Чужой праздник (СИ) - Ломтева Анна

— Кажется, мы перепутали номер, — сказала Светка виновато. Она могла поклясться, что это был именно тот автобус, который был отмечен на их карте — точнее, там была отмечена его конечная. На самом краю карты стояло небольшое скопление кружочков — пересадочная станция Кабаташ, от которых шли коротенькие разноцветные линии куда-то в необозначенную терра инкогнита, снабжённые стрелками: на Арнавуткёй, в Бешикташ и до нужной им остановки Румели Хисар. Они не имели никакого представления о масштабах города за границами карты и предполагали, что от Кабаташ нужно будет проехать ещё две-три остановки вдоль Босфора. Но вот автобус свернул не туда, и девушки за считанные минуты оказались довольно далеко от пересадочной станции.

— Так, — проговорила Елена, оглядываясь по сторонам и всё ещё крепко держа Светку за плечо, — Сейчас перейдём на другую сторону… — они обе завертели головами в поисках светофоров — нет, тут не было светофоров, тут были только подземные переходы, и ближайший, судя по знакам, находился метрах в ста отсюда.

— Пошли, — Елена отпустила Светку, поддёрнула на плече сумку и быстро зашагала туда. Пришлось догонять её почти бегом. В переходе повеяло родным домом: во всю длину стояли киоски и прилавки, забитые какой-то дешевой одеждой, часами, курительными трубками и табаком, фаст-фудом, лотерейными билетами. Едва не теряя Елену из вида в толпе, Светка кое-как её догнала и схватила за ремень сумки:

— Да погоди ты! Потеряемся же!

Она огрызнулась, не оборачиваясь и не снижая темп:

— Так не теряйся!

— Слушай, может, стоит у кого-нибудь спросить насчёт автобуса?

— Во-первых, отцепись, порвёшь сумку — прибью, — сказала она, всё-таки чуть замедляя шаг, — Во-вторых, кого ты тут спросишь? Я вчера пыталась спросить, есть ли тут у них интернет-кафе, так они все по-английски знают только в пределах что сожрать и сколько стоит.

Светка отпустила сумку и постаралась не отставать. По счастью, длиннющий тоннель кончился, и они выбрались на поверхность.

На другой стороне улицы остановка оказалась рядом, но ни один из номеров автобусов, проходящих здесь, не был записан на схемах в карте. Схема же, висящая на самой остановке, и вовсе заставила их выпучить глаза: ничего знакомого, даже Босфора, который помогал ориентироваться, тут не было. Не было и того номера, на котором они ехали только что. Откуда им было знать, что в Стамбуле есть кольцевые маршруты, маршруты с петлями и даже маршруты, у которых «туда» и «обратно» приходилось на разные улицы.

Пару минут Елена стояла, запустив руку в волосы и явно пытаясь сообразить, что делать. Потом на лице у неё появилось своеобразное выражение, которое, как Светка поняла, означало что-то вроде «как я сразу не додумалась». Она повернулась и сказала:

— Нам нужен долмуш. Их нет на схеме, но Юля говорила — их тут сотни, стопудово хоть какой-то да идёт вниз, к Босфору!

— Долмуш это что? — спросила Светка, опуская пока вопрос, кто такая Юля.

— Это маршрутки такие местные, — Елена увидела подъезжающий микроавтобус, подошла, бесцеремонно открыла переднюю дверцу возле водителя и спросила:

— Босфор? Румелихисар?

Изнутри что-то сказали, она буркнула «сори», захлопнула дверцу и вернулась к Светке.

— Ничего, рано или поздно…

В этот момент Светка почувствовала какое-то движение возле себя, повернулась — и в этот момент браслет часов скользнул с её руки, а маленькая тёмная тень со всех ног бросилась прочь. Светка заорала «а ну стой!» — или что-то ещё такое же уместное — и бросилась за ней. Елена тоже что-то заорала вслед, но Светка видела только маленького вора в тёмном, который нёсся вдоль улицы, а потом шмыгнул за угол. Она заорала от досады и прибавила скорости, едва не проскочив перекрёсток. Повернула — поганец бежал, оглядываясь, словно надеялся, что преследующие отстанут, но Светка была так зла, что даже начала его нагонять. Пару раз из-под ног у неё едва успевали убираться мирные пешеходы, и за спиной она слышала, наверное, турецкие ругательства. Где-то позади Елена стучала каблуками своих сабо и кричала, пытаясь её остановить, но она уже почти настигла вора. Пронеслась через нескольких небольших дворов, пересекла детскую площадку, вылетела на маленькую площадь с круглым декоративным водоёмом по центру, и тут мелкий пакостник впереди споткнулся. Его по инерции понесло кубарем и на излёте слегка приложило о бортик водоёма. Кепка слетела, освободив черные волосы до плеч.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ага! — заорала Светка, — Попался, гнида! — и тут же на неё навалилась жара, она почувствовала, что дышит громко и сипло, сердце колотится, а одежда прилипла к телу. Отдуваясь, она подошла к воришке, схватила его за воротник черной рубашки и потрясла:

— Ну-ка, верни мою вещь, поганец!

Он медленно завозился под её руками, издал страдальческий стон и попытался сесть. Светка позволила ему поднять голову, но воротник держала изо всех сил. На неё испуганно смотрело юное чумазое существо с разбитой губой, из которой несильно текла кровь.

— Где мои часы, собака ты паршивая? — спросила Светка, стараясь говорить грозно, и тут же подумала, что он её, наверное, не понимает. Может, язык жестов поймёт? Она встряхнула его за воротник ещё раз и ткнула ему под нос свою левую руку:

— Ну?

Вместо ответа ребёнок взял её за запястье. Она услышала вопль Елены и провалилась в темноту.

Приходила в себя она хуже, чем с похмелья. Первое, что почувствовала, была ужасная, невыносимая тошнота. Буквально пару секунд пыталась сопротивляться, а потом просто повернулась лицом вниз и её вырвало. Кажется, под ней была холодная гладкая плитка. Где-то наверху гулко, как в бочке, зазвучали голоса. Она не понимала, что они говорят, но от их звучания у неё заболела голова и она снова принялась блевать.

Вдруг её взяли довольно грубо за плечи и ноги, подняли, понесли и переложили лицом вверх на мягкое. Было настолько плохо, что она даже бояться не могла. Голоса кружили поблизости, бормотали, булькали, трещали. Её лицо принялись вытирать мокрым, потом подтолкнули под спину что-то объемное, заставляя сесть. Потом к губам прислонилось твёрдое и холодное, и она поняла, что её пытаются напоить. Неловко потянула в себя воду, тут же поперхнулась и закашлялась, чувствуя, как от каждого приступа кашля глаза вылезают из орбит, а голова пытается лопнуть к чертям.

Наконец, отперхалась, схватилась за чашку, которую ей снова подсунули, и принялась пить. В первый момент казалось — выпьет Байкал. Запьёт Каспием. Но нет, хватило этой самой чашки. Светка допила и наконец продрала глаза.

Она ожидала увидеть какой-то мрачный подвал, или катакомбы, или чёрт его знает, куда приносят похищенных людей. Вместо этого вокруг была обычная комната в городской квартире. Она сидела на обычном диване, справа были обычные окна (и какие-то цветы на подоконнике), а напротив стояла обычная тётка лет сорока. Ну как — тётка, наверное, при случайной встрече на улице она бы так её не назвала. Женщина была плотная и фигуристая, как спортсменка, одетая в спортивные штаны для йоги и майку «боксёрку». Длинные волосы были закручены и заколоты в пучок, смуглое гладкое лицо выглядело очень недовольным.

Светка поморгала, пошевелила головой — боль вцепилась так, что её снова едва не вывернуло. Кажется, женщина поняла, в чём проблема: она повернулась к кому-то, кто стоял за диваном, вне Светкиного поля зрения, и коротко что-то сказала. По ощущениям — приказала прямо. Застучали по плиточному полу шаги, потом прошуршали какие-то бумажки или пакеты, и перед Светкой появились ещё одна чашка с водой и таблетка, а пустую чашку вынули из рук. Она слабо встревожилась — откуда я знаю, что это? — но таблетку сунули ей практически в нос, а голова болела нещадно, и она сдалась. Закинула таблетку, запила водой, сунула в чьи-то руки чашку. Женщина понаблюдала за ней немного — не начнет ли она снова бодро блевать, не иначе, а потом сделала рукой странный жест, словно опрокидывая что-то на пол. Светка тупо уставилась не неё. Когда у неё болела голова, она обычно не только блевала дальше, чем видит, но ещё и думать не могла вообще. Женщина сделала жест ещё раз, но это не помогло. Вдруг сзади её отодвинули от спинки дивана, вытащили подушку и перекинули к подлокотнику. Светка не успела ничего понять, как те же руки уже аккуратно опрокинули её на диван, головой на эту самую подушку Женщина в спортивной одежде подошла поближе, посмотрела сверху вниз всё так же мрачно, теперь ещё поджав губы, а потом сказала хрипловатым низким голосом: