Дети Исана (СИ) - Кхампхун Бунтхави

Сестры Куна резвились вокруг повозки. Отец распряг волов и сказал Исун, что, когда она вырастет, должна будет в знак благодарности совершить омовение дяди Ка.

— Эге! Когда она вырастет, я уже к праотцам отправлюсь. Лучше пойду ополоснусь в реке, а то за два года, что ношу свою набедренную повязку, еще ни разу ее толком не замочил!

Всем был хорош старый Ка. Утром путники позавтракали рисом, что он насобирал вечером по дворам. Остальную еду рассчитывали добыть потом, поскольку накануне староста заверил, что в этом месте водится множество сомов. Ка наказал Тит Тюну и Кам Конг караулить обоз.

— Почему чуть что — так сразу Тит Тюн?! Как помогать обозу миновать бугор — так тоже он… — возмутился Тит Тюн.

— А то! Ты мой «испытанный воин», крепче и сильнее остальных, поэтому и работать должен больше! — ответил Ка. И начал спускаться вниз на песчаный пляж.

Собаки уже давно крутились на берегу. Они раньше всех прибежали осмотреть местность, но, погавкав, вернулись обратно. Исун выбежала на пляж и играла с песком. Девочка зачерпнула его в два кулачка, поцеловала их и развеяла по ветру. Маленькую Бун Лай отец вел за собой за руку. Он улыбался, словно нашел свое счастье, и это зрелище делало Куна таким же счастливым.

Чи встретила гостей довольно мутной водой и не очень сильным течением. Отец сказал, что в засушливый сезон вода прозрачнее, а сейчас на севере, скорее всего, идут дожди, поэтому река несет много ила и мути.

Ка первым забежал в воду и зашел достаточно далеко, успев снять набедренную повязку и повязать ее себе на голову. Ему напомнили, что он собирался постирать ее, но Ка остерегся: ветхая ткань могла расползтись после стирки, и старик решил лишний раз не мочить ее от греха подальше.

Кун по колено зашел в реку и присел на корточки, разглядывая светло-серое песчаное дно. Ему хотелось познакомиться с рекой поближе. Он попробовал воду на вкус — ни вкуса, ни запаха. Увидев это, отец, который как раз привел Исун, остерег сына пить прямо из реки — живот заболит.

Пока детишки весело плескались, с противоположного берега стремительно пролетела стая птиц и опустилась на деревья в пойме реки неподалеку от стоянки.

— Ну и ну! Это же утки! — крикнул Кем, показывая пальцем.

— Точно! Утки прилетели на поиски пропитания. Ребятня, а ну-ка, сбегайте и принесите мне ружье! — велел Ка.

— А где утки? Я что-то не вижу птиц, — сказал Тян Ди.

— Хватит заговаривать зубы, неслух! Старшие говорят — значит, надо выполнять, да поживее! — прикрикнул Ка.

Ребята выскочили из воды и побежали на стоянку, совсем позабыв, что на них нет одежды. Добежав до береговых зарослей, Тян Ди заставил Куна пригнуться и спрятаться в траве.

— Ты чего?

— Хочешь подсмотреть, как Тит Тюн тискает Кам Конг? — шепнул Тян Ди.

Сидя на корточках, Кун чуть не расплакался оттого, что упускают уток. Тян Ди все тянул его за руку. Кун вырвался и замотал головой: — Нам что велели? Принести ружье да побыстрее! Зачем за ними подсматривать?

— Хочу посмотреть, какая у нее грудь! Такая же красивая, как у вьетнамской дочки, или нет?

Кун отвернулся. Тогда Тян Ди отстал от друга и пополз один. Кун, выждав, побежал к дереву и вмиг забрался на самую верхушку, желая понаблюдать тайком от приятеля. Осмотревшись по сторонам, он увидел Тян Ди, по-кошачьи крадущегося к стоянке. Меченый и Рябой мирно пощипывали травку… Кун чуть не свалился с дерева, когда вдруг обнаружил следующую картину: под деревом лежала девушка в старой юбке и пха кхау ма, обернутом вокруг груди, а рядом с ней юноша, — это вне всякого сомнения были Кам Конг и Тит Тюн. Юноша пододвинулся ближе и приобнял Кам Конг за талию, но девушка отвернулась от него. Тогда Тит Тюн положил ногу на ее бедро, обвил руками шею и заключил в крепкие объятия. Их лица соприкоснулись…

Кун сидел, съежившись, не сводя с парочки глаз какое-то время, как вдруг Тян Ди вскрикнул как ужаленный. Кам Конг вскочила, а Кун быстро соскользнул с дерева и побежал к ней. Тит Тюн скорчил недовольную гримасу.

— Зачем тебе ружье? Что удумал? — спросил он отрывисто.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Дядя Ка послал нас за ним, чтобы пострелять уток!

Тит Тюн повернулся к повозке, доставая ружье. Сзади послышались голоса: взрослые возвращались к обозу. Кун пожалел, что так и не удалось толком поплескаться в реке, а тут еще и Тит Тюн продолжил свой допрос: — Что, в самом деле вас дядя Ка прислал?

Кун понурил голову.

— Правда разрешили детям брать в руки оружие? — крикнул юноша смеющемуся Ка.

— Ну да, только я не знаю, что они так долго копались, — птицы уже улетели.

— Да мы с Куном за перепелками гонялись! — ответил Тян Ди.

Кун воспользовался заминкой и побежал к отцу, дабы избежать расспросов старика. Отец загадочно улыбался. Наверняка он уже догадался, что к чему, и еще вернется к этой истории.

Время близилось к полудню. В заводи, куда они пришли ловить сома, на дне скопилось много коряг и гнилых бревен.

— Целые залежи коряг… Как тут можно кого-то поймать?.. — ворчал Кем.

— Должны наловить, и не одну корзину! Сом обитает в тихих заводях, в корягах и древесных гротах. Ясное дело — староста тут уже бывал, вылавливал крупную рыбу и знает, что говорит. Зачем ему обманывать нас и отсылать в такую даль?.. — ответил Ка.

Отец Куна зашел в реку дальше остальных. Вода доставала Ка до подмышек, а остальным мужчинам едва покрывала пупки. Когда отец Куна мастерски закинул невод, Исун даже захлопала в ладоши от радости.

Каждая из семей привезла из дома свой невод. Сетями окружили выбранный участок. Теперь первым делом следовало расчистить его от коряг и водных растений, чтобы заставить рыбу выбраться из укрытий, а затем окончательно затянуть неводы и выбрать улов.

— Расчистим участок, а уж затем сети раскинем, — пробормотал Ка и опустил голову. Кряхтя, он вытащил большую корягу и отбросил ее в сторону.

— Тут слишком много всего скопилось на дне: и коряги, и бревна, и густые водоросли… — заметил Кем.

— Точно! Мы тут до ночи провозимся! — добавил Тит Тюн.

— Да, так. Но такие места любят крупные сомы, так что придется поработать руками, — гнул свою линию Ка, работая и продвигаясь на глубину.

Отец Куна воткнул тесак в выступавший из воды пенек и погрузился с головой. Вынырнув, он подтвердил, что под зарослями и корягами есть сомы.

— Давайте-давайте… Достаем все эти подводные залежи, да пошустрее! — подбодрял рыбаков Ка, после чего ухватил большого сома и выбросил его на берег.

Кун подбежал поглядеть. Действительно, сом попался немаленький. В родной деревне мальчика таких никогда не видели.

Мать Куна, улучив момент, прижала голову бьющейся рыбы к земле, после чего ловко ухватила его под боковые шипастые плавники и приподняла, показывая сыну: — Вот так его надо брать, иначе поранишься… — сказала она. Кун кивнул.

Рыбаки, почувствовав, что добрались до желанной добычи, немедля начали повторять действия отца. Крупные сомы один за другим шлепались на берег, где подпрыгивали, надеясь спастись. На берегу уже трепыхалось более десяти рыбин.

Вдруг Тит Тюн ойкнул. На берегу все замерли, пытаясь понять, что случилось. Оказалось, что колючий шип сома впился ему в ладонь. Ка посоветовал ему отсосать кровь. Тит Тюн послушался, но боль не утихала.

— Выходим! Довольно наловили, сначала этих надо съесть! — распорядился Ка.

Стоявшие на берегу взялись подсчитывать, кто сколько рыбы наловил. Вышло, что отец Куна поймал пять сомов, Кем — четырех, Ка — трех, Тит Тюн — двух, а третьего упустил.

— Ты чего сотворил этим утром такого, что духов рассердил? — спросил Ка Тит Тюна, сидевшего на берегу и отсасывавшего кровь из ранки. — Тебя рыба потому и уколола.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Да ничего такого… Разве что вместе с Кам Конг повалялся, — ответил тот, смущенно улыбаясь.

Когда рыбаки вытянули неводы, все ахнули от удивления: в сети попалось не меньше тридцати штук пятнистого индийского читала[113] — рыбы размером с ладонь.