Невеста по фотографии - Ли Кым-и

скорее потратить заработанные деньги не на себя, а на благо страны. Накопления они жертвовали на открытие школ или отправляли в организации Движения за независимость и ради этого работали еще упорнее. Как бы хорошо им самим ни жилось, они не могли избавиться от боли за чосонскую нацию, которая лишилась своей страны.

– Так или иначе, вот живем мы, живем, а потом вдруг получаем выгоду с японцев. Муж поехал на ферму, а я тут же уехала повидаться с тобой и вдохнуть городского воздуха. Мы же можем у тебя заночевать до воскресенья, пока мой муж за нами не приедет? – украдкой осмотрев комнату, спросила Хончжу.

Была только среда, то есть они хотели остаться на четыре ночи. Подыль было стыдно за тесную и неказистую комнату, поэтому она громко сказала:

– Конечно! Мой муж сможет переночевать в офисе Батальона независимости, поэтому оставайтесь сколько нужно!

– То есть он работает в офисе организации? Знать, ты тоже видела вблизи господина Ли?

При виде вдохновенного выражения лица подруги Подыль охватило тревожное чувство. Пока она медлила с ответом, Хончжу сказала:

– В прошлом году господин Ли приезжал на Мауи. Я была под впечатлением от его лекций, потому пошла в церковь и вступила в Женское общество помощи. Нет на свете настолько умного и замечательного человека, как он! Как бы я радовалась, работай мой муж на такого человека!

Подыль никогда бы не подумала, что услышит подобные речи от Хончжу. Ей казалось, что с крутого склона на нее катится ком снега, постепенно увеличиваясь в размерах. Подыль боялась, что между ними вспыхнет такой же конфликт, как с мамой Джули. Приехав в Гонолулу, она поняла, что сторонники двух лидеров считают друг друга чуть ли не врагами. Ей не хотелось быть с Хончжу в таких отношениях.

– Ты ходишь в церковь? – спросила Подыль, избегая взгляда Хончжу.

– Ну не то что я прям верующая, но в церкви я знакомлюсь с людьми, общаюсь на интересные темы, так что энто лучше, чем ежель бы я не ходила. Подыль, а ты не мож попросить своего мужа познакомить папу нашего Сонгиля с господином Ли?

Снежный ком набирал скорость.

– Ну, но…

– Подруга, конечно, твой муж получил образование и работает в офисе, но мой-то неграмотный, потому я переживаю за будущее Сонгиля. При встрече попроси у господина Ли дать моему Токсаму место в филиале правления Мауи! Даже с такой должностью он станет выглядеть посолиднее.

Снежный ком размером с целый дом обрушился на Подыль.

– Но… мой муж работает на командира Пака, он на стороне Пак Ёнмана, – сказала Подыль, зажмурившись.

В тот момент, когда Хончжу с большими от удивления глазами собиралась спросить, что это значит, Чонхо заплакал. Подыль выдохнула. Она забежала в комнату, сменила малышу пеленки, взяла его на руки и вернулась в магазин. Погруженная в какие-то мысли Хончжу вдруг расслабилась и протянула руки Чонхо.

– Чонхо, иди сюда. Я твоя тетя!

Чонхо, который сильно боялся незнакомых людей, закапризничал и прижался к груди Подыль. Когда подруга назвала себя тетей ее сына, на душе у девушки стало тепло. Бедный Чонхо, у которого из семьи, кроме родителей, никого не было, обрел тетю. Казалось, что, подобно их отношениям с Тхэваном, которые с появлением ребенка стали теплее, их дружба с Хончжу тоже окрепла благодаря малышу. Подыль совсем не хотелось терять такую подругу.

– Ой, должно быть, Чонхо голоден!

Подыль развязала пояс на юбке и дала ребенку грудь. Видя это, Хончжу сказала:

– Надо же, мы с тобой стали мамочками! Кормим ребенка, где бы ни пришлось это делать! Кстати, а у Сонхвы детей так и нет?

Подыль озабоченно покачала головой. Сонхва – тоже тетя Чонхо. Подыль собиралась было рассказать, как Сонхва танцевала в пуэрториканском лагере и как сбылось то, что она предсказала мимоходом.

– Люди должны всегда следить за своим языком! Слова могут стать искрами и вызвать пожар!

Эти слова ее матери с самого детства отпечатались в ее памяти. Поэтому, боясь, как бы сказанное ей не стало причиной огня, девушка старалась прятать неприятные новости глубоко в сердце. Новости о Сонхве не были исключением.

– А впрочем, как такой старик подарит ей ребенка? – засмеялась Хончжу.

Подыль была благодарна подруге за то, что та, узнав, что Тхэван сторонник Пак Ёнмана, вела себя так, словно и не говорила ничего о господине Ли.

– Ну не скажи. Знаешь, сколько лет было папе Чансу из Очжинмаль, когда он родился? Ему было шестьдесят, а то и куды больше! – еще больше расслабившись, засмеялась Подыль.

Их разговор перешел на Очжинмаль. Не прошло и трех лет, как они уехали из родной деревни, а казалось, что покинули ее лет тридцать назад. Девушки поделились друг с другом новостями, которые они получили из писем из дома. Хончжу рассказала, что младшая дочь ее брата умерла, заболев испанкой.

– В Чосоне все болеют этой заразой. Она распространилась по всему миру, – невозмутимо сказала Хончжу.

Девушки решили в это воскресенье отправиться в Кахуку навестить Сонхву. Даже если бы там не было подруги, Подыль все равно хотела бы туда съездить. Ведь Кахуку было тем местом, где они первое время жили с Тхэваном, где она забеременела и родила Чонхо. А еще помимо множества воспоминаний там находилась могила ее свекра.

В субботу после раннего обеда Подыль и Хончжу вышли из дома и сели на поезд на вокзале Гонолулу. Они планировали навестить Сонхву в Кахуку с ночевкой и вернуться на следующий день. Подыль была приятно взволнована, будто ехала к себе на родину.

Устроившись на своих местах в вагоне, девушки завернули детей в одеяла и держали их перед собой. Они дали хныкающему Сонгилю заранее приготовленное печенье, а Чонхо пососал грудь и уснул. Подруги не прекращали разговоры. Третий день подряд они без умолку болтали день и ночь, но все равно оставалось что-то, что они еще не обсудили.

– Подыль, даже если мы остановим забастовку, я не вернусь обратно на Мауи. Я заставлю мужа переехать, и мы поселимся рядом с тобой! Ох и больно мне будет каждый раз видеть, как вы со своим Тхэваном милуетесь и живете в любви!

Когда Хончжу рассказала о своей зависти, в которой, впрочем, не чувствовалось ревности и злости, Подыль наконец-то выплеснула то, что так долго прятала в душе:

– Мне тож с ним поначалу пришлось несладко! В первую брачную ночь я случайно услышала разговор лагерных жен. Они казали, что Тхэван сильно влюблен в девушку, которая уже умерла, и даже свадьбу он сыграл не по своей воле, а по принуждению отца.

– Какой ужас! Разве мож такое быть? Ох и горя ты хлебнула! – удивленно воскликнула Хончжу.

– Вот так. И только через четыре месяца со свадьбы муж открыл мне свое сердце. Все то время я так мучилась, что не могла ни тебе письмо написать, ни съездить проведать Сонхву.

– Да уж… Но как тебе удалось изменить