Дети Исана (СИ) - Кхампхун Бунтхави

Кем и отец Куна согласились с ним. Решили, что Тит Тюн возьмет с собой Кам Конг, а за волами присмотрят оставшиеся на привале женщины.

— Ну отлично. У всех в подмогу есть дети, а мне с собой жену вести, — сказал Тит Тюн, смеясь.

На следующее утро каждая из семей наспех подкреплялась в своем кругу. Было решено, что, пока мужчины отправятся на озеро, лучше держать волов под приглядом. Поэтому надо было успеть заготовить им корм. Безопаснее кормить волов на привале, нежели отпускать их на выпас.

Ели вяленую жирную рыбу, поджаренную на огне, с рыбным соусом и икрой. Исун обмакнула рисовый шарик в икру, а потом отщипнула кусочек вяленой рыбы и начала обсасывать, причмокивая. Кун сказал, что теперь сестра узнала, что такое вкусная еда. Исун ничего не ответила, а лишь улыбнулась.

— Каждый может есть то, что ему по душе. Правда, переедать не стоит, потому что сытое брюхо к работе глухо.

Но Кун все равно уплетал за обе щеки, потому что не знал, когда еще доведется так вкусно и сытно поесть. Закончив, Кун с отцом сходили за листьями, и, быстро управившись, вернулись к обозу. Саранчовые скворцы кружили над их головами, разлетаясь во все стороны, словно дети Исана по разным провинциям. Крупные горлицы курлыкали между собой на ветвях бирманского падука. Кун замахнулся на птиц тесаком, но они, почувствовав опасность, дружно взлетели с дерева.

— Надо еще сходить с Тит Тюном поохотиться на птиц, а то ведь Тит Хат просил жареной дичи к выпивке, — сказал отец Куна.

Солнце над головой поднималось все выше и выше. Ка распорядился отправляться в путь. Отец Куна перекинул сеть через правое плечо, а плавучий кузовок, по своей форме напоминавший крупную утку, повесил на левое. Если привязать кузовок к талии, то он плавает на поверхности и служит удобной тарой для улова. Мать напомнила, что надо взять с собой пха кхау ма и повязать на голову, если на берегу не окажется деревьев, под которыми можно переждать самый солнцепек. Тян Ди, проходивший мимо, не преминул заявить, что солнце все равно что полная луна, только днем.

Вытянутое озеро в ширину казалось около четырех сен[115]. В мутной воде плавал коровий навоз. По одной стороне берега кое-где виднелись густые кустистые заросли прибрежной травы, а по другой плотно росли невысокие деревья.

— Идите к нам! — позвал кто-то из компании сельских жителей, куривших у реки.

Ка решил подойти познакомиться. Ему навстречу вышел староста деревни. Он сказал, что все собрались и уже готовы приступить к лову. Кто сколько добудет — тот столько и унесет. Если кому не повезет — значит, не судьба.

— Да нам бы пару кузовков наловить — и на том спасибо! Спеть и сплясать вам не сможем, потому как не умеем, а рассказать какую-нибудь интересную историю о Вьентьяне или Луанг Прабанге — не вопрос! — сказал Ка, чем вызвал всеобщее одобрение.

К гостям подходило все больше народа. Мальчишки и девчонки, ровесники Куна и Тян Ди, пытались завести знакомство и звали ребят поиграть, но Тян Ди сказал, что сейчас им недосуг, пусть ребята сами приходят на стоянку.

Началась рыбалка. Сельские жители захватили и неводы, и бамбуковые ловушки[116]. Рыболовы во главе с Ка взяли только сети, и то лишь по одной. Кун злился про себя оттого, что мужчины постеснялись взять больше снастей.

— Расходимся! Днем все собираемся и обедаем вместе! — сказал староста и пошел в обход озера по своим делам.

Они вошли в воду по колено и разошлись в разные стороны. Отец забросил сеть, и она упала на воду широкой дугой. Вытянул невод. В нем обнаружился увесистый змееголов, затем крупный анабас и сом. Кун выражал бурный восторг при виде очередной добычи, а отец улыбался ему каждый раз, когда сеть приносила добычу.

— Как наполнится кузовок, кидай его сюда, пап!

— У моего отца быстрее наполнится, чем у твоего! — крикнул Тян Ди, когда его отец поймал большого анабаса.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Кто первый, кто второй — какая разница? У всех только по два кузовка, — рассудительно заметила Кам Конг.

Шум голосов усиливался, и на какой-то момент отец Куна и Тит Тюн пропали из виду, затерявшись в толпе рыбаков. Кам Конг повязала на голову пха кхау ма и без конца приподнималась на цыпочках, ища взглядом мужа. Она предположила, что мужчины зашли на глубину. Сама она держалась илистой отмели возле берега, где ловила мелкую рыбешку. Кат тоже бегал по берегу и пытался хватать рыбу с поверхности воды, все время жалуясь на то, что его оставили маяться на берегу, в то время как он хотел зайти в озеро с отцом. Солнце и в самом деле палило нещадно.

— Лучше не ходить в воду, там большие пиявки, чуть ко мне не присосались. Хорошо, что вовремя успела выбежать, — сказала ему Кам Конг и стала прислушиваться к возгласам рыбаков.

К берегу возвращались отцы Куна и Тян Ди с переполненными кузовками. Ребята обрадовались. Отец велел Куну взять второй кузовок и держать, пока он переложит туда часть улова. После того как кузовок мальчика пополнили крупные змееголовы и анабасы, он стал заметно оттягивать руку.

— Идите лучше сядьте под дерево в тень! — посоветовал отец.

— Не пойдем. Отсюда интереснее наблюдать за рыбаками, — ответила Кам Конг.

— Да ничего подобного! Просто отсюда ей лучше видно Тит Тюна, — сказал Тян Ди.

— А чего за мной присматривать? — ответил Тит Тюн, сверкнув глазами.

— Да как же?.. А вдруг ты там втихаря замутишь что-нибудь с местными русалками?.. — сострил Тян Ди, сидя на корточках и усердно перекладывая рыбу из кузовка отца в свой.

Отец Куна снял с головы пха кхау ма и решил сделать перекур. Дым самокрутки смешивался с запахом прилипшей к мужчине озерной слякоти. Куну тоже хотелось бы порыбачить. Запах водоема манил, ему хотелось попробовать ногой его дно.

Отец, не докурив, поспешно сложил невод и снова вошел в воду. Остальные последовали его примеру.

— Еще по одному заходу — и хватит, — сказал Ка.

— Я б еще десяток кузовков набрал, — Тит Тюн улыбнулся молодой жене.

Солнце продолжало плавно плыть в небесах. Через какое-то время рыбаки окончательно выбрались на берег. Ка сказал, что пора возвращаться к обозу, и взвалил на плечи кузовок с уловом.

В этот раз отец Куна набрал лишь полкузовка.

— Почему так мало? Даже меньше, чем у Тит Тюна, — спросил Кун.

— Руку о шип сома поранил.

— Если бы я не подул ему на рану, он наловил бы еще меньше, — со смехом сказал Ка.

Отец выглядел расстроенным, поэтому Кун не стал приставать с расспросами. Он понимал, что отцу сейчас больно, пусть тот и не жалуется.

Рыбаки вернулись на стоянку. Исун запрыгала от радости, увидев, как мать наполняет ведра рыбой до самых краев.

— Ого! Что плотва, что змееголов размером по локоть будут!

— И анабасы тоже крупные. Сделай падэк из всех.

Отец не стал отдыхать, а сразу занялся рыбой, отрубая голову и заправски счищая чешую. Выпотрошив, он клал тушку на банановый лист и нарезал ее на куски, после чего скидывал на поднос. Мать делала то же самое, не уступая отцу в сноровке.

От работы на теле отца выступил пот. Кун вызвался помочь, чем порадовал мать. Женщина взяла на себя потрошение, а сыну показала, как нужно чистить рыбу.

— Иногда в падэке попадается рыба с потрохами.

— Да, возможно. Если рыбешка маленькая, то ее солят целиком, а крупные тушки обязательно надо потрошить, — объяснила мать.

Закончив с разделкой рыбы и сложив ее горкой на подносе, отец поручил матери закончить работу по засолке, а сам ушел на реку отмываться. Собаки побежали за ним.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Мать принесла сплетенную из бамбука емкость с солью и разложила тушки на листьях. Половинкой кокосового ореха она зачерпнула пять мер соли и пересыпала ею рыбу. Затем она втерла соль руками, добавила еще и повторила процедуру.

— Зачем так много соли? — спросил Кун.

— Это не много.