Чужой праздник (СИ) - Ломтева Анна

— Sleep!

Удивляться, сопротивляться или вообще как-то реагировать не было ни сил, ни желания. Светка закрыла глаза и успела только подумать, что с такой головной болью ни за что не заснет.

И заснула.

Мне снились музыканты, которых я видела пару дней назад на улице Истикляль. Бородатые парни с гитарами, полная девушка с какой-то дудкой и ещё одна — гибкая, смуглая, одетая в яркую рубашку и чёрные штаны-афгани, она единственная сидела, поджав ноги, прямо на асфальте, била в огромный бубен и пела мощным, переливающимся голосом. Я никогда не умела запоминать музыку, но кусочек её песни врезался мне в память сам собой, и во сне я снова и снова кружила в петле воспоминания под эту музыку. Вот я иду по улице, вот я слышу удары бубна и серебряные россыпи гитары, за ними спешит, словно птица, флейта. Я прохожу между застывшими людьми, вижу оранжевое пятно — девушка в яркой рубашке смотрит прямо на меня и, ударяя в бубен, выпевает длинную, мучительно-прекрасную фразу на неизвестном мне языке. Я хочу остаться, послушать ещё, но с моей руки соскальзывают часы, я оборачиваюсь, чертёнок в тёмном несётся прочь, я бросаюсь за ним, Елена кричит, передо мной люди, которых я толкаю, но они застыли, точно околдованные, я иду между ними… и снова слышу удары бубна.

Во второй, третий, пятый, десятый раз.

С каждым разом я всё сильнее тоскую и злюсь, я хочу это прекратить, но бубен снова и снова заставляет меня забыть о погоне, а рука вора — о музыке. Я потерялась, я в кольце, я больше не могу, бубен, флейта, голос, часы соскальзывают с руки, я бегу и теряю из вида, люди замерли и мешают идти, бубен…

Я подхожу к музыкантам в несчётный неизвестный раз, девушка с бубном смотрит мне в глаза и вдруг вместо песни говорит:

— Wake up!

Она лежит на мягком лицом вверх, у неё ничего не болит, вокруг сумрак вечера.

Она думает, что второй раз подряд спит днём.

Она думает, что не помнит, где находится, и, наверное, должна бояться.

Она думает: как хорошо, что меня не тошнит.

Она думает, что надо бы перестать думать и попробовать встать. В этот момент она поняла, что на диване возле неё кто-то сидит.

Женщина в трениках и боксёрке протянула руку, упреждая её попытку встать, и сказала:

— Liedown!

Светка вспомнила, что «даун» — это вниз. Чего она хочет? Ей стало стыдно за то, что она плохо знает английский, она почувствовала, как горят щёки, и, кажется, попыталась вжаться в диван.

— Where are you from? — спросила женщина. Светка напряглась, вспоминая, как правильно строить фразу, но она истолковала её замешательство по-своему:

— Do you speak English?

— Yes! — быстро сказала Светка, но тут же призналась: — Alittlebit…

Женщина вздохнула и повторила медленно:

— Where are you from? City? Country?

— Russia! — выпалила Светка, — I am from Russia!

Лицо у женщины, насколько можно судить в полумраке, стало совсем мрачным. Она негромко, но очень энергично что-то проскрежетала на своём турецком, встала и во всю глотку гаркнула:

— Акса!!!

Послышался знакомый стук подошв по плитке, кто-то что-то сказал высоким капризным голосом. Женщина в трениках ответила резко и коротко. Обладатель высокого голоса стал плаксиво и скандально вопить, женщина сперва молча слушала, потом замахала руками и снова гаркнула «Акса!».

«Это что значит, интересно», — подумала Светка, — «Звучит как команда собаке.» Она вспомнила, что у ролевиков из команды Волков Степи было словечко «алга», означающее — вперёд, в атаку.

Между тем женщина в трениках отошла, пощёлкала чем-то, зажигая неяркий желтый свет, а скандалист в стучащих тапках обошел диван и встал перед ней.

Это был мелкий засранец, который её облапошил. Светка села и ткнула в него пальцем:

— Ты! You! You are fucking bastard, give me my watch! — и сама удивилась своему красноречию. «Надо же, сколько я слов знаю, — подумала она, — Только почему-то не самых подходящих для приятного общения».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ты дурак ляжь вниз, — сказал fuckingbastard, и Светка окончательно уверилась, что это девчонка, — Мама не любит грязный пол! А ты опять это самое… Сама мыть будешь!

Светка подняла руку, подержалась за лоб, чувствуя, что её и правда сейчас снова вывернет от избытка чувств, да и легла обратно на подушку.

— Так лучшЕе, — сказала девчонка, — Это самое, отдам твои watch когда надо. Сначала ты нам дай что надо.

— А что надо? — спросила Светка.

— Поговорить надо, — девчонка оглянулась, подтащила к дивану стул, села и сказала:

— Я звать Акса. Ты?

— Я… — она поняла, что очень не хочет говорить ей своё имя, но из дальнего конца комнаты своим хриплым голосом почти зарычала женщина в трениках, и Акса перевела:

— Лучше не врать. Мама не любит, когда врать.

И Светка решила не врать.

Глава 29.

Елена бежала изо всех сил. И орала тоже изо всех сил, потому что зла была невероятно. Злилась она прежде всего на себя, на тупую промашку с автобусом: надо было перепроверить ещё раз, не полагаться на слова этой малолетней раздолбайки (Света была младше на три года, но казалось, разрыв куда больше). Когда эта девица внезапно дёрнула куда-то бегом, Елена потеряла несколько секунд просто от удивления — бежать по такой жаре? Но она бежала, розовая футболка уже мелькала у ближайшего перекрёстка, и Елена побежала следом за ней, крича «Стой, дура!» и ругая себя за то, что не может просто плюнуть и вернуться в гостиницу. Сделать вид, что никакой Светы никогда не было. Просто вернуть себе свой законный отпуск, забыть события последних суток и получать удовольствие от отдыха.

На перекрёстке она оступилась и едва не полетела плашмя, ей удалось избежать падения буквально чудом, а точнее — с помощью здоровенного толстого мужика, за которого она с воплем ухватилась. Мужик обомлел, она торопливо отскочила в сторону и бросилась в переулок, запоздало крикнув «Iapologize!». Розовая футболка маячила далеко впереди, Елена поднажала, чувствуя, как пятки на каждом шагу болезненно втыкаются в подошвы. Сабо на деревянной платформе никак не годились для такого спринта, но думать об этом было поздновато. Грудь подпрыгивала почти болезненно, и Елена обозлилась ещё больше, краем мозга припомнив, сколько стоил «суперподдерживающий» бюстгальтер. Она пробежала один тенистый заставленный машинами двор, выскочила во второй — Светка летела дальше, в просвет между домами, а у Елены уже кончилось дыхание и кололо в боку. Она перешла на шаг и изо всех сил крикнула:

— Светка! Погоди! Стой! — куда там. Розовое почти скрылось за кустами и машинами. Елена выругалась громко вслух, поддёрнула сумку и побежала дальше.

Мимо женщины с целой толпой разновозрастных детей, мимо подростка с велосипедом, мимо мусорных ящиков разного цвета, по тропинке через кусты, по крошечной лесенке в три ступеньки, мимо детских лазалок и качелей Елена выскочила в узкий проулок меж двух стен. Впереди была крошечная площадь, и там наконец была Света — она наклонилась над кем-то малорослым, одетым в чёрное, и орала:

— Где мои часы, собака ты паршивая?

Елена остановилась, хватая воздух ртом и почти ослепнув от текущего в глаза пота. «Убью поганку», — подумала она, уперлась в колени ладонями, вдохнула побольше воздуха и откинула кудри с лица.

Человеческие фигуры перед ней вдруг дрогнули, словно мираж, как будто заколыхался воздух над горячим асфальтом. Елена начала выпрямляться, и в этот момент вдруг увидела сквозь Светкину спину полусидящего у чаши бассейна подростка. В ужасе Елена с воплем бросилась вперед — и остановилась. На маленькую площадь упала тишина. Перед Еленой замер взъерошенный, замурзаный ребенок лет двенадцати с разбитой губой. Светки не было.