Дети Исана (СИ) - Кхампхун Бунтхави

Мать Куна перемешала рис в котелке и начала делать приправу. В прошлый свой визит староста деревни дал им свежий перец. Женщина выбрала из связки пять стручков, две головки сушеного лука и опалила все это на углях, а затем растолкла в ступке. Напоследок она добавила свежий падэк, перетерла все пестиком и выложила на тарелку. На костре, шипя и шкворча, пеклись лягушки, распространяя аромат жареного мяса. Мать попросила мальчика снять с огня несколько штук и положить их на поднос, а сама пошла будить дочерей. Отец взял на руки младшую и, зачерпывая из ведра воду, умыл ей лицо. Исун обняла брата за плечи. Запах печеных лягушек дразнил аппетит.

— Перед тем как позавтракать, умойтесь и прополощите рты! — велела мать.

Утренний туалет был завершен, кушанья разложены, и вся семья устроилась завтракать под повозкой.

XXVIII. Последний день похода

В предпоследний день похода никто на стоянке не прохлаждался. Хотя, по словам Тит Тюна, уровень воды в озере вновь поднялся, никто не собирался из-за этого сидеть сложа руки. Ка вычислил, что послезавтра наступит благоприятный день для возвращения, поэтому сегодня все старались наловить напоследок как можно больше рыбы, а завтрашний день посвятить отдыху и сборам.

Решено было переместить обоз прямиком к озеру и вечером порыбачить. Когда повозки тронулись, волы бодро зашагали, весело побрякивая бамбуковыми бубенцами, надеясь, что возвращаются в родные края. Собаки путались под ногами и поскуливали. Вероятно, они соскучились по охоте на мангуста. Обоз отправился, когда солнце стояло в зените, а небо застилали пышные облака. Дорогу через поле развезло, поэтому пришлось ехать обходным путем.

Вереница повозок проходила вдоль опушки леса, когда шедшая первой повозка семьи Ка вдруг остановилась. Путь преграждали густые заросли кустарника — ни проехать, ни пройти. Все принялись расчищать дорогу. Кун помогал родителям, оттаскивая ветки с дороги и отбрасывая их в сторону. Когда путь расчистили на десять с небольшим ва, у Ка сломалась рукоятка топора.

— Куда ходил, чего рубил — ума не приложу! — сказал он сыну и с раздражением зашвырнул сломанное топорище в заросли.

Отец Куна предложил ему свой запасной топор, но старик отрицательно мотнул головой, сказав, что ему стыдно одалживаться. Он взял другой топор — лесорубный, на длинном топорище — и продолжил работу. Через какое-то время треснула рукоять у топора Кема, но он тоже постеснялся взять топор у отца Куна. Отец, в свою очередь, предложил ближе к вечеру поменять сломанные топорища, благо он взял с собой два запасных. Кем заметил, что отец Куна очень предусмотрительный.

— Какой молодец! Вот бы он устроился работать учителем в нашу школу! — поделился своими мыслями с Куном Тян Ди.

Обоз остановился возле берега озера. Волов выпрягли и привязали неподалеку от стоянки. Все разобрали снасти и поспешили к озеру. Куна оставили присматривать за скотом и сестрами на пару с Тян Ди. Тому вдруг послышалось, что где-то на опушке леса поют девичьи голоса.

— Пойдем познакомимся? — предложил он.

— Пусть они сначала подойдут поближе… Говорить будешь сам, — ответил Кун.

— Ага, ладно. Я хочу пофлиртовать с какой-нибудь девочкой.

— Не надо никуда ходить, а то мама заругает, — сказала Исун.

— А мы никуда и не пойдем. Мы найдем себе жен и приведем их жить к нам, разве не здорово? — ответил Тян Ди.

— Никого не возьмем. Зачем нам лишний рот? Будет нас объедать… — возразила Исун.

Звук бубенцов все приближался, вскоре показалось и стадо. Буйволы медленно брели, пощипывая травку. За ними шли девочки. Тян Ди вылез из-под повозки, встал во весь рост и улыбнулся во весь рот. Кун оглянулся на сестер, и его сердце учащенно забилось. Милые белолицые девочки не старше десяти лет от роду, одетые в старенькую, поношенную одежду, с туесками на плечах, стояли под кроной дерева и махали ребятам. Тян Ди схватил друга за локоть и потащил к пасту́шкам.

— Какая мелодичная песенка, какой приятный голосок! — сказал Тян Ди, заводя разговор.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Подрастем — начнем учиться молам, — ответила та, что постарше.

— Посидим, поговорим? — спросил Тян Ди, посмеиваясь.

— Земля сырая. Как тут сидеть? — ответила одна девочка.

— Да, не подумал. Тогда… просто постоим? А что у вас в туесках? — спросил Тян Ди.

— Немного цикад, жаб, а еще у меня в узелке готовый обед: свертки с рисом и жареные лягушки с соусом из падэка. Можем вместе перекусить.

— Мы недавно поели и сыты. Какие у вас тут хорошие люди! — сказал Тян Ди, заставив девочек улыбнуться. — Вы уже ходите в школу?

— Я в третьем классе, а подружки пока в первом, — ответила старшая.

— А мы еще в подготовительной группе. Отец Куна — учитель, а мой — староста деревни, — сказал Тян Ди и заговорщически улыбнулся Куну, но тот лишь отвернулся и вздохнул.

— Вы настоящие молодцы! — сказала одна из девочек, сверкнув черными глазками, словно кошка Исун.

— Еще бы! Мы даже в Луанг Прабанг ездили! — заливал мальчик с серьезным выражением лица.

— И в какой же стороне света находится Луанг Прабанг? — спросила старшая, введя Тян Ди в замешательство.

— Ой, да я уже не помню. Знаю, что вон там, за рекой Кхонг! — нашелся мальчик.

— А сколько всего сторон света? — продолжила допрашивать старшая с усмешкой.

— У нас в деревне всякие есть: и учителя, и сельские шаманы, и послушники, — нес околесицу Тян Ди.

— Не знаешь, а притворяешься… Если говорить о сторонах света, то значит, откуда солнце восходит и куда заходит. Сын старосты деревни, а не знаешь… Всего четыре стороны света: север, восток, запад, юг. Запомни! — сказала третьеклассница.

— Ага, точно. Засмотрелся на красивых девочек и позабыл обо всем, что учитель говорил, — произнес Тян Ди. И зыркнул на Куна, ища поддержки.

— Умеешь петь песни? — спросила Куна черноглазая.

— Не умею, — ответил тот, стесняясь. Тут Тян Ди начал настойчиво щипать его за локоть, подбивая включаться в беседу и быть поразговорчивее.

— А как тебя зовут? — спросил Кун.

— Киеу, — ответила девочка, посмотрев Куну прямо в глаза, на что тот застенчиво отвернулся, пряча взгляд.

— Какие у вас девочки красивые! Да вот мы послезавтра уезжаем домой. Если споете нам еще, то мы вас не забудем. Когда вырастем, может, снова приедем, — сказал Тян Ди.

— Очень хорошо. Мы не знаем нужды: всего вдоволь, и рыба крупная, и лягушки… Ну, не забывай нас, Кун. Вырастешь — чтоб приехал! — сказала Киеу.

— Ага, хорошо, приедем! — ответил Кун, от радости позабыв обо всем на свете.

— Давайте домой! Дядя Ка возвращается! — послышался голос Исун, и мальчишки бросились к повозкам.

— Смотри не обмани, слышишь, Кун? Ты мне очень понравился! — крикнула вслед девочка.

— Эй, там!.. Еще пешком под стол ходите, а уже девок себе выбрали? — окликнул ребят Ка.

— Да мы просто так… Когда вырастем, приедем к ним посватаемся, — ответил Тян Ди, весело скалясь.

— И что, красивые? — осведомился старый Ка.

— Красивые все три, но сиськи у них малюсенькие-малюсенькие…

— Какие же?

— Да как мушки, не то что у вьетнамской дочки.

— А ты откуда знаешь?

— Да и Кун тоже знает, мы оба видели. У нее — что надо… — ответил Тян Ди.

Ка покатился со смеху.

В этот раз каждый наловил анабасов и змееголовов, а женщины набрали много рачка и гольяна.

— Если ночью не пойдет дождь, то рыбачим до рассвета, — постановил Ка, повесил на плечо сети и, громко кашляя, спустился к берегу.

Кун долго смотрел, как отец закидывал сети, а мать ловит рыбу корзинкой сум, потому что в этот раз отец не взял с собой сачки. Мальчик уже позабыл о пасту́шках, потому что в глубине душе он переживал за родителей и жалел их. Младшая сестра дремала в повозке, а проснувшись, стала ползать по ее платформе и искать мать. Кун сказал, что она вместе с отцом ловит рыбу. Девочка с грустью вглядывалась в даль, ища глазами маму. Кун принес корзинку с рисом, жареных лягушек и приправу, полагая, что сестренка проголодалась. Девочка сразу повеселела. Исун тоже присоединилась к обеду. Тян Ди принес свою корзинку риса, крупного жареного сома, и они принялись вместе за еду. В разговоре ребят отражались их переживания: опасения, что придется вернуться из плодородных земель в родные края, куда не доходят дожди и где нет ничего, кроме падэка. Кун отщипнул комочек риса, мякоти сома, ножки лягушки и положил все младшей сестре в крышку от корзинки с рисом. Бун Лай ела неспеша, а кости подкидывала собакам, стоявшим на задних лапах в ожидании угощения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})