Плетеное королевство - Тахира Мафи

отношению к нему…

– И вы послали вооруженных людей к моей двери? Приговорили меня к бессрочному заключению без суда и следствия? Готовы были рискнуть моей головой из-за простого предположения, вызванного недоразумением? Кажется ли вам это достойной реакцией на ваши опасения, Ваше Величество?

Король отвернулся, прижимая два пальца к сомкнутым губам. Казалось, он погрузился в раздумья.

Камран же, напротив, дрожал от ярости.

События этого вечера вдруг показались ему настолько неправдоподобными, настолько невозможными, что принц с опаской подумал, не лишился ли он разума.

Это правда, что втайне он размышлял о том, чтобы воспротивиться приказу деда найти себе жену. Правда и то, что в момент безумия принц хотел предупредить девушку и даже грезил о ее спасении. Однако в глубине души Камран всегда знал, что эти порывы были порождены лишь мимолетными эмоциями; что это были поверхностные чувства, которые не могли соперничать с той глубокой преданностью, которую принц испытывал к своему королю, к своему дому и к своим предкам.

К своей империи.

Камран никогда бы не пошел наперекор деду и его планам – ни ради девушки, которую он не знал, ни ради человека, который был для него отцом больше, чем его собственный.

Это предательство… Его нельзя было вынести.

– Камран, – сказал наконец король. – Ты должен понять. Девушка была подготовлена. Она была вооружена. Колотые раны указывают на то, что она имеет весьма необычное оружие, которое наверняка было предоставлено ей третьей стороной, имеющей доступ к разнообразному арсеналу. Было предсказано, что у нее будут грозные союзники…

– И вы решили, что одним из этих союзников могу быть я?

Лицо Заала потемнело.

– Твои нелепые, детские выходки – твое ревностное желание сохранить ей жизнь, даже зная, что она может стать погибелью моей, – не оставили мне иного выбора, кроме как задуматься об этом. Как она смогла избавиться от шести вооруженных мужчин без посторонней помощи? Пятерых она просто убила, а последнего пощадила только для того, чтобы отправить назад с предупреждением…

– Эта девушка – джинн! – прокричал Камран, с трудом переводя дыхание из-за тисков, сжимавших его грудь. – Она – наследница своего королевства. Даже если не принимать во внимание тот факт, что она обладает сверхъестественной силой и скоростью и может по желанию становиться невидимой, она, безусловно, обучалась самообороне с самого раннего возраста, как и я. Не кажется ли вам, что я тоже смогу защититься от шести бандитов, Ваше Величество? Или вы правда думали, что убить королеву будет так легко?

Король внезапно разгневался.

– Ты – законный наследник величайшей империи во всем известном мире! – закричал он. – Ты рос во дворце с лучшими наставниками и мастерами. А она – осиротевшая, необразованная служанка, последние несколько лет проведшая на улице…

– Вы забываете, Ваше Величество, – едко заметил Камран. – Вы же сами говорили, что она не обычная девушка. Более того: я предупреждал вас. Я сказал вам, что она говорит по-фештунски. Я с самого начала поделился с вами подозрениями относительно ее способностей и интеллекта. Я видел, как она расправилась с тем беспризорником, словно он был веточкой, а не деревом. Я слышал, как она разговаривает; она умна и понятлива, что опасно для девушки в сноде…

– Я скажу, дитя, что ты немало знаешь о женщине, которую так рьяно отрицаешь, защищаясь.

И тут по телу Камрана пронеслась такая волна ярости, прорвавшаяся сквозь него со злобой, что начисто лишила его тепла. Вслед за ней принц ощутил лишь холод.

Онемение.

Он опустил глаза в пол, пытаясь отдышаться. Камран поверить не мог в то, что сам затеял этот разговор, хотя сильно сомневался, что сможет выдержать еще какие-либо подозрения деда.

Преданность, длинною в жизнь, оказалось так легко забыть.

– Вы недооценили ее, – тихо произнес принц. – Вам стоило послать двадцать человек. Вы должны были предугадать ее изобретательность. Вы совершили ошибку, и вместо того, чтобы признать вину, решили обвинить во всем своего внука. Как легко вы осуждаете меня. Неужели я так вам мешаю, сир?

– Думаешь, я испытал удовольствие, принимая это решение?! – воскликнул король Заал. – Я сделал то, что должен был, – то, что считал правильным, учитывая обстоятельства. Если бы ты помог девушке сегодня ночью, то стал бы предателем своей короны, своей империи. Я оказал тебе милость, приговорив к столь мягкой участи, ибо в темнице, по крайней мере, ты в безопасности. Если бы о твоей измене узнала общественность, ты бы в мгновение ока был обезглавлен толпой. Разумеется, ты понимаешь, – продолжил король, – что мой долг перед империей превыше всего, какими бы мучительными ни оказались его последствия. Воистину, ты должен знать это лучше остальных. – Заал потряс головой. – Ты зашел слишком далеко, Камран. Ты не в состоянии поверить, что мне пришлось не по душе подозревать тебя в этом, а я отказываюсь слушать дальше эту драматическую бессмыслицу.

– Драматическую бессмыслицу? – изумился принц. – Вы считаете меня драматичным, Ваше Величество, за то, что я возмущен вашей готовностью приговорить меня к этому, – он жестом обвел мрачную камеру позади себя, – без малейших реальных на то доказательств?

– Ты забыл, что сначала я предоставил тебе возможность оправдаться.

– В самом деле, вы позволили мне сперва защититься от злобного нападения, организованного самим Его Величеством…

– Довольно! – сердито оборвал его дед, подняв голос на целую октаву. – Ты обвиняешь меня в том, чего не понимаешь, дитя. Решений, которые мне пришлось принимать во время правления, вещей, которые я должен был совершить ради защиты трона, достаточно, чтобы вечно питать твои ночные кошмары.

– Боже, какие радости ожидают меня впереди.

– Ты смеешь глумиться? – мрачно осведомился король. – Ты меня удивляешь. Ни разу я не заставил тебя поверить, что править империей будет легко или, хотя бы на мгновение, приятно. Воистину, если корона не убьет тебя первым, то сделает все возможное, чтобы завладеть тобой – и телом, и душой. Этим королевством никогда не будут править слабые сердцем. Только от тебя зависит, найдешь ли ты в себе силы, необходимые, чтобы выжить.

– И это все, что вы думаете обо мне, Ваше Величество? Вы считаете меня слабым сердцем?

– Да.

– Понятно.

Принц рассмеялся, а затем провел руками по лицу, по волосам. Он вдруг так устал, что задался вопросом, не было ли все это просто сном, наваждением.

– Камран.

Что это было за чувство? Это напряжение в груди, это жжение в горле? Неужели так жгло предательство? Или то было разбитое сердце? Почему Камран вдруг ощутил, что может заплакать?

Нет, он не заплачет.

– Ты думаешь, что сострадание ничего не стоит, – жестко произнес его дед. – Считаешь, что пощадить невинную жизнь легко; что поступить иначе – проявление бесчеловечности. Но ты еще не понимаешь, что тебе доступна роскошь сострадания, потому что я вместо тебя несу груз всех жестокостей, необходимых для выживания миллионов. Я разгоняю тьму, – сказал король, – чтобы ты