Дети Исана (СИ) - Кхампхун Бунтхави

Когда звук кхэна стих и голос Тит Тюна умолк вместе с ним, раздался голос Кема: — Эх, черт! Не хочу, чтоб старость наступала, хоть убейте!

— С чего вдруг?

— Еще бы одну жену, да помоложе!

XXX. На обратном пути

В тот день Кун чувствовал себя подавленным. Ему не хотелось расставаться с рекой, где так отрадно было плескаться и коротать время, сидя на берегу и слушая журчание живого потока. Мальчик с тоской неотрывно смотрел на воду, пока не раздался выстрел из ружья и Ка не произнес слова прощания, адресованные духам-хранителям реки Чи, в которых он пообещал вернуться за рыбой в следующем году. Затем обоз тронулся в обратный путь.

Солнце уже взошло. По небосводу, сияющему утренней свежестью, в сторону реки стремительно пролетел журавль. В необъятном голубом небе там и сям виднелись небольшие облачка, подобные серым кляксам. В зарослях придорожного кустарника щебетали птахи, будто расспрашивая о чем-то задумчивого Куна, идущего вслед за обозом. Никто из шедших рядом с мальчиком и его отцом не произносил ни слова. У каждого душа маялась оттого, что приходится расставаться с этим плодородным краем. Ка, шагающий впереди обоза, обвел рассеянным взглядом поле и околицу деревни, а потом отвернулся и склонил голову. Возможно, вспомнил щедрость деревенского старосты и того благодарного исцеленного, ставшего жертвой духа Попа.

— А сколько дней мы тут пробыли, дружище? — спросил Тян Ди у Тит Тюна.

— Ой, ну откуда мне знать? Наверное, две недели где-то, ведь так?

— Да кто ж тут упомнит?.. Тит Тюн уже скучает по местным девушкам, — ответил Кем под дружный смех друзей.

Место для первого привала выбрали недалеко от реки, шум которой навевал грустные мысли о прощании с этим прекрасным местом. По округе из-под индийского дуба вперемешку с запахом рыбы разносился запах навоза. Собаки вились вокруг. Когда они вернутся в деревню, вряд ли им еще перепадут рыбьи головы.

Широкое поле и верхушки кокосовых пальм за ним остались в прошлом, как и утренняя прохлада. Когда обоз миновал деревню Нам Сай, жара сделалась почти невыносимой. Время от времени раздавался птичий щебет, и отец Куна предложил по дороге настрелять пернатой дичи. Рыбаки взяли с собой духовое ружье, арбалет и обычное ружье — с таким арсеналом они могли привезти в родную деревню еще и целую корзину жареной дичи. За полмесяца пребывания у реки Чи они так наелись рыбы, что она им начала мерещиться вместо лиц людей. Ка вообще стал походить на сома.

— Неплохо бы приготовить суп из курицы, что висит в повозке нашего предводителя, — размышлял вслух Тит Тюн.

— Не болтай там, паршивец! Если не найдем ничего съестного, тогда сварим! — осадил его Ка.

Когда обоз подъехал к лесу, отец отправил Куна в повозку. Мать потянула поводья на себя — волы остановились, пофыркивая: по пути сюда они шли порожняком, но на обратном пути им приходилось несладко, ведь повозки до краев загрузили припасами. Кун залез в телегу, мать встряхнула поводьями, и они, побрякивая бубенцами, поплелись дальше.

Этим утром мать Куна казалась особенно красивой. Хоть ее юбка и блузка уже утратили лоск новизны, она их так отстирала, что на гладкой ткани отчетливо просматривался узор. Женщина вставила за уши несколько нежно благоухавших белых цветов и счастливо улыбалась детям. Сестричкам Куна в волосы вплели красные и розовые бутоны иксоры. Кун потянулся к щечке Бун Лай и прикоснулся к ней кончиком носа: цветы не имели особого аромата, но смотрелись нежно и мило.

— Правда, сегодня наша мама краше, чем тетя Буа Си? — спросила Исун.

— Да чем же тетя Буа Си с женой дяди Ка могут быть красивее мамы?.. Посмотри, на них даже верхней одежды нет. Если оса или шмель приметит черные соски, то точно подлетят и ужалят, — сказал Кун.

— Хватит сплетничать, это нехорошо, — со смехом одернула их мать.

Она перевела разговор на другую тему, сказав, что, когда они вернутся домой, вода в чеках, возможно, уже поднимется, а где стоячая вода — там и лягушки квакают. Если они появятся на полях, можно ловить головастиков и запекать их в банановых листьях. Один лишь аромат чего стоит! А еще женщине вспомнился шелест золотистых рисовых колосьев в сезон жатвы…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Все погрузилось в тишину, пока ее не нарушили голоса Тит Тюна и Ка в хвосте обоза: они о чем-то спорили. Солнце бликами пробивалось сквозь переплетенные ветви деревьев. Где-то вдалеке кричала коэль[119]. Ее пронзительные стоны леденили душу Куна. Дети начали спрашивать мать о птицах и их криках. Мать вспомнила песню о горлице, что однажды исполнял ее муж, и напела несколько строк. Дети захлопали в ладоши.

— Как красиво! Будто лягушка из кузовка зовет, — оценил Тян Ди.

Обоз миновал лесную чащу и выехал на узкую полевую тропу. Кун услышал незнакомые голоса: они проезжали мимо какой-то деревеньки. Мальчик запомнил ее пересохшие поля — за время рыбалки картина не изменилась. Маленькие дети пасли буйволов. Исун привстала и показала на них пальцем, но, увидев двух мужчин, несущих большие кувшины, спряталась обратно. Позади незнакомцев шли трое полицейских в черных штанах и фуражках с кокардами, сверкавшими на солнце. Мужчины остановились и опустили кувшины на землю. Ка поспешил разузнать, что они несут. Оказалось, что в кувшинах рисовое вино. Отец Куна и Кем тоже вышли из повозок и подошли к незнакомцам. Один из мужчин попросил попить. Обоим поднесли бамбуковые колена с водой, и они залпом их осушили, поблагодарили рыбаков и пожелали им всего самого хорошего.

— Вас арестовали из-за вина? — спросил Ка.

— Угу. Офицер задержал нас утром.

— А можно нам немного пригубить? — спросил Ка полицейских.

— Нет, это принадлежит казне, — ответил один и приказал арестантам взвалить кувшины на плечи и поторапливаться.

Ка спросил, куда они направляются, но офицеры оставили вопрос без ответа.

— В округ, — отозвался один из задержанных и прибавил шагу.

— Ну и рожи у полицейских — так бы ракетой и запустил!.. Совсем не жалеют бедолаг! Те вон в три погибели согнулись под кувшинами… — пробурчал Ка.

— А что это у одного из них за нашивки такие на рукавах? По форме — как воловье ярмо? — спросил Тян Ди.

— Это погоны. Соответствуют званию младшего капрала. Двое других, без нашивок, — рядовые.

Кун встречал рядовых в китайском магазине. Правда, те были в одних набедренных повязках, с заткнутым за пояс короткоствольным оружием, а в полной форме он их ни разу не видел. Глядя на них, Кун тоже захотел стать полицейским.

— Почему такие нарядные полицейские никогда не приходили в нашу деревню? — спросил он у матери.

— А они к нам и не пойдут. Откуда у нас возьмется хмельное? Да и люди у нас хорошие, никто не нарушает закон. Они если и заходят, то только куриного супа поесть в китайской лавке, — ответила она.

Началось редколесье. Солнце висело в зените. Ка распорядился остановиться, чтобы поесть.

— Почему бы не остановиться рядом с ручьем? Теперь что, вести отсюда волов на водопой? Ведь ни одного свободного ведра, все заняты квашеной рыбой, — пожаловался Тит Тюн.

— Если лень вести, то выброси рыбу. Ведра освободятся — сходишь наберешь воды, — осек его Ка. И остальным: — В обед каждый питается своим. Можете пойти натрясти рыжих муравьев или поискать побегов бамбука на суп.

Кун с отцом повели волов к ручью. За ними пошли Тит Тюн и Кем. Ручей почти обмелел. Вода была столь прозрачной, что просматривалось песчаное дно. Отец разрешил Куну попить — пресная и прохладная здешняя вода отличалась на вкус от той, что они припасли в бамбуковых коленах. Когда волы напились, отец Куна слегка побрызгал на них из ручья. Волы, в отличие от буйволов, не очень любят купаться, а вот жару переносят лучше. Кун повел их обратно на привал. По дороге он приметил муравьиные гнезда, свисавшие с веток деревьев. Отец окликнул Тит Тюна и предложил набрать яиц, чтобы сварить из них суп. Проблема заключалась в том, что ни у кого не осталось свободного ведра, в котором они могли бы «утопить» муравьиное гнездо. Кем настоял на том, что муравейники нужно достать непременно, ведь они уже очень давно не лакомились муравьиными яйцами. Задумали для начала выкопать неподалеку от деревьев канавку глубиной в кып и шириной в локоть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})