Плетеное королевство - Тахира Мафи

каком основании?

– …и приговариваю тебя к бессрочному заключению в королевских подземельях, откуда ты будешь освобожден только для исполнения своих обязанностей, во время которых будешь неустанно находиться под строжайшим контролем, после чего будешь возвращен…

– Вы приговорите меня к такой участи без суда и следствия, Ваше Величество? Без доказательств? Вы сошли с ума?

Заал сделал резкий вдох, от оскорбления его подбородок вздернулся.

Прошло мгновение, прежде чем он заговорил.

– Как твой король, я считаю, что за твою вину ты лишаешься права на суд. Но как твой дед, – добавил он с необычайным спокойствием, – я предоставляю тебе эту единственную встречу, за время которой ты можешь попытаться оправдать себя. Если ты не сумеешь доказать свою невиновность сейчас, я прикажу стражникам без промедления заковать тебя в кандалы. Если же ты будешь настаивать на пересмотре приговора за столь отвратительное преступление, то будешь подвергнут полноценному наказанию за измену и казнен на восходе солнца. Тогда ты примешь достойную смерть от меча, в месте, которое еще предстоит определить, твоя голова будет отсечена от тела и насажена на пику на семь дней и семь ночей, дабы вся империя стала тому свидетелем.

Удар, нанесенный ему этим заявлением, Камран ощутил всем телом; он почувствовал, как его пронзила ошеломляющая боль, проделавшая в душе дыру.

Его дед – человек, который воспитал принца и научил его почти всему, что тот знал, который всю жизнь служил ему примером для подражания, – угрожал Камрану казнью? То, что король был способен на такую жестокость по отношению к близким, казалось непостижимым, но еще больше принца сокрушало то, что он не мог понять, за что Заал хотел с ним так поступить.

Измена?

На мгновение Камран усомнился, не донес ли на него министр обороны, однако принцу с трудом верилось, что этот жирдяй обладает достаточным влиянием, чтобы повергнуть Заала в такой гнев. Камран, вероятнее всего, узнал бы об этом при свете дня; его бы отчитали и отпустили восвояси, сделав предостережение вести себя подобающе.

Но сейчас…

Сейчас причина была в чем-то другом. Король поручил вооруженным людям доставить внука сюда прямиком из спальни глубокой ночью, и за этим крылось нечто большее, чем пара минут в приемных покоях.

Разве нет?

Между ними повисло напряженное молчание, долгая минута, когда Камран вынужденно примирялся с наихудшим исходом. Камран был принцем, несомненно, – но прежде всего он оставался солдатом, и это был не первый раз, когда он сталкивался с подобной жестокостью.

– Признаюсь, – с вынужденным спокойствием произнес он, – я не имею представления, Ваше Величество, как защитить себя от столь необоснованных обвинений. Даже эти долгие минуты молчания не смогли заставить мое воображение придумать подходящее объяснение вашим обвинениям. Я не в силах оправдать то, что и не надеюсь понять.

Король издал сердитый смешок, в котором сквозило неверие.

– Значит ты отрицаешь все обвинения, выдвинутые против тебя? Ты не предпримешь никаких попыток оправдаться?

– У меня нет оснований оправдываться, – резко ответил Камран, – ибо я не знаю, почему стою здесь перед вами, и почему вы послали в мои покои людей, чтобы задержать меня столь бесчеловечным образом. Поведайте мне, пожалуйста, каким образом я совершил измену? В какой момент это произошло?

– Ты продолжаешь притворяться невеждой? – гневно отозвался Заал, его правая рука на золотом скипетре сжалась. – Ты оскорбляешь меня даже сейчас, прямо в лицо?

Челюсть Камрана напряглась.

– Теперь я вижу, что вы уже приняли решение не в мою пользу. То, что вы отказываетесь даже сообщить мне, какое преступление я совершил, доказывает это. Если вы желаете заточить меня в темницу, да будет так. Вы получите мою голову, если хотите ее. Не беспокойтесь, я не окажу сопротивления, Ваше Величество. Я не ослушаюсь приказа своего короля.

Принц наконец убрал меч в ножны и поклонился. Он не отрывал взгляда от грязного, покрытого выбоинами каменного пола подземелья, казалось, целое столетие, но в реальности прошло лишь несколько минут. Или секунд.

Когда король наконец заговорил, голос его был глух.

– Девушка не умерла, – произнес он.

Камран поднял голову. Прошло мгновение, прежде чем он смог заговорить: голова закружилась, и на какой-то миг принц утратил равновесие.

– Вы не убили ее?

Заал, не мигая, смотрел на принца.

– Ты удивлен.

– Воистину, это так. – Камран замешкался. – Хотя я не понимаю природу подобной непоследовательности. Конечно, мне глубоко любопытно узнать, почему вы решили сохранить жизнь этой девушки, но еще мне не терпится понять, Ваше Величество, скоро ли эти гротескные покои станут моим домом, и сейчас последний пункт полностью и безраздельно занимает мое внимание.

Король вздохнул.

Он прикрыл глаза и прижал кончики пальцев к виску.

– Сегодня ночью я послал за ней шесть человек. И девушка не умерла.

Застывшие шестеренки в мозгу Камрана начали медленно проворачиваться. У его заржавевшего разума имелись свои оправдания: час стоял поздний; принц был измотан; его сознание все еще занимали недавние попытки защититься от внезапного нападения, совершенного по приказу его собственного деда. Камран так удивился, что ему потребовалось время, чтобы осознать услышанное.

А когда понимание настигло его, то дыхание, казалось, покинуло тело принца. Камран прикрыл глаза, в костях его разжегся новый гнев, который перемешивался с возмущением. Когда принц заговорил, в голосе его оказалось столько холода, что он едва узнал себя.

– Вы решили, что я предупредил ее.

– Более того, – ответил король. – Я думаю, ты помог ей.

– Какое чудовищное предположение, Ваше Величество. Сама эта мысль абсурдна.

– Сегодня ночью минуло довольно много минут, прежде чем ты открыл свою дверь, – заметил Заал. – Мне интересно: в это время ты все еще пробирался обратно в свои покои? Во мраке ночи, вытащенный из своей постели, ты стоишь передо мной полностью одетый, при мече и ножнах. Неужели ты думаешь, что я поверю, будто ты спал?

Камран рассмеялся. Он смеялся словно безумец.

– Ты отрицаешь это? – потребовал король.

Принц бросил на деда яростный взгляд, в теле его вспыхнула жгучая ненависть.

– Всей душой. То, что вы даже допускаете подобное недостойное поведение с моей стороны, настолько оскорбительно, что поражает меня до глубин безумства.

– Однако ты был полон решимости спасти ее.

– Я всего лишь просил вас пощадить жизнь невинной! – вскричал Камран, не пытаясь более сдерживать свой пыл. – Это была простейшая просьба о человечности, не более того. Вы считаете меня настолько слабым, чтобы пойти против приказа, изданного королем моей собственной империи? Вы считаете меня настолько слабым умом и слабым духом?

Впервые в жизни Камран увидел, как его дед пошатнулся. Старик открывал и закрывал рот, с трудом подбирая нужные слова.

– Я… я в самом деле обеспокоился, – произнес наконец Заал, – что мысли о ней слишком занимают тебя. Я также слышал о твоей безрассудной выходке по отношению к министру обороны, который, несмотря на твою нескрываемую неприязнь к этому человеку, является старейшиной Дома Кетаб, и ты повел себя мятежно по