Чужой праздник (СИ) - Ломтева Анна

На полочке у раковины их не было, на самой раковине — тоже. Мучимая нехорошим предчувствием, она включила везде свет и пошла обходить весь номер, прикидывая, когда могла их снять и куда положить. Обшаривала взглядом все горизонтальные поверхности, а когда в замке завозился ключ, начала шарить везде уже и руками. Ей пришлось спешно хватать рубашку, чтобы не предстать перед хозяйкой номера почти голышом.

Елена зашла, бросила на кровать пакет с чем-то объемным, спросила:

— Выспалась?

Светка, торопливо натягивая штаны, ответила:

— Вроде, да. А ты нагулялась?

— Да вон, — она плюхнулась рядом с пакетом и похлопала по его мягкому боку, — По шмоточным рядам прогулялась. Поела, всё такое.

Светка заправила рубашку в штаны и снова стала оглядываться в поиске часов.

— Потеряла что? — тут же спросила Елена.

— Часы, — она потыкала себя пальцем в пустое левое запястье, — Вроде, перед душем сняла. А куда положила…

Елена чуть нахмурилась, внимательно глядя на руку, и сказала:

— Не было на тебе часов.

Светке стало не по себе. Она повернулась:

— В смысле — «не было»? Я их уже пару лет снимаю только перед душем!

— Не было на тебе часов, — повторила Елена, — С самого момента, как я тебя увидела, ничего у тебя на руках не было — ни часов, ни других каких-то предметов.

Светка села на стул. Эти слова её придавили точно камнем. Она невольно снова взялась за запястье, как будто этот жест мог чудесным образом вернуть привычную плотность браслета. Сразу стала вспоминать: «А до кафе этого я где была? Помню, что шла довольно долго вдоль трамвайной линии, до этого пересекала площадь, ещё раньше — переходила через мост, было совсем раннее утро, орали чайки, и я едва проснулась, а до этого я вылезла из небольшого заброшенного здания неподалёку от берега Золотого Рога, где провела ночь на паре досок и газетах… Тогда часы ещё были на мне?»

Она силилась вспомнить подробности. Она зажмурилась и пыталась подробно восстановить те минуты. Ей удалось поймать момент — да, на мосту! На мосту она остановилась, глядя на светлое небо и ещё тёмную воду, которая разбивалась внизу под мостом на тысячи серых и синих осколков в нескончаемом волнении, а потом — да, потом подняла руку и посмотрела на часы. Была половина седьмого. «Когда же я их сняла и зачем? Или…» — она почувствовала, как захватило дух — «Украли? Сняли прямо с руки?!»

— У тебя такое лицо, как будто кто-то помер, — заметила Елена. — В котомке своей порыться не пробовала?

Светка с места бросилась к рюкзаку, по пути треснувшись сперва голенью о кровать, потом боком о приоткрытую дверь ванной. Грохнулась на пол, огласив окрестности стуком коленок, и запустила руки — один карман, другой, нет, и не здесь, и…

— Да они же у тебя на лямке пристёгнуты, — вдруг сказала Елена, которая наблюдала за ней явно с нарастающим изумлением. Светка схватилась за лямки — и правда, на одной из них, левой, был застёгнут браслет часов. Она выдохнула, нервно сглотнула и наконец пересела поудобнее — на задницу, моментально осознав боль во всех ушибленных местах разом.

— Ну ты даёшь, — сказала Елена, — Повесила и забыла?

— Не помню, — призналась она, — Я раньше никогда так не вешала. Это… зачем? Странное место. Не помню…

— Может, пошутил кто-то, — сказала Елена, вставая, — Давай-ка, я тебе тут шмоток на твой размер купила. Чего попроще, конечно, но хоть по размеру будет. А мои снимай!

Светка в очередной раз принялась расстёгивать пуговицы на рубашке, которую ей так толком и не пришлось поносить.

Глава 27.

— В общем, если верить Соне, то твои дела плохи, — сказала Елена, глядя на новую знакомую явно насмешливо. Ну-ка, мол, посмотрим, как ты испугаешься.

— А что она сказала? — Светка попыталась изобразить спокойствие. Вроде как они ведут совершенно отвлечённую светскую беседу о ничего не значащих вещах.

— Сказала, что я должна тебя как можно скорее выкинуть из номера и даже из отеля. В идеале — сдать полиции, чтобы они как можно быстрее и дальше тебя увезли.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Она разбила притворство в мелкие кусочки. Светка смотрела на неё — красивое лицо, такая лёгкая усмешка, такие тёмные непроницаемые глаза. Вдруг Елена зажмурилась, провела по лицу ладонью и сказала явно раздражённо:

— Боже, ты бы себя видела. Арестанту С. зачитали смертный приговор, он рыдал и на коленях просил снисхождения!

— Очень смешно, — пробормотала Светка, чувствуя, что от обиды, смешанной со страхом, рискует заплакать. Во всяком случае, горло уже сжималось.

— Слушай, — Елена подалась к ней, упираясь костяшками пальцев в матрас, — Я кто по-твоему? Соня, конечно, очень умная тётка, и она, по всей видимости, Путешественница с большим опытом, но в то, что она несла, здоровый человек в рассудке в жизни не поверит.

— А здоровый человек вообще поверит в это… — она как обычно ощутила неспособность сформулировать свою мысль понятно, — В нас вообще поверит? Я сама в себя до сих пор не верю!

— Ага, — Елена покивала, мотнула головой, откидывая кудри за спину, — Я сейчас тоже слабо в себя верю. Знаешь, и тогда тоже, каждый раз буквально через полчаса уже думаешь — да мне показалось. Ничего такого не было. Было что-то другое. Да?

— Да, — у Светки вдруг появилась надежда сегодня ночевать не на улице.

— Защитная реакция психики, — объяснила Елена. — Рационально на нашем уровне знаний происходящее никак не объясняется. А для разных сверхъестественных объяснений мы, к сожалению, слишком образованные и неверующие.

Это «мы» неожиданно дало Светке надежду.

— И что же сказала Соня? — спросила она, стараясь, чтобы голос звучал уверенно и требовательно, — Ты ей позвонила, да?

— Я ей позвонила, да, — Елена снова, как днём, откинулась на кровать, опершись на локти и глядя в потолок. — И сказала она мне странные вещи. Нет, погоди, — Елена покосилась на Светку, — Даже для нас странные.

Елена помолчала, то ли собираясь с мыслями, то ли соображая, как изложить попроще. Свтека уже поняла, и позже чувствовала не раз, что Елена моментально оценила её мыслительные способности самым нелестным образом, и сразу же приняла в общении с ней снисходительную манеру, как с туповатой младшей сестрёнкой. Светку это особо не задевало, она думала — да хоть горшком назови, только в печь не суй. Пока что в печь не совали.

— В общем, если говорить коротко, Соня сказала, что такие, как ты, встречаются крайне редко, и это очень хорошо, потому что вы опасные существа. Когда перемещаются такие, как я, нас как бы… швыряет. Из точки в точку, как выстрел. Или как камень из рогатки. То есть, по инерции — вжик! — и никакой возможности влиять на этот процесс нет. — Елена снова смотрела в потолок. — А ты можешь ориентироваться, так? — она бросила на девушку быстрый взгляд.

— Оказалось, что да, — сказала Светка, — Не очень хорошо, там ведь никакой такой карты нету. Но там есть солнце и как бы ветер.

— Магнитное поле, — сказала Елена.

— Да ладно! — изумилась Светка, — Разве человек может его чувствовать?

— Человек, может, и не может, — сказала она, продолжая пялиться в потолок, — А ты, выходит, можешь.

— Ну ладно, — Светка снова поджала ноги на сиденье стула, — А чего в этом опасного?

Елена вдруг оттолкнулась от постели и села по-турецки. Спросила:

— Ты ведь на художника учишься?

— В художественном училище, да.

— Ох, ну только не это, — она уныло повесила нос, загородившись от собеседницы своими кудрями, — Объяснять тервер гуманитарию — это конец света, проще застрелиться.

— А при чём тут тервер? — спросила Светка удивлённо, — Я вообще-то его учила… раньше.

Елена откинула волосы за спину, цепко посмотрела на меня:

— Значит, от слова «вероятность» в ступор не впадаешь?

— Н-нет… — это было так странно и так не в тему к их разговору.

— Ладно, — она хлопнула ладонями, потёрла их друг об друга, — Значит, будет чуть попроще.