруг вскочил легко, словно и не валялся только что едва живой, и дал дёру в переулок, из которого они все только что прибежали.

Елена отшатнулась, когда он пронёсся мимо, её повело и она опять чуть не упала. Кое-как она добрела до бортика маленького бассейна, села. Опустила руку и только тут заметила, что бассейн пуст и сух, как и площадь вокруг.

С трудом она вспомнила, что в сумке есть вода. Путаясь в лямках, вытащила бутылку и выпила большую часть, жадно глотая, чувствуя, как струйки текут мимо рта, по шее, в вырез блузки. Оторвалась от горлышка, отдышалась, вытерла рот, а потом стащила шляпу и, наклонившись над пустым бассейном, вылила остатки воды себе на голову.

Густые волосы сразу впитали почти всю воду, но кое-что протекло на лоб, за уши, на шею сзади, охлаждая и неся облегчение. Елена вытряхнула последние капли, выпрямилась, натянула шляпу и сказала сама себе вслух:

— Надо убраться в тень, пока меня окончательно не запекло.

Оказалось, что эта площадка с неработающим фонтаном тупиковая. Прийти и уйти можно было только через узкий проход между стенами близко стоящих домов. Елена оглядела стены и окна, верёвки с бельём на балконах, кадки с цветами на подоконниках. Дверь тут была всего одна, и она была железная, с кодовым замком.

Елена поднялась, добрела до лесенки, спустилась, а потом присела на ступеньки и прислонилась к углу одной из стен. Здесь была благословенная тень и слегка тянуло ветерком.

Ей надо было отдохнуть и подумать. Только что с ней произошло нечто странное. Точнее, поправила она себя — возможно, произошло. Возможно также, что она на какой-то момент утратила связь с реальностью и не заметила, как Светка ушла. Но почему? Зачем ей было бежать, если она уже догнала паршивца и, видимо, отобрала у него свои часы?

— Ценные часы, видимо, — сказала она вслух, ужасно жалея, что бутылка воды была всего одна. Сейчас бы вторую — и всю вылить на голову.

Дыхание у неё постепенно успокаивалось, а вот мысли, наоборот, неслись всё быстрее. Шансов, что она что-то не увидела или увидела неправильно, почти не было.

Она вспоминала лекцию, единственный раз прослушанную в доме Сони больше года назад. Она вспоминала то, что Соня рассказала ей вчера по телефону (чертовски дорогая это получилась информация с учётом стоимости международной связи).

«Опаснее всего толкательницы, — говорила Соня, — Они, как правило, могут отправить тебя точно в назначенное место, но при этом используют твою же удачу». Елена взялась за щёки. Интересно, её новая приятельница вообще жива после такого? «Чаще всего они ещё в юности прибиваются к какой-нибудь преступной группировке и становятся идеальными киллершами.» Ну да, берёшь и отправляешь человека на дно достаточно глубокого водоёма. Или в жерло вулкана. Могут они отправить человека в жерло вулкана? Елена прижала ладони к глазам и посидела так, спрашивая себя снова, не плюнуть ли ей на всю эту историю, не пойти ли сейчас в какое-нибудь кафе, выпить холодненького, а потом поехать на Султанахмет, гулять по музейно-историческим местам? Гранд-базар, Голубая мечеть, Айя-София… Пара часов — и она будет снова способна поверить, что ничего не было. Зажить своей обычной нормальной жизнью.

Елена отняла руки от лица, встала, отряхнула брюки от сухого сора и пыли. Поддернула сумку на плече, вздохнула и пошла на остановку — искать долмуш до Румелихисар.

Ей повезло. Всего лишь второй по счёту микроавтобус оказался правильным. Ей даже не пришлось спрашивать водителя, она смогла, спотыкаясь на непривычных точках и хвостиках, одолеть затейливую турецкую латиницу на маршрутной табличке, пока все желающие грузились внутрь, и забраться последней. Ехать пришлось стоя, скрючившись возле двери и вцепившись во что попало. «Просто родной российский Автолайн», — думала Елена саркастически, — «Того гляди, высадит на Сенной». Водитель нажимал по каким-то небольшим улочкам, словно за ним черти гнались. Вот показалась знакомая многоуровневая развязка, и Елена немного выдохнула. Но на набережной Босфора началась неожиданная для середины буднего дня пробка, и долмуш зарыскал туда-сюда, перестраиваясь из ряда в ряд. То и дело его подрезали, водитель орал в открытое окно, тормозил, газовал и снова тормозил. Набережная казалась бесконечной, как и пробка. Елена мысленно отмечала остановки, и с каждой новой всё сильнее проникалась расстоянием. Заглядывая то в лобовое стекло, то в видный ей кусочек окна на противоположной стороне микроавтобуса, она видела то длинную стену, оплетённую диким виноградом, то теснящиеся куда-то вверх виллы, то неожиданную огромную стройку, всю окружённую башенными кранами. Никаких признаков крепости. Долмуш вдруг свернул от берега в небольшую улочку, сплошь застроенную маленькими магазинчиками и кафешками, и Елене пришлось собрать всю свою смелость, чтобы не приняться давить на сигнал остановки и не выскочить скорее наружу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Две или три остановки — пассажиры на одной из них торопливо вывалились толпой, и она смогла сесть — и микроавтобус снова вылетел на ставшую прямой и пустой дорогу вдоль Босфора. В открытые окна бил ветер. Елена прилипла к окошку, ненадолго позабыв про цель своего путешествия и глядя на сизовато-синюю воду пролива, прогулочные и рейсовые теплоходики, за которыми неслись стаи чаек, и другой берег — тёмно-зелёные, переходящие в бирюзу холмы, на которых там и тут вырастали дома, домики, домишки, домищи и — выше, дальше от берега — небоскрёбы. Всё это было так странно, так ярко и свежо, что она невольно задышала всей грудью, как от недавнего бега.

Спохватилась, что проедет, и снова принялась заглядывать в лобовое стекло. Сначала увидела вдалеке висящие и словно тающие в синем небе линии — огромный мост через пролив; а потом, кинув взгляд влево от моста, увидела поднимающиеся по зелёному холму серые чёрточки. Там впереди была крепость.

Перебравшись поближе к водителю, она крикнула, пытаясь перекрыть голосом воющий мотор:

— Румели? Румелихисар?

Водитель мельком глянул на неё, потом махнул рукой вперёд и проорал в ответ:

— Next! — и следом выдал тираду на турецком.

— Япона мать, — в сердцах сказала Елена, плюхаясь на сиденье. Некст — это реально следующая остановка? До крепости, на глаз, ещё не меньше километра. Она попыталась заглянуть вперёд, но полупустой микроавтобус летел на опасной скорости, а водитель снова на кого-то орал, кажется, на оседлавшего мотороллер подростка, который дерзко рассекал по левой полосе.

«Ну ладно, так или иначе, я где-то рядом» — решила Елена, и тут микроавтобус довольно неласково принялся поворачивать туда-сюда, потом притормозил, подрулил к тротуару, а водитель, перегнувшись назад и опершись на одно из сидений, рявкнул:

— Румелихисар!

Елена подскочила, схватилась за раздвижную дверь, кое-как справилась с ней и выбралась на тротуар, бормоча «Thankyou». Из салона на неё заорали в три голоса, она сообразила, что нужно закрыть дверь, но успела только толкнуть — долмуш стремительно отчалил прочь.

Крепость была перед ней. Невнятные черточки и прямоугольнички вблизи превратились в огромные серые стены, поднимающиеся ступенями, и массивные башни, испещренные рытвинами и кое-где осыпавшиеся.

Через несколько минут Елена поняла, что у нее заломило затылок и шею — завороженная, она надолго замерла на месте. Придя в себя, она пошевелила головой туда-сюда и полезла в сумку. Достала листок, на котором накануне кое-как начертила по описанию план соседних улиц. Посмотрела на план, снова окинула взглядом крепость и застонала в голос.

Улица, на которой находилось нужное ей здание, проходила высоко по склону холма, выше крепости. Ближайший подъем был довольно далеко отсюда, назад по дороге. Елена сложила план, убрала в сумку и огляделась. Её надежда оправдалась: у входа в крепость стояла тележка-холодильник с мороженым и водой. Заранее понимая, что за воду в таком месте ей придётся переплатить втрое, она перешла дорогу и направилась к тележке.