Дети Исана (СИ) - Кхампхун Бунтхави

Готовые шесты втыкали в дно реки на небольшом расстоянии друг от друга. Небо все больше хмурилось.

— Если хлынет, то мало не покажется! — крикнул старику Тит Тюн.

— Не горячи себя раньше лихорадки! И не гони волну! Никогда не сдавайся! — сурово ответил Ка.

— А мы можем помочь втыкать шесты? — спросил Тян Ди.

— Только вас тут не хватало! Утонуть захотели?! — прикрикнул Ка. Мальчишки вздохнули.

Когда сети развесили на шестах и опустили на дно, настал черед палок. Минут двадцать рыболовы усердно колотили по воде, после чего выбрались на берег — погреться и перекурить. Отец успел выкурить самокрутку до середины, как налетел порывистый ветер, неся с собой капли дождя. Мужчины решили не ждать больше и вытащить сети с уловом. Глубина реки вполне позволяла передвигаться вброд, но отец Куна поплыл, видимо желая показать сыну, что он сильнее и выносливее остальных. Он никогда не жаловался на усталость, невзгоды, никогда не падал духом, что бы ни происходило. Сын с гордостью смотрел на него с берега.

Лило как из ведра, ветер швырял дождь в лицо, но фигуры на реке оставались склоненными над водой: рыбаки упрямо выбирали улов. Сверкнула молния и, казалось, чуть не ударила в рыбину, которую отец Куна только что поднял над головой, показывая сыну. Всполох заставил мальчика вскрикнуть от неожиданности.

— Тут только карпы и индийский читал, слышишь, Кун? — прокричал Тит Тюн.

— Вот здорово! Приготовим на обед лап из читала, — отозвался Тян Ди.

— А я уже пристрастился к карпам! — сообщил Кат.

Небо нахмурилось пуще прежнего, а ливень усилился и обещал затянуться. Ка выбрался из воды и побежал вприпрыжку к дереву, где он оставил свою табакерку. Добежав, он громко выругался: табак совершенно промок. Кун заглянул в кузовок отца, наполовину заполненный крупной, толстой рыбой.

— Замерзли? — спросил Тян Ди у Ка.

— Не замерз, но холодно! — с достоинством ответил тот.

Отец шел впереди, неся на плече кувшин с уловом. Кун поочередно сунулся в кузовки прочих рыбаков: у всех улов примерно одинаковый. Кун был так доволен, что не замечал холода.

Тит Тюн указал пальцем на реку: по воде караваном плыли обломанные сучья и целые стволы. Весь этот бурелом Чи несла вниз по течению.

Прикрываясь рукой от дождя, Ка пояснил, что на реке образовалась паводочная волна, и пора бы им снять сети, иначе их может унести бурное течение. Лучше ограничиться пойманным и не рисковать.

— Как же мы можем так поступить? — возразил отец Куна и полез в воду.

Тит Тюн и все остальные последовали за ним. Ка не рискнул. Вместо этого остался на берегу, ходя взад-вперед и глядя на односельчан, борющихся со вздувшейся рекой.

— Не спускайтесь! Течение будь здоров, да еще и бурелом! — крикнул Тит Тюн.

Кун следил за отцом. Тот ухватился за сеть, но его сбило с ног и немного пронесло по течению. Мальчик в беспокойстве окрикнул отца и кинулся за ним по берегу. Другим рыбакам тоже не удавалось противостоять течению. Чи опрокидывала их в воду и несла барахтающихся, бессильных перед лицом стихии. Мальчики трепетали от страха.

Отец Куна смог выбраться первым. Его сети стояли не так уж далеко от берега — на расстоянии всего лишь в сен, но вытащить их не удалось.

Под проливным дождем рыбаки стали совещаться.

— Пошли попробуем еще раз. Если удастся вытащить хотя бы одну сеть — уже хорошо, — предложил Кат.

Но все сошлись на том, что жизнь дороже сетей и лучше переждать ненастье.

Река тем временем вздувалась все больше, выходя из берегов.

— К повозкам! — скомандовал Ка, и все подчинились.

Добравшись до привала, мужчины составили кузовки вместе, а сами пошли отдохнуть под повозками. Иногда наступают моменты, когда приходится чем-то жертвовать, ведь невозможно повлиять на природу. Мать через силу улыбалась, а Кун рассказывал сестрам, что их отец лучше всех: он преодолел бурный поток и бурелом и первым выбрался на берег.

— Не надо бояться. Папа никогда вас не оставит, мои родные, — говорил дочерям отец, гладя их по головкам.

Дождь прекратился, а небо окрасилось в голубой цвет, местами подчеркнутый серыми облачками. Пришло время заниматься приготовлением обеда. Тит Тюн развел огонь, после чего прилег к курившему под повозкой Ка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Давайте помогайте. Пять больших мисок бы наготовили, если бы половина улова по реке не уплыла, — сказал Кем и рассмеялся.

Мать Куна и Кам Конг чистили и разделывали рыбу, Тит Тюн забирал у них тушки и рубил на отдельной доске. Отец Куна принес еще один нож и посоветовал работать двумя ножами одновременно, как это мастерски делал дома китаец У. Жена Ка принесла глиняный горшок, предназначенный для лапа. В другом горшке Буа Си собиралась сварить еще и уху из требухи. Кун и Тян Ди пребывали в предвкушении.

Тит Тюн дорубил тушки и сложил все в кастрюлю, а Буа Си добавила туда чашку воды, взяла деревянную лопатку и начала помешивать.

— Я так готовлю лап из этой рыбы: добавляю падэк и подогреваю, постоянно подливая кипяток и помешивая. Тогда масса разваривается и густеет. Чем больше жидкости, тем больше получится лапа.

— А если так готовить полдня, то наготовится полная кастрюля? — наивно поинтересовался Кун.

— Нет. Прибавится на треть, не более.

Буа Си начала перемешивать рыбную массу, пока она не загустела и не перестала стекать с лопатки. Под конец она добавила каленую рисовую крошку, толченый жгучий перец и дольки сушеного лука, после чего продолжила мешать. В это время подошедшие Ка и Кем запустили пальцы в готовую массу.

— Пресновато, — заключил Ка, слизывая с пальца лап.

Буа Си добавила в кастрюлю еще пару ложек падэка и снова перемешала. Мужчины вновь сняли пробу, и Ка заключил: — Вкусно. Густо. В самый раз!

XXVII. Ловля лягушек и жаб

Днем после обеда небо так и не прояснилось. Никто не жаловался по поводу утраченных снастей и усталости. Дел было невпроворот. Послезавтра предстояло проститься с рекой Чи и вернуться в свою деревню. Теплилась надежда, что в родных краях уже идут дожди и они смогут посеять хоть немного риса.

После общей трапезы решили отправиться на поиски пальмовых ветвей и смастерить над костром навес. Проходя через поле, Кун с отцом встретили несколько местных, усердно подправляющих межу, чтобы перекрыть место утечки воды из чека.

— В этом году дожди идут довольно редко и вода не застаивается. Если ливни зарядят, то еще успеем возделать поле. Дожди, конечно, запоздали в этом году, но лучше так, чем совсем ничего, — сказал один из них.

— Да, мы вот тоже торопимся домой. Правда, если засуха у нас продолжается, то мы, скорее всего, поедем рыбачить на реку Мун, а потом обменяем рыбу на рис и соль, — ответил отец Куна.

— Почему вы не переедете?

— Поборемся с засухой еще пару лет, — ответил отец и пошел дальше.

— Там впереди растет несколько моих пальм, нарубите с них стеблей! — крикнул вслед крестьянин.

Отец Куна, подвязав тесак к поясу, легко забрался по невысокому дереву и, обрубая стебли пальмы, сбрасывал их вниз.

— Короткие стебли оттащи потихоньку матери. Надо чем-то прикрыть жареную рыбу… — сказал он сыну. — Небо опять затянуло, видать, снова польет.

Кун послушно потащил пальмовые стебли к обозу. Когда мальчик возвращался, навстречу ему попался отец, который уже волок за собой новую охапку, перевязав ее лианой. Для сына он оставил на земле еще одну небольшую связку, плотно сплетя несколько пальмовых листьев в удобную для переноски ручку.

За то время, что они на пару таскали стебли, мать успела сплести часть навеса.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Смотри, сынок. Я расщепила стебли пальмы… — сказала мать, показывая пальцем на длинные узкие щепы, которые отец с помощью пха кхау ма подвязал у себя на поясе прочным узлом.

— Какая ты умница! — сказал Кун матери. Она улыбнулась в ответ.

— Я вообще мастерица на все руки, как и твой отец: и сети плести могу, и бамбуковые ловушки, и корзинки для риса — все что угодно.